Но подавали плохо. Вместо мелочи странным монахам в основном летели попреки:
– У-у-у-у, косячники, глаза бы мои на вас не смотрели! Просрали башню, идиоты!
– И не говори, сосед. Десять придурков весь город без денег оставили. Где туристы, побирушки? Кому мне теперь пирожки продавать? Вы-то, небось, не покупаете!
– А комнаты?! – взвизгнула какая-то бабка. – Комнаты мне теперь кому сдавать? Два года подряд сезон сорван! Туристов нет! Город пустой! Одни местные тусят, но мне от них ни холодно, ни жарко! У них свои комнаты есть, они потому и местные!
Дело явно шло к тому, что вместо подаяния странные монахи огребут тумаков, но тут подал голос восседающий на лосе Четвертый.
– Псих, ну что ты стоишь, Псих? – забеспокоился он. – Их же сейчас побьют!
– И чо? – мрачно осведомился обезьян. – Это их проблемы. Тем более, что они явно где-то накосячили. Наш дорогой народ суров, но справедлив, и без вины шею не мылит. Если выпишут им люлей – значит, было за что.
– Но они же тоже монахи! – продолжал возмущаться Четвертый. – Мы должны поддерживать друг друга!
– Вот именно, что «тоже»! – не собирался сдаваться обезьян. – Видели мы уже одних таких «тоже монахов», в Валдгейме. Чуть нас живьем не спалили, коллекционеры драные. Фетишисты тряпочные.
– Псих, прекрати! – в голосе Четвертого появился металл. – Если ты другого языка не понимаешь, объясняю – если мы сейчас не вмешаемся и ничего не сделаем, с меня Святость спишут. И немало!
– Так бы сразу и сказал… – вздохнул Псих, вытащил свой железный посох и принялся протискиваться в толпу, собравшуюся вокруг монахов- залетчиков.
– Пропустите, граждане. Расходимся, товарищи, расходимся. Нечего здесь толпиться, нарушители общественного порядка последуют с нами до выяснения. Пропустите. Да дай пройти, лишенец! Что ты мне свой средний палец показываешь? Знаешь, куда его засунь? Вот-вот. Вижу, знаешь, совал уже. И вали быстрее, пока я сам тебе его туда не затолкал. Расходимся, расходимся. Ничего интересного больше не будет. Монахи? Монахи, рожа твоя канцелярская, с нами пойдут, до выяснения. Псих меня зовут. Да. Старший монастырского патруля иеромонах Псих. Обязательно запиши и обязательно проверь. А пока – с дороги, крыса протокольная! А вы, гражданин с красной рожей, что застыли соляным столбом, как жена Лота? Неважно кто. Вот, у бабули спроси, она должна знать. Ей уже пора о душе думать. А ты, бабуль, что стоишь? Иди уже, иди. А я знаю, куда? Куда надо, туда и иди. Там вон с фонарями кого-то ищут, не тебя, случайно?
Вскоре усилиями Психа толпа изрядно поредела, и вскоре он привел кавалькаду монахов под светлые очи Четвертого.
– Спасибо, – сказал самый старый монах. – А я уж было думал, сегодня опять будет как вчера.
– Спасибо много, – авторитетно заявил Псих. – Пустите нас лучше к себе переночевать – и будем в расчете. Крыша-то над головой у вас есть?
– Да, да, конечно, – засуетился предводитель побирушек. – Разумеется, есть, мы же не бродяги какие-нибудь. Пойдемте, здесь недалеко. Мы, монахи, должны поддерживать друг друга.
– Куда идем мы? Куда идем мы?
– Точно! – вдруг громко, на всю улицу заявил очнувшийся Жир. – Башню-то сперли! А я думаю – что-то тут не то! Теперь понял – башню сперли! Я, братва, потому и заблудился, кстати – ориентира-то нет! Башню-то сперли!
– Ой, прекратите, молодой человек! – обиделся старикашка. – Цела ваша башня, стоит на старом месте. Просто не работает больше. Давайте это лучше у нас обсудим. А народ опять собираться начинает.
– Пришли! – заявил предводитель побирушек, подойдя к обычному, в общем-то зданию.
– Это что? – удивился Псих.
– Это библиотека, – наставительно заявил старик. – Я же говорил, что мы монахи-библиотекари. У нас тут монастырь, небольшой, но очень удобный. Все, знаете ли, рядышком. Здесь библиотека, вот, впритык к ней, монастырский храм Симеона Богоприимца. А вон и башня ваша. Напротив. Правда, теперь она уже Черная Башня.
Действительно, напротив библиотеки виднелась башня – по виду как бывшая водонапорная. Вот только выглядела она настолько закопченной, как будто у ее подножия полгода покрышки жгли.
Меж тем сороконожка из монахов уже практически вползла в двери.
– Заходите, гости дорогие! – воззвал последний из монахов, исчезая в дверном проеме.
Паломники поспешили внутрь – возможностью бесплатного ночлега пренебрегать точно не стоило.
– Подождите секунду… – просипел предводитель, ковыряясь с замком на колодке. – Сейчас, цепь сниму. Нам без нее запрещено появляться на улице. Видите ли, мы обязаны просить подаяние до заката, а снять цепь я могу только дома. А этот долбанный замок постоянно заедает… Да чтоб тебя!!!
– Блин, любите вы себе проблемы находить на пустом месте, – хмыкнул Жир, подошел, взял замок в руки и что-то пошептал. Тяжелый замок открылся сам собой и бесшумно, как будто был обильно смазан машинным маслом.
– Ой, спасибо вам огромное! – рассыпался в благодарностях старик, пока другие монахи выдергивали цепь из колодок. – Ну вот теперь можно и рассказать про Башню, пока братья собирают на стол. Извините, только с едой у нас совсем плохо…
– Ничего, мы поделимся, – сказал Четвертый и с нажимом добавил, – да ведь, Жир? Поделимся ведь?
– Святое дело, – сказал свин, залезая в хурджин. – Мы, монахи, должны поддерживать друг друга.
Но продукты он выкладывал с явной неохотой.
Когда все немного перекусили, главный библиотекарь начал рассказ.
– Это случилось лет пятьдесят назад или даже больше, я был еще совсем пацаном был. Правда, уже готовился к принятию пострига и помогал в библиотеке – ну, вы помните эту историю с книжными хранилищами.
– Я не в курсе, – сказал честный Четвертый. – У нас на острове в монастыре никаких библиотек не было, а про тот монастырь, что в самом Владивостоке, я ничего не знаю, у нас с ними были очень плохие отношения.
– Все время забываю, что в твоем познании мира бывают просто зияющие лакуны, – покачал головой Псих. – Расскажите тогда подробнее, мы тоже заодно послушаем.
– Ну, если очень коротко, то после появления Системы статус бумажных библиотек очень сильно вырос, поскольку многие книги стали артефактами, а книжные фонды библиотек исчислялись десятками тысяч минимум, – начал старый монах. – Так сложилось исторически, что занимались библиотеками практически везде монахи – у остальных не было ни времени, ни возможностей, ни, самое главное, желания просеивать фонды в поисках чего-нибудь полезного. Потому что чтобы обнаружить книжный артефакт, книгу нужно было прочитать очень внимательно и от корки до корки. А артефакты рассеяны среди книг совершенно бессистемно, это не зависит ни от тематики книги, ни от названия, ни от автора, ни от ее физического состояния. Все абсолютно непредсказуемо – просто прочитавший книгу человек вдруг начинает метко стрелять из лука, при этом чтение ее близнецов из того же тиража не дает вообще ничего.
Поэтому механизм поиска артефактов элементарнейший, но очень трудоемкий – монахи сидят и целыми днями читают книги из фондов библиотеки. Дочитал книгу – проверил свой статус, не появилось ли у тебя лишнего умения. Умения с выявленных артефактов мы продаем – с этого, собственно, монастыри при библиотеках и живут. Не сказать, кстати, чтобы очень роскошно – емкость книжных артефактов разная. Одна книга может «зарядить» своим умением сто человек, другая – всего пять. Но чаще всего десять-двадцать человек, редко больше. А потом артефакт разряжается, иди читай дальше, ищи новый. Но в принципе было жить можно – в нашей библиотеке, например, мы можем предложить покупателю больше сотни абилок.
– Ничего себе у вас сокровищницы! – восхитился Четвертый. – А как это ваши «пункты обучения» не разграбили еще?
– Дружинники городского головы не дают! – строго сказал монах. – Библиотека-то не наша, она городу принадлежит. Мы же госслужащие, обычный департамент городской администрации на хозрасчете.
