— Это неудача, сэр, — проговорил Риди. — Наш мастер Томми очень опечалится; но сахар, конечно, нельзя назвать предметом первой необходимости.

— Мастеру Томми нужно привыкнуть к лишениям, Риди, — сказал Сигрев. — Мы не можем ждать, что у нас будет решительно все; ведь мы живем не в ста ярдах от бакалейной лавки! Теперь пройдем туда, где засыпали вещи песком.

Песок вскопали; бочонки с солониной и обструганные доски вполне уцелели, но остальные вещи погибли.

Около полудня Риди и Сигрев окончили осмотр, и так как осталось еще много времени, Сигрев сделал съемку нескольких частей этой стороны острова. Потом они вскинули на плечи ружья, Риди взял еще несколько фунтов испорченного риса для кур, и оба пустились в обратный путь.

Они вернулись к дому на берегу залива, отдохнули в амбаре, потом снова пошли к палаткам, раскинутым на лугу.

До луга оставалось около полумили; вдруг Риди услышал какой-то шум, знаком остановил Сигрева и шепнул, что свиньи близки! Он зарядил ружье. То же сделал его спутник и оба бесшумно двинулись к кустам, в которых слышалось хрюканье.

Они долго не видели животных, наконец, ярдах в двадцати от себя рассмотрели все стадо. Свиньи подняли головы; старые громко хрюкали, а когда Риди прицелился и выстрелил, бросились прочь.

М-р Сигрев не успел пустить пули, но Риди подстрелил одну свинью, и она, вздрагивая, лежала на земле.

— Свежая свинина будет приятною вещью, м-р Сигрев, — сказал Риди, подходя к животному.

— Да, конечно, — согласился Сигрев. — Мы отнесем ее домой?

— Мы повесим ее на ружье, и нам будет не очень трудно тащить нашу добычу, сэр, — сказал Риди. — Это одно из животных, родившихся на острове; недурное для своего возраста.

Свинью повесили к ружью, и Риди с Сигревом взяли его, один за конец дула, другой за приклад, и таким образом понесли добычу.

На опушке леса они встретили миссис Сигрев и Уильяма, которые пошли к ним навстречу, услыхав выстрел. Миссис Сигрев немного волновалась, но, увидев свинью, конечно, тотчас же поняла, почему возвращавшиеся стреляли.

— Я немножко испугалась, услыхав ружейный выстрел, — заметила она, обнимая мужа. — Я никак не думала, что вы сегодня же вернетесь. Мы все здоровы, и все у нас хорошо.

Уильям взял дуло ружья из рук отца, который пошел впереди вместе с женой.

— Что у вас нового, мастер Уильям? — спросил мальчика Риди.

— У нас тут хорошие новости, Риди, — ответил мальчик. — Вчера вечером, устав от работ, я сел в шлюпку, желая посмотреть, можно ли здесь в глубине поймать какую-нибудь рыбу, и поймал трех очень красивых и совсем не похожих на тех, которые попадались нам среди рифов. Одну мы приготовили сегодня на завтрак и на обед; она оказалась очень вкусна.

— А вы одни отправились в шлюпке?

— Нет, с Юноной; мама сказала, что часа на два она отпустит ее. И она чудесно гребет, Риди.

— Юнона очень ловкая и способная девушка, мастер Уильям, — сказал Риди и прибавил: — Мы осмотрели наши запасы, и теперь предстоит много дел. Вряд ли нам в течение недели удастся переправить сюда все вещи, а потому, я думаю, мы завтра же отплывем к первому становищу. Но посмотрим, что скажет вам отец.

— Мне приятнее грести, чем копать, — заметил Уиль, — и я с удовольствием предоставлю копание отцу, Риди.

— Я думаю, он согласится отпустить вас; ведь ему, конечно, больше хочется остаться с вашей матушкой и детьми.

Подойдя к палаткам, Риди тотчас же повесил свинью на поперечную балку в той из них, в которой ночевали Сигрев, Уильям и он сам, потом, прислонив ружья к стенке этого полотняного жилища, вместе с Уилем пошел за ножом и другими инструментами, чтобы взрезать и выпотрошить свинью.

В их отсутствие Каролина и Томми вошли в палатку посмотреть на свинью. Томми сказал сестре, до чего он рад, что на обед дадут жареную свинину, взял одно из ружей и сказал:

— Теперь, Каролина, я застрелю свинью.

— Ай, Томми, не трогай ружья, — заметила девочка, — папа очень рассердится. Помнишь, как ты выстрелил подле бухты?

— Ничего, — ответил Томми, — я хочу тебе показать, как стреляют в свиней.

— Не надо, Томми, — закричала Каролина, — не надо, не то я пойду и скажу маме!

— Тогда я застрелю тебя, — крикнул Томми, прицеливаясь в сестру.

Каролина так испугалась, что бросилась бежать со всех ног, а Томми, напрягая все силы, приложил ружье к плечу и потянул за собачку.

Томми случайно взял ружье Сигрева, которое осталось заряженным и, потянув за пружинку, выстрелил. Так как мальчик не мог крепко прижать его к плечу, оно сильно отдало, приклад ударился о его лицо, выбил ему два передних зуба и разбил щеку; из носа шалуна хлынула потоком кровь.

Томми так изумился и испугался, услыхав выстрел и почувствовав боль, что громко закричал, бросил ружье и побежал к палатке, в которой сидели его отец и мать. Они услышали звук выстрела и побежали к выходу.

Селина, увидев окровавленного, кричавшего Томми, от страха не могла устоять на ногах и упала без чувств на руки мужа.

Риди и Уильям тоже прибежали, опасаясь несчастья; Сигрев унес в палатку жену, лежавшую в обмороке, а старый моряк подошел к Томми, ладонью отер кровь с его лица; заметив, что мальчик не ранен и что, вообще, не произошло большой беды, он закричал Сигреву:

— Ничего, сэр, это только кровь из носа. Ну, не кричите больше, дурной мальчик, — прибавил он, обращаясь к Томми. — Как вы смели трогать ружье?

— Ружье дерется, — закричал Томми и зарыдал, а из его губ потекла кровь.

— Поделом вам, мастер Томми, — теперь вы не будете больше трогать ружей.

— Не буду, — закричал Томми, — оно застрелило меня.

Юнона принесла воды, чтобы умыть ему лицо, миссис Сигрев пришла в себя, а муж сказал ей, что у Томми просто идет носом кровь.

Наконец Томми перестал кричать и плакать; кровотечение из носа прекратилось; лицо ему вымыли и только тогда заметили, что у него недостает двух передних резцов, а также, что его губы и щека сильно пострадали. Мальчика раздели, уложили в постель, и он скоро крепко заснул.

— Напрасно я оставил ружье, — сказал Риди Уилю, — это моя вина. Только мне казалось, что Томми очень часто запрещали трогать ружья и что он не решится брать их; но он так шаловлив, что не может удержаться от проказ.

— Он навел ружье на меня… Он хотел меня застрелить, — сказала Каролина, — только я убежала.

— Боже милостивый, — вскрикнула миссис Сигрев, — если бы он тогда спустил курок, мое милое дитя было бы убито. О, какой он дурной мальчик!

— На этот раз Томми жестоко наказан, — сказал Риди, — я думаю, он теперь нескоро дотронется до ружья.

— Да, но его нужно еще наказать, — сказал Сигрев, — пусть помнит о своей шалости.

— Если уж его нужно наказать, — сказал Риди, — лучше всего не давайте ему жареной свинины. Мастер Томми так любит хорошенько покушать, что это будет для него самым тяжелым наказанием.

— Я согласен с вами, — сказал Сигрев. — Итак, решено: мастер Томми останется без жаркого.

После этого разговора подали ужин; после ужина все пошли спать.

Приготовления. — Цыплята. — Переноска вещей. — Собака с письмом.

Удивительный вид представляло. лицо Томми на следующее утро. Его губы и щека распухли; еще ужаснее было его лицо без двух передних зубов. К счастью, исчезли молочные резцы; в противном случае потеря была бы важнее.

К завтраку Томми вышел мрачный. Но, разговаривая с Юноной, хвастался, уверяя, что застрелил одну свинью и пойдет на охоту за другой, когда первую съедят.

Свинина, которую изжарили на завтрак, пахла самым привлекательным образом, но отец, снова побранив Томми, объяснил, что он не получит ни кусочка этого жаркого; тогда мальчик так громко закричал, что его выслали из палатки и не велели возвращаться, пока он не замолчит.

После завтрака Риди сказал, что они с Уилем отправятся в лодке к первому стану и переправят оттуда все вещи к заливу подле дома. Он прибавил, что не следует терять ни одного дня.