Рот Ганондри искривился в ледяной усмешке.

— Звездный Сундук, — повторила она. — Немедленно. И покажешь мне, как им пользоваться. Портоланус отвел талисман, встал из-за стола и отвесил низкий поклон.

— Кажется, мы зашли в тупик, великая королева-регентша. Давай отбросим прочь злые чувства, которые на мгновение разъединили нас. Лучше вспомним о том, что связывало нас с самого начала. Чтобы достичь общей цели, вовсе не обязательно любить друг друга. Ты отлично знаешь, что мои желания простираются гораздо дальше, чем просто завоевание Лабровенды. Независимая земля Двух Тронов будет принадлежать тебе.

— Как и талисман королевы Анигель. — Ухмылка королевы превратилась в злобную гримасу. Она стала постукивать по крышке стола кончиками пальцев, и в свете ламп засверкали кольца. — Сейчас я скажу тебе, волшебник, каковы новые условия договора. Великий Рэктам всегда будет твоим верным союзником, если ты не проявишь вероломства по отношению к нему и к королеве-регентше. Я до самой своей смерти буду владеть талисманом Анигель, а ты научишь меня, как им пользоваться.

Портоланус огорченно всплеснул руками.

— Я пока не знаю даже, как пользоваться собственным!

— Не сомневаюсь, что скоро ты всему научишься! Колдун вздохнул.

— Ну ладно… Клянусь Силами Тьмы и своим талисманом — и пусть он убьет меня, если я нарушу эту клятву, — что я буду точно следовать тем условиям, которые ты поставила. Я сейчас же пришлю к тебе свой Желтый Голос со Звездным Сундуком, а потом займусь поисками именитых пленников.

Ганондри высокомерно кивнула. Портоланус вышел из салона, аккуратно закрыв за собой дверь. Когда он ушел, королева-регентша расхохоталась. Радость от одержанной победы так захватила ее, что она не могла остановиться, пока не выпила залпом еще один полный бокал бренди.

Когда явился Желтый Голос со Звездным Сундуком, она грубо вырвала сундук из его рук, а самого пинками вытолкала за дверь. И снова расхохоталась.

Харамис не спеша шла по светящейся дорожке. Она непринужденно шагала по ледяной черной воде моря, словно у нее под ногами была не мерцающая влага, а каменная мостовая. Арктический ветер осыпал ее крошечными солеными льдинками, небо было охвачено пламенем северного сияния, заслонившего звезды и Три Луны и освещавшего гигантские дрейфующие айсберги бледно-голубыми и бледно-розовыми лучами.

Самая большая плавучая ледяная гора, к которой вела дорожка, светилась к тому же и изнутри. Пока Харамис была недалеко от берега, это свечение не бросалось в глаза, но по мере приближения айсберг сиял все ярче, пока наконец не стал похож на колоссальный берилл, переливающийся сотнями оттенков голубизны и зелени, оправленный черным стеклом северного океана. Он светился и под водой — тем глубже, тем слабее, и Харамис поняла, что огромная масса льда, возвышавшаяся над водой, была всего лишь маленькой частью громады, спрятанной в глубинах.

Чтобы дойти до айсберга, ей пришлось преодолеть две лиги. Светящаяся дорожка привела ее к полукруглому входу в грот, дальше шел коридор, в котором вместо пола была вода, но уже не черная, а темно-голубая. Мерцание по-прежнему убегало вперед, создавая под ногами Харамис твердую поверхность. Стены имели блестящую неровную говерхность, были испещрены причудливыми рисунками и изрезаны так, что свет, струившийся изнутри, сверкал и переливался на гранях кристаллов, похожих на бледные изумруды и аквамарины, оттененные сапфировой голубизной.

Не раздумывая, она сделала шаг в сторону и коснулась ближайшей стены.

— Ради Цветка! Это вовсе не лед!

Поверхности была влажной, но от стены не веяло холодом, и, уж конечно, она была гораздо теплее моря. Может быть, это стекло? Она постучала по стене ногтями. Вещество казалось более упругим, чем кристалл, — такого раньше ей ни разу не приходилось видеть. Несомненно, этот волшебный материал был создан Великой Волшебницей Моря. Имитация айсберга.

Потом Харамис увидела, что за прозрачными стенами прямо к ней плывут рыбы и другие морские существа. Стайками, вверх-вниз и в разные стороны, они плавали и сбоку от прозрачного тоннеля, и над ним. Внутри айсберг оказался полым и был густо населен.

Она оглядывалась по сторонам, и морские создания тоже смотрели на нее огромными, как бы расширившимися от изумления глазами. В их окраске преобладали серебристые, серо-голубые и белые тона, а некоторые были почти прозрачны, так что виднелись их пульсирующие внутренние органы. Здесь плавали огромные рыбины с блестящими зеркальными боками и пастью, полной острых зубов, напоминающие жутких хищников болотных рек. Более мелкие рыбешки метались из стороны в сторону так согласно и дружно, что казалось, их объединяет общий примитивный разум. Здесь были лениво плывущие рыбы, похожие на широкие ленты, раскрашенные серебрянкой, рыбы в форме меча и какие-то уродливые экземпляры, от хвоста до головы покрытые бугорками, отростками и шипами наподобие живой бахромы с серебряными кисточками на концах. Здесь были огромные вялые гидры; овальные, лохматые, словно радужные, медузы; их малыши, которые роились вокруг родителей, похожие на маленькие разноцветные бутоны с задорно торчащими нежными лепестками. Существа с извивающимися щупальцами и свирепыми мордами охотились за медлительной мелюзгой, и целые семьи прозрачных моллюсков слаженными ритмичными бросками уходили от преследующих их бесформенных серебристых хищников, которые, случалось, хватали зазевавшуюся жертву и тут же пропадали из виду. Тут и там, как крошечные пчелки, висели хрустальные рачки: если приближался серебристый хищник, они ныряли куда-нибудь, а потом опять бесстрашно вылезали наружу, осмеливаясь даже пересекать дорогу прожорливым пучеглазым чудовищам.

Харамис не могла удержаться от восторженного восклицания.

— Я рада, что тебе понравились мои любимцы. Она удивленно огляделась. Но в тоннеле-аквариуме

не было ни единой души.

— Это Великая Волшебница Моря? — прошептала она.

— Конечно! Иди скорее, дитя мое. Мне не терпится встретиться с тобой. Если захочешь, рассмотришь все достопримечательности моего дома чуть позже. Наш ужин остынет, а я так проголодалась!

Харамис сдержала улыбку. Видимо, эта Великая Волшебница не придавала большого значения этикету: ее мысленный голос был совершенно лишен торжественности и серьезности. Харамис старалась не гадать, на что похоже существо, с которым ей придется встретиться. Теоретически они были ровней; в реальности — учительницей и ученицей. Она молилась только об одном: чтобы ее коллега Великая Волшебница была прямодушной и откровенной, а не ускользающей и загадочной, как Бина. Харамис нуждалась в помощи, а не в новых загадках. Портоланус, того и гляди, завладеет талисманом Кадии, да и Анигель в конце концов не выдержит и отдаст свою святыню в качестве выкупа. Если сама она в скором времени не научится мастерски пользоваться талисманом, то Портоланус, вне всякого сомнения, добьется своего и подчинит себе весь мир.

— Денби думает, что это чересчур поспешный вывод. Но мы ему покажем! Что же касается практических результатов… ну что ж, моя милая, я-то определенно не из тех, кто попадает в волшебные сети обаятельных чародеев. Но вот в тебе я не уверена!

Харамис гневно вскрикнула, но взяла себя в руки и продолжила путешествие к сердцу искусственного айсберга. Потом, обращаясь к воздуху, заговорила:

— Вы, Морская Дама, видимо, умеете читать мысли. Но я очень сомневаюсь в том, что вы способны проникнуть в мою душу. Я иду к вам за поддержкой, это верно, и если ваша наука требует постоянного унижения моего достоинства — пусть так и будет. Но я надеялась на более теплые и дружеские отношения. Я знаю, что по сравнению с вами молода, но я не ребенок и не дура. Я всегда с ответственностью относилась к своим обязанностям Великой Волшебницы, насколько это было воз— можно, не позволяя никому и ничему воздействовать на себя…