— Действительно: зачем? Он же знал, где находится настоящий сундук!

— В том-то и дело! А вся суть в том, что сундук из антикварной мебели ему был совершенно не нужен… Вот так, Юр. Ему товарный чек был нужен, чтобы предъявить его на таможенном досмотре и преспокойно вывезти этот наш ларец.

— И такое могло сойти? — удивился Березовский.

— Очень даже свободно. Думаешь, там искусствоведы сидят? К тому же сундук — он и есть сундук. Это тебе не картина, не статуя… Так что план он разработал неплохой.

— Пожалуй, ты прав… Может, раньше, до войны еще, он и занимался катарскими тайнами, но теперь его интересовал только ларец, точнее, те сотни тысяч, которые за него можно было получить… Итак, дело закончено?

— Да, Юр, дело закончено, — кивнул Люсин.

— Но мы не бросим поиски?

— Если позволит жизнь.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Мало ли что… — уклончиво отозвался Люсин. — Разве все предусмотришь? Только несколько минут назад мы даже не подозревали, что где-то в океане опустился на дно остров…

— И все же звезды солгали. Игра на этом не кончилась.

— Да, звезды солгали. Игра не кончилась, — согласился Люсин.

Примечание автора. Калиостро действительно был арестован инквизицией в Риме в 1790 году. На тайном следствии («Показания Джузеппе Бальзамо в его Vie extraite de la procedure instruite centre lui a Rome en 1790. ch. III. p. 130»)[29] он подробно осветил свою роль и в тайных обществах, и в знаменитом деле об ожерелье. Показания же его по поводу ларца в деле не фигурируют. Сказано только, что подобный вопрос обвиняемому был поставлен, и трибунал получил на него соответствующий ответ. На вопрос, знает ли подсудимый о дальнейшей судьбе красного алмаза, Калиостро ответил отрицательно и придерживался этого до конца процесса, несмотря на то что тайные доносчики сообщали, будто необыкновенный камень находится теперь, как и сам ларец, у гроссмейстера Мальтийского ордена. Когда в Петербурге было основано мальтийское приорство, выступавший на процессе с показаниями против Калиостро отец Казимир вновь назначается провинциалом в Россию, где папа легализовал упраздненный в 1773 году, но тайно продолжавший существовать иезуитский орден. В том же году из Парижа переезжает в Петербург и поступает на русскую службу гвардии поручик Жорж-Антуан Пуркуа де Кальве. Потомки его принимают русское подданство. Один из них, Петр Иванович Пуркуа, впоследствии был выслан в Сибирь якобы за сочувствие декабристам, другой, Теодор Иванович, получил смертельную рану на дуэли с другом Жоржа Дантеса, приемного сына посла барона Геккерена. По свидетельству Чаадаева, поводом для дуэли послужило публичное обвинение барона Геккерена в том, что он будто бы состоит тайным шпионом иезуитов.

Граф Калиостро же был приговорен к пожизненному заключению в подземной тюрьме. Приговор, произнесенный против него в Риме, содержит осуждение «за проповедование учения, открывающего широкие двери мятежу».

Причинной связи между указанными в примечании событиями история не устанавливает.