Как только смолкло эхо прощального вопля, испуганного градоначальника, безликий человек поднялся со своего места и неторопливо подошёл к магистру. За то недолгое время, пока он шагал вдоль стола, его облик успел сильно измениться. К Магистру шагал то молодой человек, то глубокий старик, то даже дородная матрона с набором подбородков под округлой физиономией. Метаморфозы прекратились, когда человек остановился у кресла чародея, зафиксировав облик на мужчине средних лет, коротко стриженом и гладко выбритом. Серые глаза смотрели твёрдо и насмешливо, а губи кривились в ехидной усмешке.

- Так какие же будут указания для меня, о повелитель, - в баритоне безликого отчётливо звенел сарказм, - Как же я могу помочь в ловле нашего старого врага? Каике будут приказы? Как ты убедишь меня совершить предательство в этот раз? Кто Он для остальных? Смутная фигура, неведомое зло, готовое разрушить мир до основания? Ты до смерти запугал людей своими сказками...

- Сказками? - живо переспросил Магистр, - Тебе ли не знать, сколько сказочного в этих самых сказках. Или ты успел позабыть насколько отличался тот мир от нынешнего. Да люди сейчас не смогут воспринять и половины того, что мы пережили. Сказки...Как я буду тебя убеждать? Подумай, если Он сумеет вернуться в полной мере, как поступит с тем, кто Его предал? Помни, чем ты обязан мне, и что сделает с тобой Он.

Теперь неизвестный, выглядел намного старше средних лет. Лоб прорезали глубокие морщины, кожа посерела, а огонь, пылавший прежде в глазах, поутих. Веки смежились, точно Безликий пытался скрыть глубокую печаль, наполнившую его взгляд. Он присел на краешек блестящего стола и потёр веки указательными пальцами, отчего весь его облик пошёл рябью, точно был всего-навсего отражением в гладкой поверхности пруда, куда какой-то озорник бросил камень.

- Чем я тебе обязан? - почти прошептал, ставший невероятно старым, человек, разглядывая массивный перстень, с огромным пурпурным камнем, который пульсировал на безымянном пальце его левой руки. Казалось, пульсация отражает удары сердца, - Да, я прожил достаточно долго, чтобы увидеть, как умрут все мои друзья и любимые; я был свидетелем того, как старый мир - мой родной мир - канул в небытие и родился другой, абсолютно чуждый мне. Может быть, я не помню, когда то это и был дар, но он давно обратился проклятием. С каждым прожитым годом, я ощущаю, как тяжкий груз, упавший на мои плечи, становится всё тяжелее. Мне даже кажется, что я не хожу по земле, а подобно тяжеловозу, таскаю за спиной неподъёмную повозку. Я устал жить...

- Это - твои проблемы, - отрезал Магистр, презрительно фыркнув, - Но должен тебя предупредить: если ты намерен сдаться, в надежде на быструю смерть от Его руки, то не тешь себя напрасной надеждой. На Его месте я бы оставил тебя в живых, позволив продолжать жалкое существование. Со своей стороны, обещаю подумать над твоими словами.

Безликий покивал, с грустной улыбкой.

- Подумаешь...Я проклинаю тот день, когда вообще согласился на твоё предложение и склонил своих товарищей, помочь в моём предательстве. Никто и подумать не мог, что всё может окончиться именно так. Тот проклятый день! Почти все тенеликие погибли, укрощая Тварь, а ничтожная горстка уцелевших невыносимо страдала до самого конца своей недолгой жизни. Остался один я, со своей болью, со своими воспоминаниями, всю горечь которых я никому и никогда не смогу передать. Да и кто захочет слушать балладу о низком предательстве, совершённом во имя безумного желания стать бессмертным? Ты тогда очень здорово нащупал моё слабое место...

- Ты закончил? - холодно поинтересовался чародей, продолжая презрительно кривить змеиные губы, - Если поток твоего словоблудия иссяк, то послушай, что скажу я. Ты, как никто другой, знаешь привычки и повадки того, кого мы ищем, значит тебе будет проще остальных подобраться к нему на расстояние удара и убить. Убить сразу же, после обнаружения.

Безликий громко хрюкнул и удивлённо уставился на Магистра. Потом расхохотался.

- Убить? - он вновь рассмеялся, но в его хохоте ощущались истерические нотки, - Кажется, столь долгая жизнь несколько навредила твоим мыслительным процессам, - внезапно он сорвался на крик, - Как, проклятие всем богам, я его убью? Ты совсем свихнулся?

Магистр резво вскочи на ноги и протянув длинные худые руки, схватил собеседника за одежду, после чего поднял над полом и потряс, точно тот был лёгким, как пушинка. Глаза чародея пылали яркой зеленью, а лицо, обычно невозмутимое, кривилось в гримасах ярости.

- Нет, это ты рехнулся! - завопил он, в ответ, - Не думай - действуй! Если я говорю: убей, значит - убивай. Он сейчас слаб, очень слаб и убить его будет проще, чем ты предполагаешь. Уразумел? Если же ты так боишься, то свяжись со мной, сообщи, где Он находится и я сам сделаю всё необходимое. А теперь убирайся, немедленно! Вон отсюда!

Он разжал пальцы и безликий обрушился на пол бесформенной грудой серой одежды. Потом поднялся и сверкнув жёлтыми точками глаз на бесформенном полотнище физиономии, молча покинул площадку.

Магистр опустился в кресло и в тишине, окутавшей Обзорную Площадку стал слышен странный скрежещущий звук: чародей в безумной ярости скрипел зубами, словно собирался стереть их до дёсен. Мало помалу скрежет сошёл на нет и на костлявое лицо вернулось невозмутимое выражение, только глаза продолжали полыхать зелёными зарницами былой бури.

Лишь полностью успокоившись, чародей достал диковинный свисток, напоминающий переплетение блестящих змеек, с глазками из самоцветов. Магистр поднёс странный предмет к губам и его щёки надулись, но ни единого звука не прозвучало. Тем не менее, волшебник казался удовлетворённым, когда спрятав свисток, откинулся на спинку кресла и уставился за пределы площадки.

Ждать пришлось совсем недолго: на горизонте появилась чёрная точка, увеличивающаяся с каждым мгновением. Очень скоро крохотное пятнышко превратилось в огромного ворона, бешено взмахивающего чёрными крыльями. Пролетев сквозь невидимый барьер, точно его и не было, птица опустилась на хрустальный стол перед Магистром и склонив голову, глухо каркнула:

- Приказывай, повелитель.

- Послушай-ка, Далин, - Джонрако повернулся к своему помощнику, - Неужто ты действительно решил, будто я намерен весь этот распроклятый вечер таскаться с тобой по трактирам, извлекая нас свет божий всех этих жалких пьяниц, которых я почему-то называю командой? Ты глубоко заблуждаешься, приятель! Так вот, заруби на своём уродливом носу: завтра мы выходим в море и обеспечить присутствие на "Чёрте" команды - твоя непосредственная обязанность. Если лоханка выйдет в море недоукомплектованной, выполнять обязанности недостающих говнюков будешь лично ты.

- Да но, - проворчал рослый мужчина с огромным животом, куда падала окладистая борода, концы которой были заплетены в косички, - Я же не смогу самостоятельно дотащить некоторых ублюдков, нализавшихся до полной неподвижности! Взять хотя бы Партариса - это парень на голову выше меня и...

- Отвали от меня! - рявкнул Джонрако, - Акула тебе в промежность, засранец! Мало тебе того, как ты достаёшь меня в плавании, так и на суше от тебя покоя нет. Подбери себе авральную команду, из тех, кто ещё способен держаться на ногах и действуй, - капитан собрался с силами и рявкнул во весь голос, - А теперь - отвали от меня! Я намерен выпить перед выходом и если ты управишься до полуночи, приходи - я сам налью тебе пару стаканов Зацкого Грифоньего.

Громкие вопли капитана не привлекли постороннего внимания, что было понятно: они оба находились около трактира "Пьяный юнга", славящегося приличной кухней, крепкими напитками и шумной компанией. Вот и сейчас из-за двери, над которой висело изображение привалившегося к мачте мальчугана с бокалом пива в руке, доносились обрывки песен, популярных среди моряков, прерываемые взрывами хохота и звоном сталкивающихся бокалов.