– Конечно! – сочувственно произнес я. – Как выглядит дело в целом, лейтенант? Раттер все еще фигурирует в качестве подозреваемого?

– А ты как думаешь? – спросил он отвратительным, полным подозрения голосом.

– Думаю, да, – твердо ответил я. – Ты проверил его алиби на время убийства Байерса?

– А следовало бы? – безразлично бросил он, наблюдая за мной словно ястреб.

– Не знаю, – неуверенно протянул я. – Просто мне любопытно было бы это узнать. На всякий случай. Только представим себе, что он действительно убил Луизу Ламон, не выдержав ее шантажа, из-за которого мог оказаться замешанным в похищении диадемы. Может, он не знал об отношениях Байерса с Луизой, но она могла рассказать Байерсу о нем, так? После ее смерти Байерс мог осмелиться сам пойти на шантаж и угрожать Раттеру разоблачением в глазах легавых.

– Полиции! – проскрипел Шелл.

– Полиции. Поэтому Раттер посчитал единственным выходом пришить и Байерса, попытаться представить его смерть самоубийством, чтобы вы подумали, что маленький Вилли убил Луизу, а затем покончил с собой.

– Смешно! – отреагировал лейтенант, но не совсем уверенным голосом.

– Может, ты и прав, – подольстил я. – Но все равно не помешало бы вызвать Раттера и задать ему несколько вопросов. По крайней мере, у него это вызовет уважение.

– Уважение к чему?

– Я слышал, он повсюду разглагольствует о некомпетентности полиции в целом и одного лейтенанта в частности, – мягко подкинул я идею. – Но конечно, полагаю, тебя это не заботит, вы выше этого…

– Вот как? – сердито проворчал Шелл. – Большой и толстый слюнтяй! Только потому, что у него есть пластмассовый завод, он считает себя большой шишкой? Мы быстро поставим его на место!

– Конечно, – прошептал я, – мне нет до этого дела, но…

– Ты абсолютно прав – тебе нет до этого никакого дела! – Он скалился на меня секунд десять, потом пожал плечами, сдержав гнев. – Так что дальше?

– Да просто думаю, – сказал я, как бы экспериментируя. – Он из таких людей, которые любят навязывать свою власть всем, кого считают ниже себя, только такое поведение им понятно. Хочу сказать, если ты будешь действовать действительно жестко и официально, это произведет на него большее впечатление.

– Ага, – медленно кивнул Шелл. – Иногда, несмотря на твою тупость, ты оказываешься прав, Бойд. Я обойдусь с ним так жестко, что гестапо ему покажется группой бойскаутов!

– Ну что ж, – я нерешительно поднялся на ноги, – если я больше не нужен, лейтенант…

– Кому ты нужен? – спросил он с отвращением. – Думаешь, мне нечего делать, кроме как тратить целый вечер на разговор с маниакальным убийцей? Убирайся!

Я вернулся в отель как раз вовремя, чтобы принять душ и переодеться. Без пяти восемь я уже спустился в «Луау бар». Ровно в восемь Тамара О’Киф сняла свою норковую шубку и скользнула на диванчик рядом со мной. На ней было чудесное вельветовое платье розового цвета, без бретелек, с достаточно низким вырезом, чтобы обнаружить начало очаровательного разделения ее полной груди.

Ее пухлые губы расплылись в невинной улыбке.

– Как я заметила, вам понравился мой монашеский наряд, – безмятежно проговорила она. – Но я должна предупредить вас со всей ответственностью, что, если он соскользнет хоть на пару дюймов, я окажусь в большой беде.

– Это звучит как интригующий вызов, – тоскливо произнес я.

Официант поставил половину скорлупы кокоса перед ней и мартини передо мной.

– Это что такое? – спросила Тамара с подозрением.

– О, это мое собственное изобретение, – гордо сообщил я. – Берется одна часть «Падения девственницы» и одна часть «Восторга миссионера», все хорошенько перемешивается и в получившуюся смесь выжимается половинка плода страсти.

– У этого есть какое-нибудь название? – полюбопытствовала она недоверчивым голосом.

– Рад, что вы спросили об этом. Я это называю «Раем» и приготовил специально для вас.

– Польщена, – выразительно сказала она. – Вы уверены, что это не называется «Афродизия» или что-то в этом роде?

– Как вы могли подумать такое о простом манхэттенском парне вроде меня? К тому же еще очень рано для чего-нибудь возбуждающего.

Тамара сделала осторожный пробный глоток, затем еще один. При этом с ее лица не сходило критическое выражение. Наконец сделала большой глоток и откинулась на мягкую спинку со счастливой улыбкой на лице.

– Напиток очень хорош, – сказала она с роскошным вздохом. – Мне необходимо было выпить что-нибудь веселящее.

– Плохой был день?

– Я начинаю опасаться, что скоро окажусь без работы: в ювелирном бизнесе дела идут плохо. – Тамара поморщилась. – И это началось не сегодня.

– Да, нехорошо, – согласился я. – Но Ильмо должен быть доволен сейчас, ведь страховая компания вынуждена будет ему заплатить.

Тамара посмотрела на меня недоумевающим взглядом:

– Что вы имеете в виду, когда говорите, что сейчас страховая компания заплатит?

– Разве не было каких-то там неприятностей с условиями, записанными в договоре мелким шрифтом? – постарался я быть терпеливым. – Сначала страховая компания отказала в иске, но сейчас адвокат Ильмо нашел способ заставить ее…

– Ах это! – перебила она меня. – Ну что за ерунда втемяшилась в голову мистера Ильмо без всякой на то причины? Действительно, страховая компания поставила его иск под вопрос, но она всегда так поступает – так, во всяком случае, утверждает адвокат. Он с самого начала был уверен, что компания выложит денежки, только мистер Ильмо не хотел его слушать.

– Может быть, это поправит его дела?

Лицо Тамары выразило сомнение.

– Вряд ли, если судить по состоянию нашей бухгалтерии. Но Ильмо, похоже, это не волнует. В последнее время он кажется слишком уж веселым.

– Давайте не будем тратить вечер на обсуждение омерзительно веселого мистера Ильмо, – твердо предложил я. – Давайте поговорим о более волнующих вещах, например о вашем неминуемом падении.

– Чтобы это случилось, понадобится гораздо больше, чем этот фальшивый напиток, изобретенный вами, Дэнни Бойд, – пояснила она с самодовольством и прикончила содержимое кокосового ореха, чтобы доказать свою правоту.

– Единственно, что плохо в этом уютном алькове, – сказал я через тридцать секунд, – он укромен настолько, что даже официанты его не замечают. Если меня не обслужат в ближайшие пять секунд, я встану на стол и…

– И что? – полюбопытствовала Тамара.

Но тут меня приковало к месту, глаза мои расширились от ужаса, моя мысль и всякое движение оказались парализованными. С сияющей улыбкой на нас надвигалась Пэтти Ламон. Слишком поздно я подумал о том, что должен был позвонить ей. Слишком поздно я понял, что не следовало мне встречаться с Тамарой в баре того же отеля.

Я неуклюже поднялся на ноги, когда Пэтти подошла к столу, и пробормотал что-то нечленораздельное.

– У меня чудесная новость, Дэнни, дорогой, – заговорила она радостным голосом. – Я позвонила лейтенанту Шеллу минут тридцать назад. Он мне сообщил, что полиция уверена – Эстел покинул город, и я могу без опаски вернуться в мою квартиру. Поэтому я спустилась вниз на случай, если ты решил пропустить стаканчик перед обедом, и вот ты здесь! – победно воскликнула она.

– Да, – сипло подтвердил я. – Я здесь. Пэтти, это мисс О’Киф, мисс О’Киф, это…

– Привет, Пэтти! – весело отозвалась Тамара.

– Как поживаешь, Тамара? – Пэтти ловко скользнула на свободное место с другой стороны стола.

– Так вы знакомы? – поперхнулся я.

– Вы шутите? – спокойно отреагировала Тамара. – Мы вместе учились в средней школе. – Ее лицо посерьезнело, она дотронулась до руки Пэтти. – Я ужасно расстроилась из-за Луизы…

– Спасибо, Тамара! – Пэтти моргнула пару раз. – Я стараюсь не думать об этом. Это так жутко!

– Конечно, дорогая, – тепло произнесла Тамара. Наконец появился официант. Я заказал те же напитки и вопросительно посмотрел на Пэтти.

– Дэнни! – нежно проговорила она. – Ты же не собираешься пить еще до обеда? Ты же знаешь, что нельзя злоупотреблять этим. – Она заметила мой пристальный взгляд и несколько побледнела. – Конечно, выпей, дорогой, если тебе так хочется. Но я ничего не буду. Просто посижу подожду.