Огромная ужасная тварь враскачку приближалась к ним самым странным аллюром, какой Лириэль доводилось видеть; У существа было две ноги, но сильные руки его свисали до земли, и оно пользовалось ими, отталкиваясь в странном подобии галопа. Монстр был покрыт тусклой серой шерстью, мордой напоминая орка – с таким же вздернутым носом и торчащими наружу большими нижними клыками. Самыми необычными были большущие черные глаза – но не два, а целое множество, они опоясывали всю голову существа, словно гигантские четки из обсидиана.

Фиодор поднял дубинку и кинулся навстречу существу. Он нырнул, уходя от свирепого замаха, и, сделав выпад, ткнул своим оружием снизу вверх, точно мечом.

Дубинка из топляка врезалась в морду чудовища. Оно выругалось по-человечески, выплюнуло несколько острых пожелтелых зубов и снова замахнулось. На этот раз Фиодор закрылся дубинкой. Кость ударилась о дерево с сухим треском, эхом раскатившимся по воздуху. Лириэль вздрогнула, она была уверена, что оружие берсерка разлетелось на куски.

Существо запрыгало прочь, одна из его рук беспомощно висела. Опасность исчезла, а с ней и ярость берсерка. Фиодор снова стал самим собой и зашатался.

Лириэль кинулась к нему, взяла дубинку из вялой руки и заставила опуститься на траву. Он принял протянутый ею мех и начал жадно пить затхлую воду.

– Как ты узнал? – удивленно спросила она. Он утер рот тыльной стороной ладони и показал на упавшее дерево.

– Видишь, под вывернутыми корнями образовалась пещера? Она слишком большая для целого выводка кроликов. В таких местах селятся утраки.

– Значит, это меняющий облик. Но заклинание должно было показать его истинный вид.

– Не для утраки. Обычные заклинания, обращенные к ним, не показывают ничего, кроме присутствия магии.

Лириэль подтянула колени к груди и обхватила их руками.

– Что ж, понятно, что для охоты ты не в форме. Грибы здесь собирать не опасно?

– Если знаешь, какие. В здешних лесах полно смертельно опасных грибов. Некоторые не убьют тебя, но навеют странные и ужасные сны. Лучше сегодня посидим на сухом пайке. – Он достал из мешка полоски сушеного мяса, обвалянного в чем-то похожем на ягоды и травы.

Дроу взяла одну и осторожно откусила кусочек. Оказалось на удивление вкусно.

– Откуда это взялось?

– Их дала Торн, но в мы Рашемене делаем почти такие же. Пошли обратно в лагерь.

Она поднялась и подала ему руку. Он принял помощь без слов – еще одна манера, которой Лириэль все еще удивлялась. На ее родине никто не осмелился бы выказать слабость любого рода. Предложить помочь было оскорблением, это вело к кровавой вражде. А здесь, между друзьями, предложить или принять помощь было обычным, даже ожидаемым делом.

Поскольку следом за пусть недолгой боевой яростью наступала ужасная слабость, они даже не стали обсуждать, кому дежурить первому. Лириэль села рядом со спящим другом, глядя, как крадется по небу луна, и подбрасывая ветки в два костра, между которыми расположился их лагерь. Убедившись, что Фиодор начал посапывать, она бесшумно поднялась и скользнула во тьму.

Лириэль казалось, что Фиодор порой забывает о различии между ними. Свет костра не был ей помощником, скорее наоборот. Если где-то таится близкая опасность, она предпочла бы наблюдать за ней из глубокой холодной темноты.

Дроу принялась обходить долину по все расширяющемуся кругу, избегая леса и держась открытых мест. Кругом, казалось, не было никого, кроме звенящих в траве насекомых и небольшого табуна крепких косматых диких лошадей. Она с интересом отметила, что они встали в кружок, в центре Которого спал молодняк. Все взрослые лошади были на ногах, одна явно была часовым, все остальные спали стоя. Головы их свесились почти до самой травы, но большие бархатные уши даже во сне двигались, ловя малейший звук. Дроу, разумеется, звуков не производила и позаботилась держаться с подветренной стороны от лошади-стража.

Лириэль двигалась осторожно, используя тени и скользя среди скальных выходов и небольших зарослей кустарника. Завернув за уже знакомое нагромождение валунов, она оказалась лицом к лицу с маленькой избушкой, крытой соломой.

Прежде ее тут не было.

Дроу мгновенно застыла, напомнив себе, что ее магия в этом месте бесполезна и что бесшумность и неподвижность будут ей лучшей защитой. Потом она медленно попятилась обратно, в тень валунов.

Домишко был тихим, темным и холодным. Ни звука не доносилось из открытых окошек, не курился дымок из маленькой каменной трубы. И все же Лириэль не могла отделаться от ощущения присутствия кого-то живого.

Тут до нее дошло, что сама избушка будто дышит. Она едва уловимо размеренно покачивалась взад и вперед, и это наводило на мысли о мирном глубоком сне. Любопытство взяло верх над осторожностью, и дроу кинула в домик маленьким камешком.

Тот мгновенно подскочил, и Лириэль раскрыла рот, увидев пару огромных птичьих лап. Чешуйчатые конечности размером каждая с молодое дерево согнулись, поджались здоровенные когтистые птичьи пальцы, и перепуганная избушка развернулась и умчалась в ночь. Это, в свою очередь, всполошило лошадей. Ночь напалнилась тревожным ржанием и быстро удаляющимся топотом копыт.

Лириэль припустила обратно к лагерю, понимая, что эти звуки, пусть даже слабые и отдаленные, наверняка разбудят спящего воина. И точно, она увидела Фиодора, идущего искать ее с импровизированным факелом в руке.

Ее острые глаза заметили ловушку, которой он, заключенный в круг света, разглядеть не мог. Ворох осенних листьев чуть сдвинуло ветром, и в слабом свете луны блеснули зубы страшного стального капкана.

Она схватила камень размером с кулак и запустила в него. Камень ударился в капкан, и тот подлетел в воздух, точно рыбка пуримо. Воин отпрянул, и его быстрый взгляд проследил траекторию полета камня до места, где стояла Лириэль.

– Не двигайся, – предостерег он, – Тут могут быть и другие.

– Когда я последний раз проходила здесь, их не было. Его только что установили. Я думаю, это не те ловушки, которых нам стоит бояться.

Фиодор вытащил меч из ножен и пошел к ней, проверяя клинком землю перед собой. Еще один капкан, поменьше, захлопнулся с металлическим лязгом.

Рашеми поднял меч и показал ей стальные челюсти, сомкнувшиеся на лезвии.

– Отлично, все равно это неправильные ловушки, – проворчала Лириэль.

Дальше он добрался до нее без происшествий. Вместе они пошли обратно к лагерю. К ее недоумению, Фиодор продолжал проверять дорогу, похлопывая мечом по траве перед ними. Внезапно кончик меча глубоко провалился в узкую щель. Фиодор выдернул меч и отодвинул Лириэль себе за спину.

Квадратный кусок дерна откинулся, словно крышка люка, и из потайного укрытия прыснули несколько небольших существ. Они были немножко похожи на гоблинов, только меньше и с бурой кожей. Все они не доставали Лириэль и до талии, и все были в рваных штанах, из которых торчали длинные, отвратительные крысиные хвосты.

Они были похожи на рабов-кобольдов, выполнявших самые грязные хозяйственные работы в Мензоберранзане, но в отличие от кобольдов, известных Лириэль, и от крыс, которых напоминали, эти существа не стали нападать всем скопом. Они окружили своих более крупных жертв, отрезая им пути к отступлению, но и только. Их круглые глаза вспыхивали красными огоньками, отражая лунный свет.

– Капканы и засадные ямы, – тихо сказала она. – Что еще вытворяют эти создания?

– Ничего. – Фиодор был явно озадачен. – Они порой бывают вредными, но никогда не причиняют серьезного ущерба. Я время от времени видел их мельком, но они пугливы, как лани.

– Сейчас они ведут себя совсем не пугливо, – заметила она, – и их много. Сейчас бы в самый раз подошло заклинание роя!

– Убивать их – к несчастью.

– Будем надеяться, что они думают так же насчет нас, – съязвила дроу, глядя на их ожидающих чего-то стражей.

Воздух наполнился громким скрипом, похожим на звук, который во время бури издают трущиеся друг о друга ветви деревьев или же деревянные корпуса двух кораблей, столкнувшихся бортами.