Цинь-цзяо нажала на клавишу, и экран погас.

– Ты только тратишь понапрасну мое ценное время. Не приходи сюда больше, если не сможешь предложить мне ничего лучшего. Для меня ты меньше, чем пустое место. Ты муха, плавающая в моей чашке. Ты загрязняешь всю воду, а не только то место, где плаваешь. Мне больно знать, что ты пребываешь в этом доме.

Так, видно, я не «пустое место», подумала Вань-му. Скорее всего, для тебя я довольно важна. Возможно, у тебя и блестящий ум, Цинь-цзяо, но себя ты не понимаешь ни на много лучше, чем кто-либо другой.

– Ты глупая и необразованная девица. Потому-то ты ничего и не поняла, – сказала Цинь-цзяо. – Я приказала тебе уйти.

– Но ведь хозяин в этом доме – твой отец. А господин Хань просил, чтобы я осталась.

– Ах ты дурочка, свинья, я не могу удалить тебя из дома. Вместо этого я тебе явно указала на то, что желаю, чтобы ты покинула мою комнату.

Вань-му склонила голову так, что почти что… почти… коснулась лбом пола. Затем отступила к двери, чтобы не показывать своей госпоже спину. Раз ты так ко мне относишься, я тоже стану относиться к тебе словно к великой княжне. Но если не заметишь в моем поведении иронии, то кто из нас дура?…

Когда Вань-му вернулась в комнату, учителя Ханя там не было. Возможно, он вышел в туалет и вернется через минутку. Но может он выполняет какой-то из ритуалов богослышащих… Тогда это займет несколько долгих часов. У Вань-му накопилось слишком много вопросов, чтобы ждать. Она вывела на экран документацию проекта. Девушка знала, что Джейн следит за ней и наверняка уже знает, что произошло в комнате Цинь-цзяо.

Тем не менее, Джейн продолжала ждать, пока сама Вань-му не задаст свой вопрос, а только лишь затем объяснила вопрос достоверности.

– Документы с Лузитании самые настоящие, – заявила она. – Эля, Новинья, Оуанда и другие, которые вместе с ними проводили исследования являются – это так – довольно узкими специалистами, но уж в своей специальности очень хороши. Если бы Цинь-цзяо повнимательней прочитала «Жизнь Человека», она бы знала, как функционируют все эти пары видов.

– Но мне до сих пор трудно понять то, что она сказала, – признала Вань-му. – Я думаю, как же это возможно… Имеется слишком мало видов, чтобы образовалась нормальная гейялогия, но, тем не менее, планета Лузитания достаточно отрегулирована, чтобы поддерживать жизнь. Неужели окружающая среда не подвергалась там никаким изменениям?

– Нет, – ответила Джейн. – У меня имеется доступ к данным астрономических спутников. В течение всего периода присутствия людей в системе Лузитании, и планета, и ее звезда проявляли все типичные флуктуации. В данный момент там выступает глобальная тенденция к потеплению.

– И как отреагируют на это лузитанские формы жизни? Вирус десколады не позволяет иметь нормальную эволюцию. Он уничтожает все, что отличается от прежних образцов. Потому-то он пытается убить людей и королеву улья.

Джейн, маленькое изображение которой сидело в позе лотоса над терминалом учителя Ханя, подняла руку.

– Минуточку, – сказала она.

Через несколько секунд она опустила руку.

– Я передала твой вопрос своим друзьям. Эля весьма возбуждена.

На экране, чуть сзади и повыше от изображения Джейн, появилось новое лицо. Оно принадлежало смуглой женщине негроидного типа; явно смешанной расы, потому что кожа ее не была такой темной, а нос был узким. Это Эланора, подумала Вань-му. Джейн показывает мне женщину с планеты, находящейся за много световых лет. Неужели и ей она показывает мое лицо? И что эта Эля думает обо мне? Считает ли она меня безнадежной дурой?

Только Эля явно не думала про Вань-му. Вместо этого она говорила о ее вопросах.

– Почему вирус десколады не позволяет выступать изменчивости? Это должен быть признак с отрицательным значением, тем не менее, десколада живет. Вань-му, по-видимому, считает меня идиоткой, что я не подумала об этом раньше. Я родилась на Лузитании, и потому никогда над этим не задумывалась. Я просто-напросто посчитала, что имеющаяся здешняя гейялогия, какой бы она ни была, уже функционирует… и изучала десколаду. Что об этом судит Вань-му?

Девушка с изумлением слушала эту чужую женщину. Что рассказывала про нее Джейн? Как Эля могла предположить, что Вань-му посчитает ее идиоткой, раз сама она ученая, а Вань-му всего лишь служанка?

– А какое значение имеет то, что я думаю? – спросила она.

– Что ты думаешь обо всем этом? – повторила Джейн. – Пускай ты даже бы и не имела понятия, какое может это иметь значение. Вот что хочет знать Эля.

Вань-му рассказала о собственных размышлениях.

– Идея, конечно, глупая, потому что имеется в виду микроскопический вирус, но десколада должна за всем этим следить. Она содержит в себе гены всех известных видов. Потому-то и контролирует весь процесс эволюции. То есть, изменениями управляет не генетический дрейф, а десколада. И ей это удается. Она может изменить гены целого вида, хотя сам этот вид все еще живет. И ему не нужно ждать эволюции.

Джейн подняла руку. Наверняка она показывает Эле лицо Вань-му, позволяя выслушать слова Вань-му из ее собственных уст.

– Nossa Senhora, – шепнула Эля. – На этой планете Гейей стала десколада. И это все объясняет. Столь мало видов, поскольку десколада терпит исключительно те виды, которые контролирует. Она превратила мировую гейялогию в нечто столь же примитивное, как Планета Маргариток.

Вань-му посчитала это забавным: серьезный ученый ссылается на Планету Маргариток. Как будто сама Эля до сих пор еще была ученицей, ничего не знающим ребенком. Словно Вань-му.

Рядом с лицом Эли появилось следующее: пожилой белый мужчина, лет около шестидесяти, воплощение покоя.

– Но на определенную часть вопроса Вань-му ответа так и нет, – заметил он. – Как эволюционировала десколада? Как могли существовать прото-десколадные вирусы? Почему столь ограниченная гейялогия получила преимущество над медленной, эволюционной моделью, которая функционирует на всех других планетах?

– Такой вопрос я не ставила, – удивилась Вань-му. – Цинь-цзяо задала лишь его первую часть, но вот все остальное выдумал уже он.

– Тихо, – бросила Джейн. – Цинь-цзяо вовсе не ставила проблему, не задавала вопросов. Она воспользовалась ими лишь в качестве предлога, чтобы не читать документы с Лузитании. Но вот задала их ты, и если даже Эндрю Виггин понимает твой вопрос лучше, чем ты сама, тот все так же остается твоим.

Так значит это Эндрю Виггин, Говорящий За Мертвых. Он вовсе не выглядел старым и мудрым, не так как учитель Хань. Зато он казался до смешного захваченным врасплох, как и все круглоглазые, его же лицо менялась с каждым оттенком настроения, как будто он им совершенно не владел. Но тем не менее, от него исходила атмосфера спокойствия. В нем было что-то от Будды.. Ведь Будда нашел свой путь к Дао. Может и этот Эндрю тоже шагал по тропе, которая ведет к Дао, хотя он и не был китайцем.

Виггин продолжал развивать вопросы, которые считал заданными Вань-му.

– Шанс естественного появления подобного вируса невообразимо мал. Еще до того, как появилась его разновидность, способная объединять виды и контролировать всю гейялогию, вирусы прото-десколады уничтожили бы всяческую жизнь. На эволюцию времени не было. Вирус остается все таким же смертельным. В самой первоначальной своей форме он бы все прикончил. А затем бы погиб и сам, поскольку у него не было бы организмов, на которые следует нападать.

– Возможно, эта его воинственность появилась позже, – заметила Эля. – Ведь он мог эволюционировать с каким-нибудь другим видом, пользовавшимся способностью вируса к генетическим изменениям. Причем, изменениям очень быстрым, в течение дней или недель. И только лишь после того он перебрался на другие виды.

– Возможно, – согласился с ней Эндрю.

Тут Вань-му кое-что пришло в голову.

– Десколада похожа на богов, – сказала она. – Она появляется и меняет всякого, желает он того или не желает.