Сознательно задержавшись на восемь минут, я неторопливо поднялся по ступенькам из тёмно-красного гранита и, пройдя через распахнувшиеся автоматические двери, вошёл в частную картинную галерею. Пройдя через несколько залов, я остановился возле приглянувшийся оригинальной инсталляции, на тему космических фантасмагорий под названием «Хаос закономерностей». С любопытством рассматривая творение неизвестного мне художника, пытаясь уловить его замысел, но почему-то ускользал, хотя скорей всего этому мешало постоянное ожидание встречи…

— Что нравиться? — Поинтересовался примерно сорокалетний подтянутый мужчина пристроившийся рядом со мной.

— Однозначно сказать не могу, какое-то странное и неоднозначное впечатление.

— На то и весь расчёт. Кстати, не желаете взглянуть на другое произведение искусства одного древнего мастера?

— Неужели оно такое ценное?

— Кому как. Для одних данный предмет является бесценным, а для других вообще не представляет ровным счётом никакого интереса. Вы же сами являетесь представителем творческой профессии и прекрасно знаете, что искусство понятие субъективное впрочем, как и цена на подобные предметы старены глубокой… — С ухмылкой ответил неизвестный, внимательно вглядываясь в инсталляцию.

— Не буду спорить.

— Ну, так как, желаете взглянуть на дело рук одного из величайших мастеров прошлых веков?

— Ничего не имею против.

— В таком случае прошу проследовать за мной.

Неизвестный провёл меня через пару небольших экспозиционных залов и завёл в техническую зону, где нас встретил благообразный старичок, представившийся экспертом, после чего мы вошли в помещение реставрационной мастерской.

— Присаживайтесь Нестор Иванович. — Предложил мне старичок и тут же поинтересовался:

— Может, хотите кофе или чай?

— Нет спасибо, лучше срезу перейдём к делу.

— Ну как знаете. — Равнодушно пожав плечами, заявил он, но я буквально кожей ощутил его разочарование, видимо дельцы намеревались подсыпать в напиток какую-нибудь дрянь для ослабления внимания или что-то типа того.

Старичок «божий одуванчик», вполне убедительно демонстрируя слабость в телесах, прошёл за ширму и, повозившись там какое-то время, вынес оттуда длинный прямоугольный ящик обтянутый натуральной кожей и, подойдя к столу, бережно водрузил его на стол. Натянув белые войлочные перчатки, он отстегнул защёлки и извлёк из него шпагу и велеречиво заявил:

— Позвольте вам продемонстрировать родовую шпагу графов Тирон, прекративший своё существование около двухсот пятидесяти лет назад. Ею был награждён основатель графского рода Мозель Тирон самим королём Дуко с присвоением графского титула за спасение жизни наследнику трона. Шпага была заказана королевским оружейником у самого лучшего мастера шестьсот сорок два года назад у самого лучшего мастера того времени и по праву считается лучшей его работой. Шпага считалась утерянной более трёхсот лет назад во время пожара в родовом имении и нашлась совершенно случайно буквально пару лет назад в частной коллекции. Конечно, по закону её следовало бы передать королевскому музею, но слишком уж плата казённая низкая за такой раритет…

— И сколько же вы хотите за шпагу? — Чуть подавшись вперёд, задал я вопрос, незаметно для маклеров подготавливая мышцы к схватке.

— Сама шпага вам обойдётся в полтора миллиона лир, а вот за документы разрешающие вывоз за пределы королевства придётся заплатить отдельно…

— Уважаемый, не тяните кота за хвост, обозначьте конкретную цену за предмет. — Настоятельно потребовал я, изображая недовольство клиента поведением продавца.

— Мы хотим за неё один миллион восемьсот тысяч лир.

— Это слишком дорого, скиньте четыреста тысяч, но для начала я бы хотел лично осмотреть шпагу и убедиться в её подлинности. Как только я осмотрю её, вот тогда и обсудим цену.

— Я вас уверяю, вещь подлинная. — Вмешался доселе молчавший мужчина, встретивший меня возле художественной инсталляции.

Ничего не ответив, я натянул перчатки и, взяв из рук старика обнажённую шпагу, присел на стул и, достав из кармана миниатюрный электронный микроскоп, стал изучать четырёхгранное лезвие, краем глаза поглядывая на своих занервничавших визави. Разумеется, в антиквариате я не смыслил ничего, но как в народе говориться, хороший понт — дороже денег.

Минут пятнадцать мне пришлось с самой серьёзной мордой, вглядываться в микроскоп и для пущей достоверности бурчать себе под нос всякую невразумительную белиберду, тем самым ещё сильнее заставляя нервничать мошенников, а что это именно они, я уже нисколечко не сомневался. Оставалось только разобраться, это люди Акулы или кого-то другого.

Медленно, чтобы раньше времени не насторожить типчиков, я выключил микроскоп и, отложив в сторону, взял шпагу в правую руку, резко вскочив со стула, словно дубиной огрел мужика лезвием по спине и когда он взвыл дурным голосом, подсечкой, свалил его на пол и, приставив остриё к горлу, зловеще хриплым голосом прошипел:

— Ты кого кинуть собрался, чертило?! Да я вас сейчас на мелкий салат покрошу!

— Ты чего мужик, белены объелся?! Тебя же посадят!

— Никто меня не посадит, у меня дипломатический иммунитет, усёк придурок?!

Только я это произнёс, как ощутил, как у меня начали отниматься руки и ноги. Старичок «божий одуванчик» умышленно оставленный без моего внимания выстрелил в спину из парализатора. Из последних сил я сделал два шага на подгибающихся ногах к техническому щиту и прежде чем рухнуть на пол, успел остриём шпаги нажать кнопку тревожной сигнализации…

Сознание вернулось резко и, вместе с его возвращением я ощутил тупую боль по всему телу, но в особенности у меня болела нижняя челюсть и отбитые рёбра. Помимо этого немилосердно ныли туго связанные за спиной руки. Очень хотелось изменить крайне неудобную позу, но прежде чем подавать признаки жизни, следовало разобраться в обстановке. Сначала была тишина, но спустя некоторое время совсем недалеко от меня послышались чьи-то шаги, а потом раздалась отчётливая человеческая речь:

— Штайк ты, что вытворяешь скотина?! Из-за твоих художеств теперь вся городская полиция на ушах стоит и трясёт всех подряд, разыскивая похищенного известного иностранца к которому благоволит сам монарх. Тебе дураку было поручено без всякого шума облапошить лоха, а ты мало того что верное дело завалил, так ещё умудрился похитить клиента и устроить несколько перестрелок с полицией. Акула вне себя от ярости и если бы ты не был его дальним родственником, уже кормил бы рыб на дне горного озера.

— А что мне оставалось делать Зубец?! — огрызнулся в ответ хорошо знакомый мне голос, принадлежащий тому, кого я свалил на пол и угрожал шпагой в реставрационной мастерской, — Клиент ваш далеко не лохом оказался, просёк, что ему туфту впаривают. Меня свалил и шпагу к горлу приставил, благо Клещ по нему из парализатора лупанул, но уж слишком он силен, оказался и умудрился кнопку экстренного вызова полиции нажать. Вот и пришлось его с собой прихватить, чтобы в случае чего прикрыться заложником, вот только его какие-то типы пасли и попытались на нас напасть, но мы с горем пополам отбились. Резкие парни, явно не из нашей полиции, да и вообще иностранцы они, скорей всего из Священного Союза за клиентом присматривали. Они ещё дважды на нас нападали, пока мы пленника на наличие маяка не проверили. Их оказалось, аж две штуки, в волосины были встроены, пришлось выдирать.

— А чё ж тогда, вся полиция на ушах стоит?! — C некоторой неуверенностью в голосе, поинтересовался неизвестный человек.

— А я по, чём знаю?! Мы легавых не трогали, только с хвостом разбирались…

— В общем, так Штайк, сейчас с Клещом на дно заляжешь, а потом мы вас переправим куда-нибудь подальше, оставаться в королевстве вам больше категорически нельзя. На вас объявлена Большая охота.

— Ясное дело валить отсюда надо подобру — поздорову, только вот что теперь делать с пленником?