Защищать лагерь выпало солдатам с кораблей «Praedatoris»[45] и «Letifer»[46]. Бойцами на первом командовал кривоногий Клавдий Пойдус Григ, а на втором – бочкообразный Филон Секстий Требониус. Тренировочная база являлась точной копией стандартного римского лагеря на марше, только уменьшенной в три раза. Поэтому двух манипул вполне хватало для отражения учебной атаки.

– У вас в руках настоящее оружие, – рявкнул напоследок Гней, прохаживаясь перед строем. – Вы должны привыкать к нему. Но смотрите, не отрубите кому-нибудь башку. Сегодня мы бьемся на берегу и вполсилы. Пилумы оставить здесь. Никаких ран. Разрешаю только небольшие увечья. Можете свернуть кому-нибудь челюсть в рукопашной, и все. Сбитый с ног и обезоруженный противник считается мертвым.

Центурион остановился и обвел стоявших перед ним легионеров грозным взглядом.

– Вы должны только спихнуть противника со стены и прорваться в лагерь. Это уже победа. Все. Вперед, ублюдки! До венков вы еще не доросли[47], но тому, кто первый ворвется в лагерь, утраиваю жалованье за сегодняшний день.

Ответив командиру мощным ревом нескольких сотен глоток, морпехи, вооруженные, кроме прочего, лестницами, пошли на штурм, потрясая оружием. Две первые манипулы, развернув все центурии в линию, устремились к лагерю с фронта, а третья пока оставалась в резерве. Гней Фурий Атилий сам повел свою манипулу в бой.

Федор, затянутый в панцирь, со щитом и мечом, быстрым шагом маршировал в передней шеренге с Квинтом. По лицу моряка из Бруттия, едва видневшемуся из-под нахлобученного шлема, становилось ясно, что ему не терпелось взобраться первым на стену. Но и Федор не отставал. Не из-за денег. Просто не привык топтаться среди последних.

Ближе к стенам походной крепости манипула перешла на легкий бег.

– Раздвинуть строй! – крикнул Гней, останавливаясь на краю рва.

И тотчас центурии расступились на несколько мгновений, выпустив вперед бойцов с небольшими, длиной всего метра три, лестницами. Они почти добрались до стены, спрыгнули в ров и приставили лестницы с крюками на концах к частоколу. А центурии с воплями бросились на приступ. К счастью, стена из кольев, окружавших лагерь, высотой не отличалась – она прикрывала оборонявшихся по грудь. Но был еще ров, который добавлял трудностей.

Соседние центурии, которыми командовал Гай Флавий Кросс с корабля «Сила Тарента», проделали то же самое на левом фланге, приблизившись к стене и приставив к ней лестницы. В нападавших тотчас полетели короткие поленья и более крупные бревна, способные свалить с ног сразу троих легионеров.

«Хорошо, что нет пока никакой артиллерии, – думал Федор, прикрывшись щитом, взбираясь третьим по лестнице и вперив напряженный взгляд в бойцов условного противника, ожидавших его сразу за частоколом, – а то нас быстро проредили бы баллистами еще на подходе».

Сверху послышался крик, затем второй. Два карабкавшихся первыми морпеха, были быстро сброшены с перекладин в ров легионерами Клавдия Пойдуса. Да и само шаткое сооружение заходило ходуном под ногами Федора. Оказалось, что два дюжих легионера, схватились за него, оторвали крюки лестницы от частокола и вот-вот должны были сбросить в ров. Но не успели. Федор не дал им такой возможности. Сделав два гигантских прыжка, он перемахнул частокол и ударил ближайшего к нему бойца своим щитом, обрушив на того весь свой вес. Воин рухнул навзничь, выронив из рук меч.

– Ты убит, парень, – крикнул ему Федор, отражая удар второго противника, в коротком замахе саданувшего его мечом по щиту. Звякнув по железному умбону, меч легионера скользнул вниз.

«Хороший щит», – подумал Федор, отпрыгивая в сторону и неожиданно для потерявшего равновесие противника подсекая его так неосторожно выставленную вперед ногу. И второй распластался на земле.

Со всех сторон к нему бежали морпехи Пойдуса, но небольшую брешь в обороне он успел пробить, и за его спиной в лагерь условного противника один за другим сыпались солдаты из его манипулы, первой манипулы четвертого легиона союзников.

– Молодец, Федр! – крикнул Квинт, оказавшись рядом и отбивая щитом брошенное в него увесистое полено. Потом добавил с легкой завистью: – Считай, заработал тройное жалованье. Атилий не соврет.

– Отлично, – кивнул сержант, – но мне сейчас не до этого! Вперед, ребята!

И побежал, увлекая за собой остальных. Но продвинулся недалеко, на его пути выросло сразу трое легионеров.

– И откуда же вас столько, – крикнул он, вступая в схватку сразу с тремя солдатами и отбивая удар за ударом. Мечом он почти не пользовался. Лишь раз, когда двое из троих сделали выпад одновременно, принял один удар щитом, а лезвием меча отвел другой в сторону. А затем прыгнул вперед и снова толкнул ближайшего бойца щитом, но на этот раз едва не рухнул сам – тот стоял, как скала. Федор бросил на него короткий пристальный взгляд – легионер был не ниже сержанта ростом и широк в плечах. Панцирь на нем едва не трещал по швам. «Великоват для римлянина, – подумал Федор, отступая и оглядываясь, – но чего на свете не бывает».

Два других разбежались в разные стороны, схватившись один с Квинтом, а второй – с каким-то бойцом из манипулы Федора. А противник Чайки снова взмахнул мечом, сотрясая своим ударом новенький щит. И сержант изловчился-таки. Когда тот снова ударил, Федор мгновенно отступил в сторону и слегка подтолкнул проскочившего мимо него противника в спину. Щит еще не закончил дрожать, а крепкий солдат уже валялся лицом в пыли.

– Ты труп, – заявил Федор, поставив ногу ему на спину.

И тут же понял, что зря он это сделал. Легионер отбросил меч со щитом, мгновенно перекатился и, взмахнув рукой, поймал Федора за лодыжку. Ручищи у него были – будь здоров, наверняка мог бы и поножи разорвать. Когда здоровяк поднялся, Чайка, прыгая на одной ноге, едва сдержался, чтобы не обрубить конечность этому разъяренному силачу.

– Я Тит Курион Делий, – заявил здоровяк, подтягивая к себе Федора за голень, – и я сейчас вырву твою кривую ногу. Никто еще не осмеливался так оскорбить меня.

– Извини, брат, – заметил Федор, с трудом удерживаясь, к большому удивлению силача, на одной ноге, – но ты уже мертв. Тебя центурион не предупредил? Воюй по правилам.

– Плевал я на правила! – рявкнул Тит, продолжая выкручивать захваченную ногу.

– Ну, тогда и я плевал, – сержант поднапрягся и со всего маху засадил ребром щита в голову противнику. Раздался звон железа о железо. Сверкнув на солнце красными перьями, шлем слетел с головы Тита, а руки его разжались. Крепыш закачался. Немного подумав, Федор, теперь уже обретший надежную опору, нанес второй удар щитом в грудь. На этот раз здоровяк рухнул в пыль и больше не предпринимал попыток напасть.

Убедившись, что враг повержен, Федор быстро огляделся. Пока он возился с Титом, его манипула под командой опциона перестроилась в боевой порядок, захватила первый ряд палаток и теснила условного противника все дальше к Преторию. Манипула под командой переднего центуриона Гая Флавия Кросса тоже пробилась на своем фланге через частокол и даже открыла ворота, через которые вот-вот должна была ворваться третья, резервная центурия морпехов. Захват лагеря был предрешен.

Федор остался почти один у стены, рядом находился только Квинт, наблюдавший за поединком, и несколько товарищей Тита, признавших себя убитыми. Они лежали на земле.

– Эй, Квинт, это не твой брат? – спросил Федор, указав на поверженного силача. – Его тоже зовут Тит.

– Нет, – отмахнулся тот. – Мы с ним из разных селений. И отцы у нас разные. А мой брат сейчас в море, рыбу ловит.

– Тогда бежим в атаку, – решил Федор, – а то весь лагерь захватят без нас.

– А чего бежать, – неожиданно заявил Квинт, – денег-то больше уже не дадут. Все тебе выпало.

– Ладно, не завидуй, – отрезал Федор и, подхватив щит повыше, устремился в глубину палаточного лагеря. – Все равно надо нашим помочь. Давай за мной.