Сейчас в России получили колоссальную популярность такие фильмы, как «Бригада», где в лице обаятельного бандита романтизируется не честный труд, а преступность и образ жизни «братков». В фильме воспевается дружба, но она находит свое выражение в криминальном контексте, который ее возвышает над моральным ценностным полем. В других культовых фильмах (например, «Брат», «Брат 2») восхваляется героизм, но ложный и неправильный, ставящий личную силу выше закона и ведущий к размыванию в общественном сознании настоящего образа героя. У подростков, с интересом смотрящих эти фильмы, складывается соответствующее убеждение о том, как следует жить в этом мире. Французский фильм «Враг государства № 1», отлично снятый и отлично показавший жизненный путь известного бандита, продемонстрировал главного героя в качестве персонажа, который просто обязан привлекать к себе зрительские симпатии. Если и можно снимать фильмы не про героев, а про антигероев, не стоит превращать их антигероизм в героизм. Это — преступление против нравственности. В соответствующей кинематографии главными персонажами выступают бесчестные люди; их аморализм позволяет им достигать верхов на социальной лестнице, в то время как честные рабочие показаны в виде бедных и неудачливых персонажей, достойных только осмеяния. Конечно, нельзя сказать так про все фильмы, снимаемые в последние десятилетия, но, как правило, произведения, где поднимаются темы любви к родине, чести, духовности, в меньшей степени рекламируются и получают меньшую популярность, существуя скорее только для поддержания принципа разнообразия.
Проблема бескультуризации коренится не только в кино и музыке, но и находит свое воплощение в ток-шоу, литературе и т. д. Так, широко распространенное телевизионное явление «Дом», «Дом 2», видимо, призвано не только добавлять в жизнь зрителя на время просмотра изюминку отдыха и развлечения, но и разрушать семейные ценности. Трансляция подноготной звезд, их сексуальных похождений, грязи чьей-то личной жизни, основанных на подобной грязи и пошлости ток-шоу — это своего рода взгляд в замочную скважину. Спрос на личные истории, стремление узнать как можно больше о частной жизни знаменитостей, возможно, компенсирует дефицит внутренней полноты самого потребителя, осмысленности его частной жизни. Пожалуй, имеет смысл говорить об особом жанре порнографии.
Многие голливудские кинематографические «произведения», которые скорее стоит относить к культурным эрзацам, не только нашли своих искушенных зрителей, но и закрутили маховик, создали отличный фундамент для появления исконно русского «искусства» подобного типа, который разрушает культуру народа уже не извне, а изнутри. Дети включают телевизор и видят совсем не то, что можно смотреть детям. А что делает государство? Ничего. Китч не запрещается, а специально тиражируется; запрещается только детская порнография и критика действий правительства. Между тем в здоровом обществе СМИ должны тиражировать здоровый образ человека — инициативного, образованного, высококвалифицированного, любящего родину, законопослушного, нравственного и успешного в силу именно этих, а не противоположных им качеств.
Переходя из сферы реальности в сферу художественного творчества, обратим внимание на знаменитые романы С. Кинга «Бегущий человек» и «Долгая прогулка», в которых показан развлекательный аспект возможного будущего общества, который не сравнится ни с безнравственностью современных телепередач, ни даже с жестокостью популярных в античном мире гладиаторских боев и корриды. В этих романах фигурирует герой, за которым следят миллионы и который не в виртуальном мире, а во вполне реальном рискует собственной жизнью, убивает и умирает ради своего спасения. Если видеошоу современности, показывающие аморализм и насилие, строятся на виртуальности, то здесь весь ужас происходящего, так зачаровывающий зрителей, переносится в настоящий мир, на улицу. Против его демонстрации никто не протестует, а наоборот, его ждут, за ним наблюдают с замиранием в сердце, главному персонажу сопереживают, но это сопереживание не имеет больше связи с нормальными человеческими чувствами, поскольку зритель любит насилие, за которым волнительно наблюдает, ни в коем случае не желает его прекращения и даже не смущается тем, что демонстрируемая игра совсем не игра, а совокупность мучений и рисков главного героя. Его личная трагедия и трагедия окружающих его людей становится для зрителя всего лишь ток-шоу, и она представляется ему именно так как раз вследствие сверхреалистичности происходящего. Если бы персонаж испытывал насилие и проявлял его только на экране, если бы актер был всего лишь актером, он не завораживал бы так сильно. Он порабощает зрителя каким-то патологичным очарованием, притягивает к себе некоей нездоровой харизмой, создает мощный гипнотический эффект именно потому, что не является актером, играющим роль, не вовлеченным ни в какие опасные для себя события, а наоборот, он, окутанный опасностями, играет самого себя. В романе «Бегущий человек» персонаж телешоу вынужден скрываться от любых людей, каждый представляет для него опасность, ибо объявляется премия за его поимку и за его голову. Соответственно, зритель становится участником шоу, его глаза затуманены азартом, а разум — тотальным и в высшей мере безнравственным неразумием. Думаю, романы С. Кинга представляют собой пусть гипертрофированное, но все же отражение существующего сегодня индивидуализированного общества и даже неявный прогноз худшего варианта социальной реальности будущего, где удовольствие зрителя будет зависеть от лицезрения не костюмированного сценического, а от самого реального насилия.
В массовом сознании часто связывают термины «консьюмер» и «буржуй», но их отождествление в корне неправильно. Буржуазия как общеупотребительное понятие давно имеет негативную коннотацию. На самом деле буржуазия — это предпринимательская прослойка, которая, конечно, эксплуатировала низшие классы, но вместе с тем отличалась особым трудолюбием и стремлением вложить каждую копейку в производство. Консьюмтариату же присущи противоположные качества.
«Идейный» потребитель не захочет работать вахтером, техничкой, врачом и т. д. Парадоксально то, что адепты потребительства сами не хотят заниматься производством (недаром шопинг многие воспринимают как вид деятельности, альтернативный труду), но при этом испытывают в нем потребность, поскольку потреблению без производства не обойтись. Однако за низкооплачиваемую «черную» работу почти с радостью хватаются выходцы из бедных стран и прочие эмигранты — трудолюбивые, мало потребляющие, с низкими запросами. В итоге территориальный этнос перекладывает «черную», но все же необходимую для общества работу на эмигрантов, без которых уже обленившийся социум жить не может. Однако эмигранты, проживая на территории чужой страны, не всегда считаются с культурными устоями доминирующей национальной прослойки. Так, некоторые из мусульман проявляют культурный изоляционизм и не приемлют культурных ценностей русских, а часть из них считают последних неверными. Образ жизни определенных групп эмигрантов носит законсервированный субкультурный характер, которому свойственно неприятие русской культуры и неуважение к традициям и жизненным нормам коренного этноса. В России возможно серьезное изменение общественной структуры из-за сосуществования таких факторов, как отрицательный естественный прирост населения и демографический прирост за счет миграции; при убыли русских вероятен приток мигрантов, и Россия из страны русских рискует превратиться в страну без русских. Следовательно, в обществе, готовом принять в свое лоно всякого, кто согласен «работать за еду», зреют гроздья гнева, которым для выплеска злости на эксплуататоров необходим только численный рост, кстати, с лихвой осуществляемый в том числе посредством государственной политики. А если учесть вполне вероятную возможность природных катастроф, которыми обглоданная планета отреагирует на «человеческий фактор», в слабую Россию может хлынуть целая волна обездоленных народов, которых природные катаклизмы сильно тряхнут[40]. И ясно, чего от этого стоит ожидать в будущем. Культура и так далеко не в лучшем виде, система образования «хромает», да еще перспектива конфликтности на межкультурном уровне говорит о своем приближении.
