– Есть оружие – есть солдат, нет оружия – нет солдата. Это так же очевидно, как солнце у нас над головой, – сержант с розовым, облупившимся от солнечных лучей носом посмотрел на сидящих перед ним парней и улыбнулся: – Предположим, что сейчас я выдам каждому из вас лазерные перчатки, но ведь из этого совсем не следует, что вы сумеете стать солдатами!

Все было не так-то просто. Да ремесло солдата никогда и не было простым. Молодые парни, смертельно уставшие после длительной тренировки, во все глаза смотрели на сержанта. Один из них, тот, что был чутьчуть постарше своих товарищей, чувствовал себя под жарким мальтенским солнцем явно неуютно – за последние шесть недель ему ни разу не удалось снять бронекостюм, и теперь его кожа, забывшая, что такое солнце, нежно розовела.

Молодые парни – почти мальчики – стояли по стойке «смирно» по обе стороны от него. Как они стеснялись и нервничали! Некоторые даже опускали глаза под пристальным взглядом сержанта. Джек бывал в таких ситуациях много раз, и теперь, начиная все заново в одном строю с этими необстрелянными детьми, он чувствовал какую-то неловкость от того, что не может соответствовать их радужной настроенности.

Когда-то, много-много лет тому назад, он хорошо усвоил науку управления бронекостюмом и сейчас не знал только одного – достаточно ли наладилось его здоровье для того, чтобы соответствовать требованиям Императорской Гвардии. В отличие от стоящих рядом с Джеком парней, горящих желанием послужить отечеству, патриотические чувства Шторма давно уже перегорели, а уж думать о том, что он чем-то обязан Пепису, Джек просто не мог – наоборот, скорее уж Пепис был кое-чем обязан ему.

Джек Шторм был на двадцать лет старше собравшихся здесь новобранцев. Правда, посмотрев на его молодое сильное тело, никто не смог бы даже подумать об этом. Двадцать лет жизни не отложили никаких отпечатков на его внешность – и в этом не было ничего удивительного, ведь он провел их в криогенном сне.

Его разрубленная на две половины жизнь возвращалась на круги своя. Шторм опять сидел на тренировочной площадке и слушал сержанта. Как и раньше, пот огромными каплями стекал по его спине, и ноги приятно ныли после бега. Песочные волосы были откинуты назад, а бледные голубые глаза смотрели чересчур горько и чересчур настороженно для такого молодого человека, как он.

Джек опустил ресницы – ему очень хотелось хоть на минуту отгородиться от того, что происходит здесь, – и тут же поднял их: каждый раз, когда он закрывал глаза, ему невольно вспоминался тот адский, длиною в семнадцать лет, криогенный сон. Впрочем, бывали дни, когда Шторм с благодарностью вспоминал сон в холоде: тело сорокалетнего мужчины вряд ли выдержало бы те нагрузки, которые легли на него за эти шесть недель.

Парень, стоявший рядом, пошевелился и бросил в траву окурок:

– Слушай, а к чему он клонит?

– Посмотрим, – спокойно ответил Джек.

Он хотел оглянуться и посмотреть на площадку, где собрались офицеры, но передумал: там должен был находиться Пурпур – легендарный владелец антикварного бронекостюма. Собственно, Пурпур – это было не имя, а кличка, имени командир рыцарей не имел точно так же, как Джек Шторм не имел реального возраста. Джек с Пурпуром были очень хорошо знакомы, —но даже этого знакомства было мало – на неумолимого сержанта, отбирающего добровольцев в Императорскую Гвардию, не мог повлиять никто.

Сержант посмотрел на новобранцев внимательным взглядом:

– Отлично, ребята. Вы знаете, что только один из четырех сумеет попасть в Императорскую Гвардию, но вы не знаете, когда и как будет приниматься это решение. Сегодня наступил решающий день. Вам были выданы ваши бронекостюмы. Вы ведь давно уже знаете, как обращаться с ними, как ремонтировать их. Вы привели их в порядок – и теперь комиссия посмотрит, насколько состояние вашего оружия соответствует требованиям, предъявляемым рыцарям Доминиона.

– Черт знает что! – прошептал рыжеволосый парень, стоящий через два человека от Шторма. Джек тоже непроизвольно вздохнул – ведь они только что вернулись с трудных учений, и времени на то, чтобы привести свои скафандры в надлежащий вид, практически не было.

Поначалу Джек возмутился, но потом успокоился. В общем-то, все было верно: рыцарь, управляющий бронекостюмом, знает свое оружие лучше всех, к тому же он просто обязан уметь ремонтировать его в кратчайшие сроки. Боеспособный солдат, умеющий справиться со своим вооружением в любых, даже самых неподходящих условиях, – а не механик, сидящий в императорских мастерских, – нужен был Пепису.

Что же, пусть будет так. В конце-то концов его костюм побывал на Песчаной Войне и выдержал огромные нагрузки, к тому же он перенес испытание временем. Джека немного беспокоило неизвестное живое существо, поселившееся в его бронескафандре, но с этим… с этим он не мог уже ничего поделать.

– А сейчас вы можете быть свободны! – кивнул сержант.

Джек расслабил напряженные мышцы. Интересно, а насколько серьезно они собираются копаться в бронекостюмах? Губы были в пыли, сухой и горячей. К раскаленному мальтенскому солнцу не так-то просто оказалось приспособить свой организм. Джек вздохнул и посмотрел по сторонам. Вдруг чья-то крепкая рука легла ему на плечо:

– Может, прогуляемся и попьем холодного пивка?

– А почему бы и нет? – ответил кто-то рядом. – Им ведь все равно придется проверить больше трехсот бронекостюмов!

Джек оглянулся – коренастый темнокожий парень Даку весело улыбался и все еще держал Шторма за плечо. Даку было далеко за двадцать, и среди добровольцев он был самым старшим, не считая, конечно же, Джека. Кем был Даку до того, как пришел сюда? Шторм ничего не знал о нем, впрочем, и о других новобранцах он не знал ничего. И все-таки приглашение этого темнокожего прогуляться выглядело довольно-таки странным: все эти месяцы Даку тренировался бок о бок с Джеком и не сказал ему ни единого слова.

– Наверное, беспокоишься? – осторожно спросил Шторм.

– Есть немного. – Даку лениво размял плечи. – А ты?

– Как тебе сказать… – Джек минуту подумал. – Здесь много ребят, которым абсолютно безразлична их судьба. Они обращаются со своими доспехами как попало и думают, что в Императорской Гвардии им обязательно выдадут новые бронекостюмы. Пожалуй, для них это будет последним испытанием…

Они прошли в раздевалку и переоделись. На Шторме теперь были спортивные брюки со множеством карманов и свободная легкая рубашка. А Даку… что-то странное было в его манере одеваться: чернокожий, он надел на себя черный комбинезон и черную же рубашку, будто бы стараясь подчеркнуть внешний мрак своего обличья. Джек поежился: встретиться с таким черным человеком в каком-нибудь темном уголке Мальтена… упаси Боже!

По улице то и дело проносились такси. Джек поднял руку и остановил первую попавшуюся машину с зеленым огоньком.

– Куда едем? – спросил таксист, когда они сели на заднее сиденье. Шторм пожал плечами и посмотрел на своего спутника:

– Мне все равно.

– Тогда… – Даку на минуту задумался. – Тогда поедем на площадь Мальтена, там есть неплохой бар.

Мальтен – давно уже вымершее ископаемое животное, останки которого были когда-то найдены миссионерами при открытии планеты. Голографическая реконструкция внешнего вида этой диковинной твари сейчас красовалась на одной из центральных площадей города. Город, как и планета, был назван именем этого зверя, наверное, для того, чтобы хоть как-то извиниться перед другой жизнью, когда-то бушевавшей здесь.

Даку заказал пиво и пытливо посмотрел на Джека.

В баре было тихо.

– А ты, похоже, совсем не волнуешься! – с любопытством спросил он.

Джек глянул на свои ладони и провел пальцем по шраму, который остался на месте ампутированного мизинца. Этот шрам постоянно напоминал Шторму, что такое сон в холоде – сон, могущий убивать тело и калечить душу. Интересно, а почему Даку из всех добровольцев заинтересовался именно Джеком? Парень явно не был простачком – этот бар, облюбованный воротилами уличного бизнеса, знали немногие. Шторм еще раз посмотрел на Даку. Да, с этим парнем надо держать ухо востро – он может быть очень опасен. Шторм вспомнил Пурпура. Прежде, чем идти сюда, надо было спросить у командира, что это за темнокожий и кто за ним стоит, но на время отборочного конкурса командир строго-настрого запретил Джеку подходить к нему с какими бы то ни было разговорами. Ну, что ж, Пурпур и так сделал для Джека многое – познакомил его с Пеписом, добился разрешения участвовать в отборочном конкурсе. А сейчас судьба Шторма находилась в его собственных руках. Впрочем, этого-то и хотелось ему больше всего.