– По-моему, тут произошла какая-то ошибка, – сказала я, когда атаман умолк и плюхнулся на место. – И какое отношение имеет убиение чудовищ к воспитанию девочек?

Все взгляды обратились на меня, и в зале воцарилась гробовая тишина. И граф Бан, и его гости таращились так, словно я только что возникла посередь зала, а не сидела здесь уже пару часов. Молчание нарушил все тот же Ниндзюк.

– Тю! – воскликнул он. – Це ж баба!

– В самом деле, – сказал граф Атасный, сверившись со своей шпаргалкой, – Этель – женское имя. – Он укоризненно взглянул на старичка. – Доктор Халигали, что ж вы меня сразу не предупредили?

– Ну, почему обязательно женское, – попытался оправдаться доктор. – Есть много похожих мужских имен: Кетель, Эстель… – он замялся, не в силах припомнить еще.

– Гретель, – подсказал барон Зайдниц и жизнерадостно заржал.

– Дитя мое, – вежливо осведомился граф Бан, – что вы здесь делаете?

– Я получила приглашение приехать в Динас-Атас. И, коли уж вы помянули своих детей, то разве меня пригласили не воспитательницей к вашим дочерям?

Гидранты зашумели. Одни хохотали, другие возмущенно ругались и делали знаки от сглаза.

– Ни в коем случае, – ответил Бан Атасный. – Орден гидрантов приравнен к духовным, и никакой семьи, кроме орденских братьев, я не имею. Видимо, и впрямь произошла фатальная ошибка. Но, дабы удостовериться в этом, позвольте взглянуть на ваше послание.

Его требование было вполне разумно, и я вылезла из-за стола, направившись к возвышению. Проходя вдоль рядов пирующих, я встречала взгляды враждебные, но чаще – насмешливые, а кто-то из гидрантов и вовсе решил подшутить, подставив мне подножку. Но я такие шутки изучила досконально еще по первому году службы в МГБ, где новичкам устраивали «прописку» по полной программе. Вместо того, чтобы ткнуться носом в пол, я вспрыгнула на стол. Аккурат над этим местом висело тележное колесо, облепленное свечами – типовая люстра для подобных помещений. Кинжал Трех Стихий, брошенный мной, перерубил канат, и колесо-люстра рухнула на голову шутника, и заняло это меньше времени, чем изложение данных событий. Соседи пострадальца, проявив недюжинную выдержку и знание жизни, вместо того чтобы приводить его в чувство и сводить счеты со мной, принялись тушить свечи во избежание пожара. А я, поймав кинжал, решила, что между полами и столами в этом зале разница небольшая, так и протопала до возвышения между мисками и кубками и, очутившись с хозяином и почетными гостями на одном уровне, протянула злосчастную писулю.

Доктор Халигали принял ее, посмотрел на письмо, на меня, потом вновь на письмо.

– Сдается мне, ваша светлость, здесь нет ошибки, – заявил он, – и обещанные герои собрались в замке Атасном в полном составе.

– Я не герой, – возразила я.

– Кто бы спорил… – проворчал конунг Грабли.

Чело магистра гидрантов омрачилось.

– Как бы то ни было, следует обсудить ситуацию. Пируйте, братья. А героев… и некоторых негероев прошу проследовать в кабинет моего советника.

Кабинет доктора Халигали не походил на рабочие комнаты знакомых мне магов. При том, что там находились почти те же самые предметы. Но книги и манускрипты не были навалены в беспорядке по всему помещению, а расставлены по полкам, колбы и реторты заперты в шкафах, а с письменного стола регулярно стирали пыль (!). Из чего я сделала вывод, что доктор магом не был. Но, наверное, обладал какими-то другими достоинствами, раз выбился в советники при главе ордена.

– Я попросил бы вас, мэтр, еще раз проверить подлинность писем, – сказал граф, – а я тем временем побеседую с гостями.

Доктор споро повытаскивал из ящиков стола огромную лупу и несколько металлических бутылочек, в каких хранят кислоту, после чего разложил перед собой мое письмо, и еще три, с виду точно таких же.

Я оглянулась на героев. Похоже, они понимали, что происходит, не больше, чем я. За исключением, пожалуй, фон Зайдница, болтавшегося в замке достаточно давно, чтобы уяснить обстановку.

Но ведь они и не спросят. Дон Херес и Гоблинсон – потому что герои не должны задавать лишних вопросов, а Ниндзюка в данный момент волнует исключительно оставленный в зале окорок.

Пока что Бан Атасный вопросы задавал сам. Разумеется, мне.

– Как вы получили письмо, сударыня?

– Ваш стражник уже этим интересовался… Письмо вручил мне неизвестный гонец. Он же привел коня. А сам исчез.

Бан Атасный кивнул каким-то своим мыслям.

– А вы что скажете, мэтр?

– Несомненно, это рука мудрого Анофелеса. Печать идентична тем, что на других письмах. Да и прочие обстоятельства… Накладывать заклятия на животных, в частности, лошадей, использовать стихийных духов в качестве гонцов – это его манера.

– Значит, надежда все же есть, – обронил магистр.

Неведение мне надоело. И поскольку к лику героев я не причислена, то решила спросить:

– А вы можете ответить, магистр, с какой опасностью борется ваш орден, или это профессиональная тайна?

– Это тайна… но кто знает, долго ли она останется таковой? К тому же героям предстоит узнать, для чего их разыскивали по всей Ойойкумене.

Герои, сохраняя на лицах невозмутимость, навострили уши. Даже Ниндзюк.

– Итак, – начал граф, – некоторое время тому назад разные земли на территории нашей благословенной империи подверглись невиданной опасности. Отряды злодеев непонятного происхождения, неизвестно кем предводимые, нападали на бурги, деревни и даже укрепленные замки. Вы можете сказать, что в обитаемом мире всегда где-нибудь обязательно идет война, и нечему тут удивляться. Однако у этих нападений были свои особенности. Согласитесь, что хотя доблесть есть наивысшая награда воина сама по себе, отказываться от военной добычи – ненормально. Здесь же масштабы разграблений были гораздо меньше масштабов разрушений. Иными словами, нападавшие бросали то, что могли бы взять.

– Диво! – изумленно пробормотал Ниндзюк.

– Забавная подробность, господа! – хохотнул фон Зайдниц. – Ни одна баба… то есть я хотел сказать, дама или девица, не претерпели от этих захватчиков никакого вреда. Кроме как страху. Они, может, и рады претерпеть…

– Мне кажется, шутки здесь неуместны, – прервал его дон Херес. – Тем более, что его светлость не завершил своей истории.

– Вы правы. Не это главное. Что такое враг, который почти не грабит и не стремится удержать захваченные земли? Стоит ли обращать на него внимание?

– Стоит, – на этот раз не сдержался сам дон Херес. – Иначе это навек запятнает вашу рыцарскую честь.

– Так же думали и мы. В империи достаточно храбрых воинов, способных противостоять любой армии, не то что шайкам разрозненных бродяг. Рыцари империи обратили оружие против нападавших, не слушая простолюдинов, утверждавших, что врагов невозможно убить. Ибо мужичье было напугано насмерть – без преувеличений: иные от страха умерли. Итак, воины взялись за оружие… и ничего не смогли сделать. Мечи, копья и стрелы, а равно топоры и моргенштерны не причиняли нападавшим вреда.

– Брехня! – авторитетно заявил Ниндзюк.

– Я попросил бы, – грозно начал магистр, и я сочла нужным вмешаться.

– Простите, ваша светлость. Как я поняла, эти нападения происходили на землях империи. Почему же ни в Поволчье, ни в Союзе Торговых Городов, ни на Ближнедальнем Востоке ни о чем подобном не слыхивали?

Магистр посмотрел на меня, как на умственно отсталого младенца.

– Тьма всегда угрожает свету, а силы разрушения – очагу цивилизации. Варварские страны, о которых вы упомянули, сами являются источником анархии, коей противостоит наша империя.

– И Великий Суржик! – поддержал магистра атаман.

Магистр покосился на него скептически, но возражать не стал.

– Тогда наш повелитель принял решение основать орден Гидры Имперской, – продолжал он. – Но мудрец Анофелес, величайший маг империи, сказал: «Не смею оспаривать решения его величества. Но враги наши не принадлежать к роду человеческому, и обычные воины, даже самые храбрые, побороть их не смогут. Должны явиться герои, привычные к убиению чудовищ. И прорицаю, что герои сии, числом не менее пяти, будут явлены в замке Динас-Атас через год от сего дня». Первый герой сыскался быстро – это был барон фон Зайдниц, слава о котором долетела до замка Атасного. Но поскольку другие подобные деяния оставались нам неизвестны, мудрец Анофелес принял решение сам отправиться в странствия по просторам Ойойкумены, дабы отыскать предреченных героев. И вот – стало по слову его, если не считать заключительной накладки.