При этом естественно предположить, что если экономическая наука — действительно наука, если в стране есть система профессиональною образования на ее основе, то в стране не может быть затяжного экономического кризиса. Мы же пережили кризис рыночной экономики времен империи, который привел к революциям начала XX века; потом возник кризис плановой экономики времен хрущевских экспериментов с кукурузой и совнархозами и последовавший за ними застой брежневских времен; после этого возник кризис постсоветской рыночной экономики, когда страна за двадцать лет без малого не может достичь показателей 1986 года по производству большинства видов продукции в расчете на душу населения, а «бомжевание» возродилось снова и стало социальным явлением, хотя его не было на протяжении длительного времени. Если в стране есть экономическая наука и система профессионального образования на ее основе, то всего этого в стране быть не может.
Если же все это имеет место и является системным явлением, то неизбежно утверждение, что под видом экономической науки в стране процветает мошенничество и шарлатанство на хорошо организованной профессиональной основе. Такое же положение дел и в экономической науке на Западе, который для многих отечественных «интеллектуалов» — самый что ни на есть свет в окошке. И это мнение о несостоятельности экономической науки как общественного явления и поддерживаемого государством института подтверждается высказываниями как политиков, которых консультировали ученые-экономисты, так и мнениями носителей профессионального образования в области финансов и экономики.
Еще президент США Ф. Д. Рузвельт в своих «Беседах у камина», обосновывая свою политику выведения США из «великой депрессии», мимоходом дважды высказал пренебрежение к исторически сложившейся экономической науке:
«Я совершенно не разделяю мнение тех профессиональных экономистов, которые настаивают, что все должно идти своим чередом и что вмешательство людей неспособно повлиять на экономические болезни. Мне-то известно, что эти профессиональные экономисты с давних пор каждые 5-10 лет меняют свои формулировки экономических законов».
«Конгресс образовал комиссию, которая будет заниматься накоплением фактологических данных, чтобы разобраться в путанице противоречивых учений об оптимальном регулировании бизнеса, а потом выработать более осмысленное законодательство о монополиях, фиксированных ценах и отношениях между крупным, средним и малым бизнесом. В отличие от значительной части остального мира, мы, американцы, твердо верим в частное предпринимательство и в прибыль как движущую силу человеческой деятельности. Однако мы понимаем, что должны постоянно совершенствовать практику бизнеса, чтобы обеспечить устойчивый разумный уровень доходов, научный прогресс, свободу частной инициативы, а также чтобы создать перспективы для маленького человека, справедливые цены, достойную заработную плату и постоянную занятость населения».
Более поздний президент США Гарри Трумэн тоже был невысокого мнения о своих советниках по вопросам экономики: «Дайте мне одностороннего экономиста! Все мои экономисты говорят: „С одной стороны…, с другой стороны…"» — цитата с сайта газеты «Известия», сентябрь 2003 года (см. также: http://www.wtr.ixi).
Единственное честное признание, которое удалось найти, о неготовности науки решать задачи, провозглашенные с началом «перестройки», принадлежит академику А. И. Анчишкину, директору Института экономики и прогнозирования научно-технического прогресса АН СССР:
«Во-первых, для успешного развития экономической науки нужна четко выраженная общественная, политическая потребность в глубоком и объективном раскрытии реальных закономерностей экономического развития, его противоречий, нужна потребность в научной истине. Во-вторых, состояние экономической науки всегда было связано с идеологическими установками, наличием или отсутствием догм, которые часто предопределяли не только направления, ход научных исследований, но и их выводы, результаты».
Его мнение оказалось бесплодным по своим последствиям, поскольку оглашенный им факт не был оценен обществом, да и быстродействие науки и системы образования как общественных институтов недостаточно для того, чтобы в темпе проведения реформ методом «проб и ошибок» практически с нуля создать действенную, управленчески состоятельную социологию и экономическую науку и сделать их само собой разумеющейся основой профессиональной деятельности политиков, экономистов, директоратов предприятий.
Если бы исторически сложившаяся экономическая «наука» была действительно наукой и соответствовала правилу «практика — критерий истины», то экономическое благоденствие на ее основе уже давно было бы обеспечено всем и каждому, кто честно трудится в системе общественного объединения труда; и оно было бы гарантировано на будущее в преемственности поколений. Все это означает, что пока в России царит существующая экономическая «наука», порожденная на Западе и обслуживающая цели глобальной политики заправил Запада, Россия не сможет быть нашим домом, но обречена быть, прежде всего, европейским «Сырьепромом» и мировой свалкой отходов.
Однако настало время понять, что Россия достигла того уровня нравственно-психологического развития, при котором ее население не будет и дальше ишачить на «великих комбинаторов» и их окружение. Ресурсы России и потенциал ее народов в состоянии обеспечить благоденствие для всех на основе гарантированного удовлетворения демографически обусловленных потребностей по высшим стандартам качества, что требует изменения политического курса. Такое изменение является делом всего общества, а не только государственного аппарата и его руководителей.
В среднем число жителей нашей страны ежегодно становится меньше почти на 700 тысяч человек… Положение в этой сфере критическое.
Иными словами, если общество вымирает, то даже реальные достижения его представителей в науке, технике, искусствах для граждан этого общества бесполезны, хотя другие народы, возможно, впоследствии смогут присвоить не только его территорию, но и многие достижения его культуры.
Очевидно, что в жизни цивилизованного общества проблемы демографии не носят исключительно биологического и индивидуально-психологического характера, но переплетены с проблемами общекультурного характера. Это означает, что кризис в России носит общекультурный характер, вследствие чего он выражается во всех сферах жизни общества. По своему существу общекультурный кризис проявляется в неспособности общества к эффективной самоорганизации и к решению управленческих задач, как в жизни отдельного человека (неспособность управлять своей жизнью и достигать определенных целей), так и в аспекте рассмотрения жизни социальной системы (или совокупности всех живущих ныне людей).
При подходе к рассмотрению сути кризиса и выходу из него как задачи управления — определение взаимосвязанных и взаимовлияющих сторон жизни общества представляется наиболее перспективным. Это же касается и главного вопроса жизни общества — его демографической устойчивости, то есть развития в преемственности поколений в гармонии с окружающей средой.
В современный политический лексикон вошел такой термин, как «демографическая политика». Его возникновение подразумевает: эпоха «стихийного» (не контролируемого) воспроизводства населения в этих обществах если и не завершилась, то стоит вопрос о том, чтобы положить ей конец. И один из вопросов заключается в том, в чьей власти реально находится демографическая политика, которая может быть и средством демографической агрессии, чему примером история Косово в последние 50–60 лет, и средством обеспечения демографической устойчивости общества и его государства.
