Тяжело сглотнула.

Нет, нет, об этом ни слова, ни мысли.

Не сейчас.

— Где моя сумка?

— Да сзади же, на полочке. Отдышись сначала, а то заплюешь своей слюной все здесь.

Она. Она… моя родная… Моя вязаная "авоська" со стыдливым цветочком спереди и сзади.

Документы… Все было на месте. Документы, ключи, паспорт, расческа, ручка, блокнот.

Деньги, много денег. В два раза больше, чем было.

УРОД.

Его работа.

Зачем они мне? Что это значит? Помощь? Забота?

Плата за ночь?

Ублюдок.

Я нервно фыркнула и швырнула деньги на полку, где только что лежала моя сумка.

— Эй, что это за концерт? Что за нервы?

— Вот накладные и акты, — торопливо протянула я бумажки Франческе.

Раздраженная улыбка.

— Не прошло и года.

Сердце предательски сжалось…

Любимая поговорка Гаспара…

Павлина…

Деньги, зачем мне твои деньги? Я благодарна за сумку, но…

Подавись ты ими. Подавись.

Я злобно ступила шаг ближе к шкафчику, забрала выброшенные фунты, злобно засунула их назад в сумку.

— Вот так-то вот, — пробормотала начальница, толи сама себе, толи все же мне.

— Здравствуйте, — удивленно моргнула, но затем все же улыбнулась мне девушка.

— Здравствуйте, — ответила я. — А Ракель Ферер у себя?

Знаю, глупый, глупый вопрос, но с чего мне начать?

— Нет, конечно… Она же уехала вместе с мужем…

— Ну да. А сер Дерби?

— Дерби?

— Да, Гаспар Дерби.

— Он никогда у нас не работал, так что его и не может быть здесь. Он так, друг мадам Ферер, бывал только в гостях.

— Ясно…

Обижено поджала губки…

Друг… И она туда же.

— А у вас нет его номера телефона? Визитки?

Свою-то я выбросила еще сразу! От злости…

Девушка на мгновение замялась, но потом все же ответила:

— Есть, но дать не могу.

— А вы бы могли сами перезвонить. Я должна была рассчитаться с ним за помощь в подготовке свадьбы. Деньги передать, — я торопливо нырнула в свою сумку и вытащила из нее скрученные фунтики. — Вот, — и протянула к девушке, нарочно дразня.

Нервно сглотнула.

Что, нравится?

Не сдержалась от улыбки. Увы, не сдержалась.

— Хорошо, я перезвоню.

Немного полистав свою записную книгу, секретарь наконец-то отыскала нужный номер. Пальчики торопливо заплясали по кнопочкам аппарата.

— Да, здравствуйте. Это Рия. Привет. Нет, я нормально. Да. Да… — тут ее голос перешел на вкрадчивый шепот, — да… скучаю, но сейчас не об этом.

СКУЧАЮ…

— Тут девушка зашла, говорит какие-то дела у тебя с ней незаконченные. Когда ты зайдешь к нам в гости? Или… Во Франции? И надолго? Не знаешь? Ну, что же… я передам… Пока… Целую.

ЦЕЛУЮ.

Едва дышала.

Едва жила.

— Он уехал вчера во Францию. Надолго. И сказал, что дела у него все завершены. Так что, наверно, это что-то у вас в фирме перепутали. Ну, или я не знаю…

— Спасибо, — прохрипела я… Разворот — и долой…

— ДЕВУШКА!!! Девушка, вы деньги обронили…

Подавитесь…

Сегодня Мик женится… Или, вероятно, уже женился.

Мы были вместе четыре года…

четыре года жизни под одной крышей.

Как одна семья…

Свадьба… О ней я мечтала, как о далеком прекрасном… несбыточном будущем.

Так хотелось, так мечталось, так желалось…

Но…

И теперь все иначе. Моя мечта сбылась, вот только не для меня.

Он стоит у алтаря, но НЕ СО МНОЙ!

НЕ МНЕ ДАЕТ КЛЯТВЫ… о вечной любви, о вечном счастье…

На двоих.

Обман.

Мне подарил лишь обман, боль и раны, а ей — мечту… А ей — сказку.

ФАЛЬШИВУЮ СЧАСТЛИВУЮ СКАЗКУ.

Фальшивую?

Да. Пусть для меня ее сказка будет ложью…

И пусть я не желаю им горя, уж лучше не видеть ее счастливых глаз.

Не видеть радости, отобранной у меня.

Не видеть… ничего!

Сегодня я осталась одна.

Я брела по улице, жадно прячась под своим зонтом.

Вот она… вот она, правда.

Вот настоящая жизнь, Эшли.

Вот она!

Обман. Сплошной обман, и сколько бы ты не глотала пилюль, все равно лучше не станет. Не изменится ничего!!!

И как бы их не звали… Мик, или Гаспар…

Декабрь

Гаспар. Гаспар… Ты был моей ошибкой. Большой ошибкой.

Я пыталась в тебе утонуть, забыв свою боль, но обрела новую…

Еще сильнее кровоточащую…

Ты подарил мне прекрасные два дня, а затем исчез. ИСЧЕЗ, растворившись как мираж в знойный день.

Как сон, едва наступило утро…

Как снег, растаявший с приходом весны.

Как сумерки, растаявшие с восходом Луны или Солнца.

Я тебя люблю, но уже поздно…

Поздно для нас обоих.

Даже если я тебя когда-нибудь встречу, все равно больше не поверю в твои чувства.

Не поверю…

Ты — лживое Солнце. Ледяное… Ты светишь, но не греешь.

Ты можешь дать мне мир блаженства, но там не будет ни тебя настоящего, ни твоей любви.

Ты — картинка. Картинка, не имеющая даже в себе холста.

Ты — глупое видение чужих НАДЕЖД.