– Слышь, Шапокляк, Конни дело говорит! – поддержал меня Хэм.

– Шапоруж.

– Какая разница. Короче, мы тебя до деревни довели, и хватит. Будешь еще мешаться в решающий момент. Нам ведь демона предстоит мочить. Я правильно врубаюсь?

Я пожала плечами.

– Не знаю.

– Как это «не знаю»? Обходных путей, что ли, будем искать?

– Если бы здесь имелись обходные пути, кидаловцы давно бы их нашли. А насчет прочего… Видишь ли, убиение демонов и чудовищ – не моя специальность. Этим занимаются ведьмаки, драконоборцы и прочие супергерои. А я – простая контрактница. Поэтому, если это не оговорено в моем контракте особой статьей, я, охраняя объект, в данном случае тебя, стараюсь решать проблемы по-возможности без мокрухи. Как это было в случае с кикиморой. Хотя да, ты опять-таки не видел. Теперь у нас, правда, ситуация будет посложнее…

– Почему?

– Когда я поняла, что тебя утащила кикимора, то смогла применить соответственное заклинание. А про демона Лахудру я вообще никогда прежде не слышала, и природа его мне неизвестна. Ничего, будем импровизировать.

– Здорово! – По-моему, он решил, что «импровизировать» – это применять какой-то особый боевой прием. И, в сущности, был не так уж далек от истины. – А малявку Муленруж предлагаю связать и оставить тут, на мельнице. С голода не подохнет. Если орать примется, местные прибегут и развяжут. Зато мы от нее избавимся раз и навсегда.

– Я бы не стала утверждать этого столь категорически, – ледяным голосом возразила Малютка Шапоруж.

– Слушай, Конни, чего эта сопля к нам привязалась?

– И этого я бы не стала утверждать. Мне вовсе не вы нужны. Я должна найти бабушку, а с вами мне просто по дороге.

– Вот мерзкий младенец! – Хэм плюнул на свежевымытый и усыпанный сеном пол. – Интересно, откуда такие берутся?

Прежде чем я успела вмешаться, Малютка Шапоруж ответила:

– Я думала, тебе уже объяснили, откуда берутся дети!

– Не, эту малявку демон не разорвет! Я ее сам раньше убью! – Хэм попытался вскочить, но я поставила ему подножку.

– Эй, детский сад, уймитесь! Мельницу всю развалите. Отбой!

– А как же демон? – в один голос воскликнули Хэм и Шапоруж.

– Об этом я подумаю завтра. Как говорят в Волкодавле – утро мудрее вечера.

Может, насчет мудрости поволчанская поговорка и ошибалась, но очередной сюрприз утро определенно принесло.

Когда на рассвете мы спустились в Кидалово – Хэм что-то ныл насчет парного молока перед дорогой, Малютка Шапоруж помалкивала, но всем своим видом красноречиво выражала согласие, – то снова встретили старосту.

– Ядрена Мать! – благочестиво приветствовал он нас на столичный манер. – Радуйтесь, люди! Ежели вы еще не передумали в Мочилово идти, то я вам спутника нашел… блюстителя, чемпиона и поборника, так сказать…

На сельской улице, верхом на тонконогом золотистом коне красовался стройный всадник. Я сразу узнала его, хотя он прибавил к своему одеянию красный плащ, и перемотал тюрбан.

Сунув Малютке Шапоруж горсть отложенных на молоко деревянных, я подошла к Рыбину Гранату Кагору.

– Ты что, за нами ехал?

– Отнюдь. – Он подкрутил усы. – Но поскольку вы направляетесь на Ближнедальний Восток, я решил, что нам будет по пути.

– С чего ты взял, что нам в ту сторону?

– В «Белке и свистке» говорили. Разве вы едете не в Чифань?

– Слухами земля полнится, – проворчала я.

– И вообще вы должны радоваться, что я первым вас нагнал.

– С чего вдруг?

– Проповеди этого безумца, святого Траханеота, возымели действие, и несколько воинов снарядилось на поиски Милены Неможной. Царевна же, вместе со своим похитителем, по сведениям, доставленным Бабой-Ягой, обретаются где-то в Заволчье.

– Но ты не объяснил, почему мы должны радоваться именно тебе из всех ратоборцев Волкодавля.

– Потому что, возможно, нам предстоит встреча с демоном Лахудрой.

– А ты его знаешь?

– Нет. Но я кое-что о нем слышал… там, на Востоке. Он бесчинствовал в Балалайских горах, но Индра и Рудра прогнали его оттуда небесной скалкой, которой прежде раскатывали амриту для небожителей. Однако никто не предполагал, что он сумеет забраться так далеко на Север.

– Н-да. Ума не приложу, как твои сведения помогут справиться с демоном.

Подошла Малютка Шапоруж с кринкой молока и подала его Хэму, молча слушавшему наш разговор. Тот выглохтал содержание кринки, пробормотав «не кумыс, но тоже ничего», и отер молоко с губ.

– Мы едем дальше или нет? – осведомилась девочка.

Рыбин Гранат внимательно оглядел ее.

– Откуда ребенок?

– Из лесу, вестимо. Увязалась вот, к бабушке просится…

– А вы уверены, что не собираетесь принести ее в жертву?

– Я – только за! – воскликнул Хэм. – А что, можно?

Рыбин Гранат перевел на него тяжелый взгляд.

– У жителей Запада бытуют совершенно дикие представления насчет того, что чудовища находят какой-то особый вкус в девственницах. Не мудрено, что нечисть у вас так расплодилась. Ежу понятно, что наилучшая добыча демона – мудрец, предававшийся аскезе не меньше тысячи лет. Лучше всего – стоя на одной ноге между двумя кострами.

– Это ж до какой степени он провялится? – ужаснулся Хэм. – Там и есть нечего.

– В любом случае у нас такого нет. А жертвоприносить девочку мы не собираемся. Тем более, что, по твоим словам, это бесполезно.

– А что, если, типа, на живца демона половить? – снова выступил Хэм.

– Я согласна, – твердо сказала Малютка Шапоруж, и уточнила, – быть живцом.

Я развела руками.

– Вот так и живем, как здешний староста выражается. Сдается мне, после этих ребятишек общение с демоном будет сущим удовольствием.

– Сомневаюсь, – сухо промолвил Рыбин Гранат. – Мы едем или нет?

– Что ж, если ты по-прежнему намерен сопровождать нас и тебя волнует судьба Малютки, сажай ее к себе в седло.

– Правильно! – поддержал меня Хэм, которому пришлось везти Малютку Шапоруж минувшим днем. – Мы скакали, мы скакали, наши лошади устали…

Это он, положим, врал. Мы не скакали, а ехали шагом – на лесных тропах особо не разгонишься, и лошади наши были повыносливее, чем золотистый скакун Рыбина Граната. Однако я не стала опровергать Хэма. Пусть те, кто навязался к нам в спутники, заботятся друг о друге, у меня есть иные заботы.

Так мы покинули гостеприимное Кидалово, и темные своды заволчанских лесов снова сомкнулись у нас над головами. Я ехала впереди, за мной следовал Хэм с вьючными лошадьми, Рыбин Гранат с Малюткой Шапоруж замыкали процессию. Кони мерно ступали по мху и палой листве, ветер гулял над кронами деревьев. Мои размышления о природе предстоящей встречи были прерваны очередным вопросом Хэма.

– Слушай, Конни… А пот почему говорят: «Всю жизнь ждала принца – и не дождалась»? Типа их не хватает, что ли? А принцесс почему тогда столько водится?

– Хороший вопрос… Девочек вообще больше рождается, что в бедных семьях, что в правящих. А в монархини по наследственному праву не всякая попадает. Хотя многим хочется. Вот они и сидят, ждут, потому как в отличие от принцев, пассионарностью редко страдают…

– А пассионарность – это что такое? – в голосе Хэма послышалось опасение человека, только что узнавшего о новой заразной болезни.

– Это когда без царя в голове и семь верст – не крюк.

– Люди! Где вы!

От пронзительного вопля наши с Хэмом лошади шарахнулись, а нервный жеребец восточного единоборца поднялся на дыбы и заплясал на задних ногах. Малютка Шапоруж вылетела из седла, но ловко спружинила при падении, откатилась из-под копыт, и отскочила в сторону.

– Ядрена Феня!

Сквозь заросли на тропинку прорвалась женщина, явно не из числа местных селянок. Ее алое платье чифаньского шелка не предназначалось для пеших прогулок по лесу и сильно пострадало при соприкосновении с сучьями и колючками. Прореха на боку обнажала крутое бедро. Пышные волосы, рассыпавшиеся по плечам, были того дивного белокурого цвета, которого умеют добиваться лишь куаферы высокого класса. Устремив на нас прекрасные воловьи глаза и простирая белые руки, она воскликнула глубоким контральто: