Неудивительно, что процесс феминизации, выраженный в появлении культа бизнес-леди, начался и стал развиваться именно на Западе. Бизнес-леди отличается от мужчины, пожалуй, только первичными половыми признаками. Во всем же остальном она с ним сходна. На первом месте у нее работа и заработок, ей свойственны такие качества, как (традиционно мужские) карьеризм, властность и решительность, а во многих случаях склонность к алкоголю и курению. Рождение детей для нее не представляет особой ценности. Культ бизнес-леди появился в лоне феминизма, который стремился уравнять женщин с мужчинами по всем показателям, а где-то и возвысить представительниц слабого пола над их сильными оппонентами. Парадоксально то, что феминизм своими целями по сути дефиминизировал женщину, выхолостил из нее женское и заменил мужским.
Радикальный феминизм выступает уже не за равенство полов, а за господство женщин над мужчинами. Феминистки решительно отрицают тот факт, что большинство женщин предпочитают роль ведомых, они хотят быть в разумных пределах подчиненными мужчинам, так как данное положение обеспечит им защищенность и снимет долю ответственности за принимаемые решения, и это предпочтение абсолютно нормально. Женщины часто сознательно отдают право лидерства мужчинам, что доказано психологами и этологами. И когда феминистки-радикалистки обвиняют этих вполне нормальных женщин в рабском сознании, они тем самым обвиняют их в женскости, и круг замыкается. Ратуя за женщину-лидера, подавляющую мужчин, они ратуют за трансформацию женщины в мужчину. И где тут борьба за женские права? Некоторые радикальные феминистки вообще считают традиционную семью рудиментом, заслуживающим упразднения. Совсем абсурдными выглядят их нападки на сексуальную связь женщины с мужчиной, которая рассматривается как пособничество женщины мужчине-врагу и насильнику по своей природе; следовательно, защищается гомосексуальная связь, то есть лесбиянство. Следовательно, наносится удар по традиционной семье. В феминизме присутствует запал для уничтожения «старых архаичных патриархальных» устоев, то есть семьи, которая радикальными феминистками воспринимается в качестве структуры закабаления женщины. Радикальный феминизм и есть самое наглядное проявление сексизма, вредного для целостности общества. Причем в США он имеет достаточно влиятельное политическое лобби, оказывающее во многих случаях успешное давление на американское законодательство, что повышает статистику осуждения мужчин за несовершенные преступления. Благодаря влиянию феминизма, благодаря принятию кабальных для «изнасиловавших» своих жен мужей законопроектов девальвируется выгода брака для мужчин, мужчин лишают родительских прав, и происходит разрушение семьи. Неполные семьи обычно характеризуются худшим воспитанием детей, чем полные, и рост неполных семей, соответственно, приводит к ухудшению детской и подростковой воспитанности, что, в свою очередь, влечет рост преступности. Так стоит ли разрушать семьи, руководствуясь абсолютно бредовыми, взращенными на почве феминизма, основаниями? Конечно нет. Не желающие заводить семьи феминистки экспортируют это нежелание на других женщин, не понимая действительную социальную ценность семьи и исходящую от такой пропаганды общественную самоубийственность. А изнасилованными предлагается считать любых женщин, которые почувствовали себя психологически или физически избитыми. Просто почувствовали. Именно женское чувствование, а не объективное мужское действие, является неоспоримым критерием.
Глава 3.
Храмы потребления, интервенция в детское сознание, шопинг, труд и кредитомания
Интересно обратить внимание на архитектуру храмов потребления — супермаркетов, гипермаркетов и всевозможных гигантских торговых центров. Как правило, в них соединяются в один большой комплекс многочисленные залы, наполненные огромным количеством товаров, рестораны, бары, кинотеатры и т. д. Эти храмы благодаря своей лабиринтообразной архитектуре напоминают ризомность интернет-сети, где с открытием одной страницы вниманию пользователя предлагается еще масса страниц, посвященных искомой (и не только) теме. В гипермаркетах, попадая в один зал, мы видим за ним еще один или даже несколько, которые «приглашают» нас войти. В итоге человеку предлагается не только тот продукт, на покупку которого он был изначально ориентирован, но все многообразие продукции. Наличие в гипермаркетах баров, ресторанов, аттракционов, игровых автоматов и кинотеатров — это как бы попытка психологически приблизить данное место ко многим сферам жизни человека, сделать гипермаркет сверхфункциональным комплексом, где можно не только купить что-то, но постоять за стойкой бара, неторопливо потягивая сок, посмотреть кино, покататься на новых аттракционах всей семьей, оставить ребенка на детской площадке и т. д. Здесь — в этой цитадели впечатлений — можно проводить целый день и даже все свободное время, именно здесь сейчас и протекает лавина свободного времени потребителя. Часто из-за большого размера торгового комплекса выпускается специальный путеводитель по нему, карта, наличие которой является неким критерием, отделяющим просто супермаркет от настоящего потребительского храма.
В контролируемой гиперреальности потребления нет валяющихся на полу пьяных, нищих и попрошаек, что дает проводящим там досуг семьям особое чувство безопасности. Там, где каждая витрина говорит о райской жизни, потребитель чувствует себя намного лучше, чем в домашней обстановке и в подлинной реальности. Там, где для удобства предлагается тележка, которых не было раньше, в магазинах традиционного «старого» типа, потребитель получает возможность перемещать больше товаров, что выступает стимулом для увеличения объема покупок: тележка — это своеобразное предложение катить, а не нести продукты, это одно из изобретений эпохи потребительства. Не менее важным изобретением является тележка для детей, которая позволяет детям чувствовать себя взрослыми, настоящими покупателями, когда они доверху накладывают эти тележки всякими сладостями и заставляют родителей — зачастую прибегая к капризам и истерикам — платить за эту поклажу. Также неудивительно, что интересующие детей товары специально помещают на нижние полки, которые в силу детского роста бросаются в глаза маленьким покупателям. В гипермаркетах весь дизайн, вся архитектура в целом и каждый ее элемент в отдельности приглашает к покупке, и не просто к покупке, а к реализации принципа «купить нужно все».
Стоит обратить внимание на архитектуру не только гипермаркетов в целом, но и покоящихся в них полках с продукцией. Труд маркетологов заключается в том, чтобы повысить покупаемость товаров, предлагаемых тем заведением, в котором маркетологи работают. Продукция на полках раскладывается в определенном порядке. Не совсем нужные и достаточно дорогие товары располагаются обычно в самом начале, чтобы человек заинтересовался ими до того, как дойдет до целевого продукта. Фрукты иногда подсвечивают специальными лампами в соответствии с цветом плодов (обычно оранжевый), тем самым усиливая иллюзию восприятия цвета самих фруктов, что, в силу подчеркнутой яркости, создает еще более соблазняющий эффект. Ценники, предполагающие скидку, обычно отличаются ярким цветом. Рядом с пивом покоятся всякие кириешки, соленые орешки, сушеные кальмары и рыба, которые часто используются в качестве неотъемлемой закуски к пиву; такой ассортимент дает возможность купить все необходимое сразу и в одном месте. Запахи из кулинарного цеха проникают в торговые залы, тем самым формулируя кинестетическое приглашение. В результате человек выносит из гипермаркета несколько ненужных покупок как бы в довесок к нужным.
Эти храмы становятся почти монополистами в век глобализации. Мелкие лавочки не могут предложить клиентам такого ошеломляющего спектра товаров и услуг, и потому они неуклонно теряют конкурентоспособность. Вместе с тем торговля концентрируется в одних точках, а города вследствие изменения их облика крупными торговыми центрами становятся одинаковыми. Мощь торговых центров дает городам товарный вид и этим привлекает туристов. Но в скором времени этой мощью некого будет удивлять, поскольку ни один город не обойдется без гигантов торговли. Города из пространств для личной или общественной творческой активности превращаются в функциональные центры потребления. А так как создание крупных торгово-развлекательных центров играет важную роль для привлечения туристов, руководство каждого из них стремится предложить какую-то «изюминку» для услаждения своих клиентов. Но любую новую выдумку быстро перенимает руководство других комплексов, поскольку все они стремятся превзойти друг друга в размахе и изобретательности. В результате все эти потребительские храмы становятся похожими, почти идентичными.
