Ирка заметила, что валькирия Даша поникла и ссутулилась от таких слов. Для нее они прозвучали слишком грубо. В глубине души Даша еще оставалась нежной девушкой в соломенной шляпке, украшенной васильками.

— Весело, — выдавила Ирка. — Так как же мне тогда сражаться?

— Ты должна сразу броситься на стражей мрака, опередив наши копья хоть на секунду. Проломить, прогрызть, пробить маленькую брешь в их щитах. Даже не стараться кого-то ранить, это уж как придется.

— И все? — сказала Ирка.

— Все, — подтвердила Фулона, и Ирка содрогнулась, постигнув дополнительный смысл этого «все».

Около часа ночи старшая валькирия вновь свистнула в свиток, обрывая тренировку.

— На сегодня все! Завтра с утра на «Черкизовской»! Едем тренироваться за город! Быть всем! — приказала она.

— А кто не может? У кого работа? — поинтересовалась Хала.

— Тот отпрашивается!

— Все это очень мило, конечно. А если начальство не отпустит?

— Распахиваешь окно, берешь директора за ногу и, держа его головой вниз, говоришь таким же медовым голоском: «Ну что, кто кого отпускает?» — отрезала Фулона.

Хола фыркнула и, почесав лоб наконечником копья, пробурчала, что с чужим начальством все смелые, пока своим не обзаведутся.

Дождь только-только прекратился, а Бэтла уже ела, подгоняя армию в тысячу калорий на возмещение пятисот истраченных.

— А что, если Мефодия пригласить? — Бэтла махнула колбасой, как мечом. — Пусть нас потренирует! Что за радость манекены дырявить? Они сдачи не дают!

— Зачем Мефодия? Он страж мрака! — ревниво отозвалась Радулга.

— Вот и хорошо. Проще будет понять, как бьется Черная Дюжина, — сказала Гелата.

— Мефодий не страж мрака! Он только сражается, как страж мрака! — вступилась Ирка.

— Да-да-да! А я не дура! Я только выгляжу как дура! — хмыкнула Хола и победно огляделась, ожидая одобрения своей шутки. Но не дождалась. Напротив, Ламина очень внимательно на нее посмотрела, и Хола прикусила язычок, поняв, какую дубину только что на себя обрушила.

— Может, еще Шилова позовем? поинтересовалась Гелата.

— Шилова — нет. Ни в коем случае! — запротестовала Ирка. — Шилов не умеет сражаться в тренировочном режиме. То есть он будет, конечно, пытаться, но после первого же пропущенного удара его сорвет с катушек…

— Угу! — сказала Бэтла. — Представляю, как будет злорадствовать Веня Вий! «Тренировки валькирий с Викторам Шиповым закончились небольшой потасовкой. Три валькирии зарублены, Виктор Шилов поднят па копья. Лигул выражает валькириям свое восхищение в связи с резко повысившимся уровнем их мастерства!»

— Так ты слушаешь по ночам Веню Вия? Вот кто, значит, утащил у меня зудильник! — воскликнула Гелата. Бэтла смущенно втянула голову в плечи.

Из парка они возвращались все вместе, включая Ирку, Брунгильду и одиночку Дашу. Валькирии несли копья, их оруженосцы — щиты и манекены, пробитые во многих местах дротами. Ирке было радостно и легко. Пожалуй, впервые за многие месяцы она вновь ощущала себя частью валькирий.

Всем было хорошо, как бывает после больших физических нагрузок, когда тело предчувствует радость отдыха.

Уже на выходе из «Лосинки» к ним подошел патруль. Трое молодых полицейских держались напряженно. Толпа с копьями и щитами внушала им опасения.

— Ваши документики! — потребовал тот, что был постарше званием, и зачем-то предупредил: —

У меня резиновая дубинка!

— Ух ты! Везет тебе! Не то что у меня! — сказал оруженосец Ильги, который, кроме манекена и щита, тащил с собой боевой топор и меч с извилистым клинком.

— И пистолет! — кладя руку на кобуру, сказал полицейский.

— А у меня два пистолета! Один Стечкина, другой «кольт Вайт Игл»! — влез Алик и кинулся их показывать.

— А у меня вот нету ничего. Только бейсбольная бита и обрез карабина, — с грустью сообщил оруженосец Хаары.

Заметив, что полицейские всерьез занервничали, усталая Фулона протолкалась вперед и, поинтересовавшись, кто старший, молча распахнула у него перед глазами красное, в пухлой обложке удостоверение.

Полицейский посветил фонариком, сверяя, всмотрелся в фотографию и застыл, точно кот, который, спрыгнув с дерева на мышь, осознал, что вцепился в нос медведю.

— Это вы? — спросил он, судорожно вдыхая.

— Это я! Я вас слушаю, лейтенант! — произнесла Фулона канцелярским голосом.

Именно этот голос, тусклый и деловитый, не пытающийся ни в чем убедить, стал последней каплей. Полицейский вытянулся и отдал Фулоне честь. Они уходили, а он все стоял навытяжку, и в его разинутый рот канал дождь.

— Что там написано-то? — не выдержала Ирка, когда они уже шли по городу.

— Где?

— Ну в том, что ты показала!

— Знал бы прикуп — жил бы в Сочи! Понятия я не имею, чего там написано! — зевая, ответила Фулона. Ей хотелось спать.

— Ну как же? А лейтенант этот? Это же твоя красная книжечка!

— Это не просто красная книжечка. Это мистическая красная книжечка! Каждый видит в ней то, чего втайне боится больше всего.

— А можно я загляну? Я. кажется, никого не боюсь, — неожиданно для себя попросила Ирка.

Фулона недоверчиво хмыкнула:

— Ты уверена?

— Да!

— Ну, дело хозяйское! Имей в виду: я тебя не принуждала! — валькирия золотого копья подошла к фонарю, где было больше света, и распахнула книжечку.

Ирка заглянула, придерживая ее за запястье. Поначалу фотография расплывалась, но потом обрела четкость. Из книжечки на Ирку смотрело маленькое личико, курносое и скуластое. На первый взгляд оно было не страшным, но истинный ужас не в том, что явно, но в том, что сокрыто.

Мамзелькина Аида Плаховна

Старший менагер некроотдела

Автобус Мефодий и Дафна увидели сразу. Он стоял рядом со станцией метро «Черкизовская». На водительскую дверь была наклеена прошлогодняя цирковая афиша.

Мефодий осторожно заглянул внутрь. В проходе громоздились нагрудники, щиты, шлемы и тренировочные копья. Настоящие появятся сами, а вот учебные приходится таскать с собой. На вершине горы сидел Антигон и. держа на коленях истыканный манекен, жаловался ему на судьбу.

— Ты-то весь израненный, любо-дорого посмотреть! А мне даже по башке никто не даст, гуманисты ползучие! — шептал он, ловя слезы в пузырек с широким горлышком. Слезы кикиморов обладают магической силой, и их можно выгодно продать на Лысой горе.

— Всем привет, кого знаю и не знаю! — крикнул Меф поверх спинок кресел.

Между ближайшей парой кресел поднялась голова

— Вы с Дафной опаздываете! — строго сказала Фулона. — Мы ждем вас уже… Сколько мы их ждем?

— Три минуты сорок, — подсказал ее оруженосец.

Фулона энергично мотнула головой:

— Нет, не три сорок! Нас здесь больше двадцати человек. Умножь три сорок на двадцать. Вот сколько мы их ждем!

— Простите! Мефодий, сгинь!.. Это я виновата!

Когда Дафна улыбалась, никто не мог долго сердиться.

— Ладно… Залезайте. А ты спрячь зубы, светлая!

Вас уже простили! — махнула рукой Фулона.

Внутри автобуса пахло рыбой. Да и выглядел автобус внутри не блестяще. Часть сидений была снята, а их место занимала здоровенная клетка, разбитая на секции.

— Они тут что, селедкой торговали? — спросил Меф, протискиваясь мимо Антигона и его горы оружия.

— Нет, всего лишь морских котиков возили на выездные представления, — отозвалась с соседнего кресла Хола.

— Серьезно?

— Еще как! Это машина мужа моей начальницы. Он сперва музыкальные инструменты скупал, а потом задружился с цирком и теперь вот морскими котиками занимается.