Сотрудничая с политической полицией, он имел возможность узнавать о секретах департамента уголовных расследований и использовать их в интересах своих клиентов. Однако данные относительно истинной подоплеки его удивительных побед привели к скандалу. В конце концов его положение стабилизировалось, когда в 1850 году он был назначен полицейкомиссаром Берлина. Назначение, однако, не афишировалось, поскольку Штюбер фактически официально приступил к делу, которому посвятил всю оставшуюся жизнь – шпионажу.
Власти Пруссии поручили ему заняться проблемой, которая вызывала у них все растущую тревогу – и которая станет еще большей заботой для европейских разведывательных организаций в следующем веке. Короче, Штюбер должен был следить за деятельностью одного из отцов-основателей международного коммунизма.
Германский агитатор еврейского происхождения по имени Карл Маркс поселился в Хайгете, в Лондоне, и отсюда с помощью другого прусского эмигранта, дворянина Фридриха Энгельса, выливал устойчивый поток революционной пропаганды левого толка. Маркс уже пользовался значительным влиянием среди германских левых и рабочих движений, и потому Штюберу поручили поехать в Лондон и побольше разузнать о Марксе.
Как прусский полицейкомиссар Штюбер сделал осторожные запросы в соответствующий департамент Скотленд-Ярда, позднее ставшего известным как Особый отдел.
В викторианской Англии ни лорд Пальмерстон, ни другие политики не очень-то тревожились относительно деятельности группы германских памфлетистов, которые, похоже, почерпнули большую часть своих идей в читальных залах Британского музея. Англичане просто не видели в этом никакой угрозы своим интересам, а потому первые попытки создать англо-германский антикоминтерновский фронт не увенчались успехом.
Штюбер вернулся в Париж. Под видом политического ссыльного он обратился за помощью к германским социалистам и радикалам, живущим в городе, и получил ее. У них он сумел выудить список их друзей и единомышленников на родине, и когда Штюбер вернулся в Берлин, последовала волна арестов по политическим мотивам.
Где-то между 1850 и 1858 годами Штюбер спровоцировал начало великого исхода германских либералов, таких как Шурц, Якоби и Зигель, потомки которых стали одними из самых выдающихся граждан Америки.
В 1858 году высокородный патрон Штюбера, Фридрих Вильгельм, окончательно свихнулся и был помещен в аристократическую психбольницу. Место регента занял его брат, тоже Вильгельм, который больше известен в истории как Вильгельм I Германский. Он не одобрял ни самого Штюбера, ни его тайной деятельности, и потому Штюбер вынужден был отказаться от планов баллотироваться – в качестве либерала – в прусский парламент, и вскоре многие из его врагов получили возможность совместно выступить против него.
Штюбера арестовали и предали суду, но несмотря на это он по-прежнему оставался классным адвокатом и потому сумел блестяще организовать свою защиту. В суде он сумел доказать, что все, что он делал, он делал с одобрения короля. Он доказал, что никогда не был ни предателем, ни непатриотичным, ни лично мстительным. Все, что он делал, было лишь верной службой прусской короне. И потому осудить Штюбера фактически означало обвинить Фридриха Вильгельма и прусское государство. Вот почему суду не оставалось ничего другого, как оправдать его. Однако должности он был лишен.
Столь способный шпион недолго оставался без работы. Как-то раз ему удалось замять скандал, в который оказалась замешана жена русского дипломата в Берлине, после чего был приближен русским правительством. Штюберу было поручено создание в Санкт-Петербурге службы внешней разведки. Таким образом он фактически стал отцом иностранного отдела царской тайной полиции – «охранки», предшественницы Чека, ГПУ, НКВД и КГБ.
Как настоящий германец, все время, пока он занимался организацией русской секретной службы, Штюбер оставался прусским шпионом. Не во время ли своей русской ссылки встретился он с блестящим молодым прусским дипломатом графом фон Бисмарком, который некоторое время был прусским послом в Санкт-Петербурге, доподлинно неизвестно. В 1863 году, когда Бисмарк уже взял под эффективный контроль всю Пруссию, эти двое были представлены друг другу владельцем газеты «Nord-deutsche Allgemeine Zeitung». Оба нашли друг друга близкими по духу, и эта встреча стала началом грозного партнерства, продолжавшегося до самой смерти Штюбера. Будучи бисмарковским «королем ищеек», Штюбер играл ключевую роль во всех последующих триумфах Бисмарка.
Бисмарк уже решился на первые изменения в международной политической стратегии, на которую этот величайший государственный деятель Германии оказывал глубокое воздействие в течение последующей четверти века.
Главной его целью, остававшейся предметом постоянной озабоченности для Бисмарка, была мощь Австрийской империи. Если, как планировал Бисмарк, Пруссии суждено стать доминантой в германском государстве, историческая мощь империи Габсбургов должна быть сокрушена. Реорганизованная и перевооруженная под руководством Бисмарка, прусская армия была почти готова к активным действиям, и Бисмарку необходимы были точные данные о состоянии военной готовности Австрии. И Штюбер был тем человеком, который мог такие данные раздобыть. Когда Бисмарк предложил ему выполнить эту миссию, Штюмер заверил канцлера, что он сможет сделать это один.
Нарядившись торговцем дешевых религиозных статуэток и картинок, Штюбер «вторгся» в Австрию на повозке, запряженной одной лошадью. Он был деловым человеком, равно как и общительным. В течение нескольких месяцев он путешествовал по всей Австрийской империи, примечая и записывая все, имеющее хоть какое-то значение с военной точки зрения. И так точны были добытые им разведданные, что даже прусский главнокомандующий фон Мольтке поражался их достоверности.
Прусская кампания 1866 года была одной из самых коротких в военной истории – она продолжалась сорок пять дней. Благодаря Штюберу, она оказалась также и одной из самых решающих. Одержав победу при Садове, Бисмарк обеспечил господствующее положение Пруссии над всеми германскими государствами.
В ходе кампании Бисмарк поручил Штюберу заняться созданием контрразведывательной организации, на которую среди прочего планировалось возложить и охрану императора Вильгельма I и военной верхушки в лице фон Мольтке, Руна и самого Бисмарка. Штюбер взял за образец систему контрразведки наполеоновской Франции, созданную в свое время Фуше. С типичной прусской основательностью он создал разведывательную машину, эффективность которой заставила бы наполеоновского министра полиции позеленеть от зависти.
Как руководитель контрразведки, Штюбер общался с юнкерами из прусского генерального штаба, и подобно другим немцам, имевшим сходное происхождение, он был нахален и обидчив. Вышколенные, прекрасно воспитанные офицеры прусского генштаба, самая замкнутая военная каста в Европе, отказывались терпеть шпиона в своей компании. В ответ Бисмарк публично пригласил Штюбера на обед, а также уговорил сопротивлявшегося изо всех сил фон Мольтке дать Штюберу орден. Однако Мольтке разделял взгляды Наполеона на медали для шпионов, а потому исполнил просьбу Бисмарка лишь после того, как извинился перед своим персоналом.
Штюбера также можно назвать отцом пропагандистской техники двадцатого века, известной под названием «большая ложь». Он уговорил Бисмарка позволить ему основать по виду совершенно безвредную организацию, известную как Центральное разведывательное бюро, откуда шел поток односторонней и в высшей степени тенденциозной военной и политической пропаганды. После окончания войны Штюбер продолжил эту деятельность из Берлина, однако обнаружил, что его усилия серьезно подрываются сообщениями новостей, распространяемых берлинским отделением агентства Рейтер – британского агентства новостей. Используя средства, тайно предоставленные Бисмарком, Штюбер вынудил Рейтер свернуть свою деятельность, а сам впоследствии создал всемирно известное Телеграфное бюро Вольф, дожившее до нацистских времен.
