Сэм пошёл за имбирным кексом и, выходя из кухни, хорошенько лягнул кухонную дверь. Скверно. Скверно, что нет чёрного кота. У настоящей ведьмы должен быть чёрный кот. Полагается. Выходит, зря он в субботу объелся сардинами — целых шесть бутербродов съел, чтобы три припрятать для кота.

При мысли о сардинах у Сэма опять мурашки по спине поползли.

Вернувшись с кексом, Сэм глянул на изгородь у сарая — ну, хоть помело-то цело? Но нет! От помела осталась только охапка веток. Палка лежала на земле, а рядом валялся скрученный обрывок бечёвки — точь-в-точь червяк, спешащий уползти прочь.

Сэм тяжко вздохнул. Что ж, он слишком долго бегал от правды. Теперь он узнает, что такое презрение Джонатана. Не повезло!

Все пьют чай

— Схожу-ка я сама за чайником, — сказала бабушка. — А то он у меня со странностями — так и норовит из рук выпрыгнуть. А ты, Сэм, угости друзей бутербродами.

И бабушка скрылась в доме.

— Джонатан, — начал Сэм, собравшись с духом и мучительно разглядывая рисунок на тарелке. — Я наврал тебе. Бабушка никакая не ведьма. Так что, пожалуйста, забудь, что я говорил.

Презрительной гримасы Джонатана, вот чего боялся Сэм больше всего.

«Что он задумал?» — недоверчиво глянула на Сэма Сара. Потом увидела бабушку, как та осторожно пересекает лужайку с чайником для заварки и улыбнулась с облегчением.

— Когда холодно и ветрено, я ношу футбольные носки, — сказала бабушка, обращаясь к Джонатану. — А теперь попробуйте-ка, друзья, мои эклеры!

Сара взяла один, надкусила, и с другого конца выскочил крем, светлый, воздушный, словно пена морская.

— Волшебно! — пробормотала она с полным ртом. На кончике её носа красовалась шоколадная глазурь. — Ой! — спохватилась она, сообразив, какое слово только что сказала.

— Легки и воздушны, как феи лесные, — сказала бабушка. — А секрет весь в том, чтобы в духовке было горячо, как в аду.

Может, Джонатан и не согласен был, что эклеры волшебные, но что вкусные — несомненно, а потому съел подряд пять штук.

Бабушка заглянула в чайник для заварки и не спеша налила себе в чашку чая.

— Люблю крепкий напиток, — проговорила она.

В чашке закружился прозрачный, золотисто-коричневый чай, но в обнимку с молоком постепенно стал матовым.

— Джонатан, будь добр, передай мне кристаллики, — попросила бабушка.

— Что? — в изумлении переспросил Джонатан.

— Я имела в виду сахар. Пожалуйста, Джонатан, — терпеливо повторила бабушка.

— Но вы сказали…

— Сахар, мой мальчик, всего лишь сахар, — и бабушка загадочно улыбнулась ему.

Джонатан протянул сахарницу.

Бабушка медленно сыпала сахар в чай. Джонатан глаз с неё не спускал. «Неужели так важно, сколько кристалликов упадёт в чай? Вот чудеса!»

Потом бабушка помешала чай ложечкой в одну сторону три раза и в другую сторону три раза. Джонатан бросил подозрительный взгляд на Сэма, в его душу начало вкрадываться сомнение.

Сэм попытался припомнить, всегда ли бабушка пила чай с такими церемониями, как сейчас.

Душица критская

— А теперь я хочу показать вам чудо! — лукаво сказала бабушка, когда с едой было покончено. — Пошли в палисадник.

— Сегодня ведь понедельник, — с надеждой прошептала Сара.

— Угу, — Джонатан подтолкнул Сэма локтем в бок и усмехнулся.

— Как красиво! — воскликнула Сара. — Ну точно маленький конский каштан.

Она склонилась к изящным продолговатым белым бутонам души?цы критской и понюхала их. Цветы пахли апельсинами и лимонами.

— Они похожи на паучков, только хорошеньких, — сказал Сэм.

Ему хотелось сказать приятное бабушке. Он знал, как она гордится своим садом.

— Станьте подальше, — попросила бабушка.

Она вынула из кармана передника коробок спичек. Зажгла одну и… поднесла к нежному трогательному цветочному чуду.

В тот же миг языки пламени пошли скакать с цветка на цветок. Ребята так и подпрыгнули от неожиданности. Стебли трещали и шипели. На мгновение цветы душицы, словно рой светлячков, охватило беспощадное оранжевое пламя.

— Ой, нет! — всхлипнула Сара. — Зачем? Они такие красивые. — Она чуть не расплакалась.

Но так же неожиданно пламя вдруг спало.

Нежные цветы стояли невредимы и безмятежны, как полуденный воздух. Только лёгкий запах дыма, словно только что задули свечку, заставил Сэма поверить, что вспышка пламени не сон. Она ему не почудилась.

— Почему же цветы целы? Как это они не сгорели? Даже не опалились? — возмущённо спрашивал Джонатан. Словно обвинял.

Он ожидал увидеть обуглившиеся стебли с листьями из съёжившейся папиросной бумаги.

— Есть вещи, — сказала бабушка, кладя коробок спичек обратно в карман, — которые не всем дано понять. Это тайна.

И она так поглядела на Джонатана, что он опустил глаза.

Сэм повернулся сначала к бабушке, потом к Джонатану.

«Да-а, попробуй-ка разгадать эту тайну…»

Тайна раскрывается

— Я так рада, что цветы не сгорели, — сказала Сара и взяла бабушку за руку, морщинистую, как грецкий орех. Она больше не комкала край своего платья и уже не дрожала от страха.

Вся неделя для Сэма была настоящей мукой, словно кто дёргал за ниточку больной зуб. И вот наконец-то зуб выпал. На лице Джонатана было ясно написано — он уверен, и никто его не переубедит, что бабушка Сэма колдунья. Чтобы в огне не сгореть! Такого без колдовства не бывает.

А как Джонатан прощался с бабушкой, вспоминал Сэм и ликовал. «Большое спасибо за всё, за чай и за чудо…» — Глаза у Джонатана горели то ли от восторга, то ли от страха.

Прощаясь, он сказал Сэму:

— Приноси завтра в школу свои машины. Я их прокачу на моём грузовике.

Но теперь иная мысль не давала Сэму покоя. Словно заныл другой зуб. «Неужели бабушка и в самом деле колдунья?» Нет, она просто бабушка! Его добрая, любимая бабушка. Ей можно рассказать всё-всё. А если заболел — возьмёшь её тёплую руку и сразу согреешься. И всё-таки, почему у неё огонь ничего не спалил? И за чаем она говорила очень странные вещи.

Вернувшись домой, Сэм застал папу в саду.

— Вот, составляю список растений, какие, может быть, приживутся в нашей бедной, сохлой земле. К сожалению, их немного. Весной попробуем посадить. Надо будет попросить ба, чтобы она дала нам корень своей душицы.

— Душицы критской? — с расстановкой переспросил Сэм. А поверит па, если рассказать ему, какое чудо свершила бабушка с душицей критской?

— Да, Сэм. Попроси-ка ба показать тебе одну забавную штуку с этой самой душицей. Душица критская — негорящее дерево, о ней упоминается в старинных книгах. Её можно поджечь, она будет пылать в огне, а всё равно не сгорит. Прямо как в сказке!

— Ты хочешь сказать, что это может сделать любой?

— Ну конечно, кто угодно. Я думаю, это сок в стеблях защищает её от огня, а впрочем, точно не могу сказать.