— То… — Я изобразил слегка обреченный вздох. — То мне с моим отрядом не останется ничего кроме как подчиниться. В конце концов, кто ты, и кто мы. Однако…

— В таком случае я настаиваю. — Буркнул откровенно считающий себя хозяином положения гризли, чем умудрился вызвать у меня ещё одну сугубо мысленную улыбку. — В таком случае я настаиваю. Жди. Тебя с твоим отрядом скоро позовут. — И он, бесцеремонно расталкивая толпу, направился к ближайшему регенерационному кокону. А я вместе со своими подчинёнными действительно остался ждать. Остался ждать, и снова думать. Очень много думать. Причём в первую очередь о всё той же окружающей меня сейчас толпе, в рядах которой совсем скоро пойдут блуждать новые, связанные со мной и моим отрядом слухи. Довольно, надо заметить, экзотические, и местами даже дикие слухи, на которых мне, если я действительно всё еще хочу выжить, мне по-прежнему необходимо будет сыграть. Причем сыграть крайне филигранно. А раз надо… Значит надо. Раз надо, значит сыграю. В конце концов, как говорили в моей родной изоторной локали: «Куда ты денешься, когда разденешься?».

Я протяжно вздохнул, и буквально краем глаза покосившись на по-прежнему восседающего на своём четырехногом самоходном троне крайне израненного главу тейма Неренгхай, дабы хоть как-то немного отвлечься поинтересовался таки у Нагайны… Касательно тех самых пульсирующих человеческих мозгов. Мол, что это вообще такое, и нахрена конкретно оно тут нужно.

— Это так называемые рейлы, и… — Змее-баба уже в который раз не на шутку замялась. — Там все сложно, милый, и…

— И снова нет там ни хрена сложного. — Вмешался в разговор смутно знакомый, мне слегка шипящий голос. — У тебя, в твоём родном мире, такое понятие как… Умеющая думать, как бы думать, машина была?

— Угу. — Кивнул я. — Она называлась компьютер.

— Вот. — Вздохнул голос. — И в этом самом твоём компьюртерре определенно была некая… штучка… выполняющая непосредственно функции… Ума этой самой, типа, думающей машины.

— Угу. — Снова подтвердил я. — Была. Она называлась компьютерный процессор.

— Волшебно. — Фыркнул собеседник. — Значит ты сейчас наверняка всё правильно поймёшь, ибо эти самые рейлы, они, как раз таки, и выполняют у данных же регенерационных коконов те самые функции прохцехссоров, понимаешь? Регенерационные коконы они… Настолько сложные, и… Многозадачные, что каждому из них по умолчанию… Отдельный собственный ум нужен. Как бы собственный ум. Суть уловил?

— Более чем. — Вздохнул я.

— Прекрасно. — Вздохнул голос, и немного помолчав поинтересовался:

— Ты правда взял в свой герш возрожденную и Лялю?

— Правда. — Подтвердил я.

— А… У тебя там ещё места есть?

— Смотря для кого. — Пожал плечами я, в глубине души невольно обрадовавшись такому повороту событий, обрадовавшись очередному потенциальному подчиненному, ибо не просто же так сейчас данный метаморф поднимал эту тему.

— Для меня. — Выходя из толпы, и представая передо мной во всей красе отозвался собеседник. — Тем более, что мы с тобой, Вайл, уже в каком-то роде знакомы. Я тебе в своё время про харны, тайзы и Великих лордов рассказывал. Ты на тот момент еще в прайде с той… пухленькой самочкой состоял.

— Помню. — Смерив взглядом действительно относительно знакомого мне носорого-дикобоаза кивнул я. — Было дело.

— И? — Выжидающе уставился он на меня. — Ну? Возьмёшь меня к себе?

— А тебя, полноценного трансмута, разве не смущает, что твоим гарном будет покалеченный младенец всего четвертого ранга могущества? — Вопросом на вопрос ответил я.

— Нет. — Помотал головой собеседник. — Конкретно в твоем случае, ни капли не смущает. Нет, будь моим потенциальным гарном просто некий… абстрактный покалеченный младенец, меня бы это, вне всякого сомнения, более чем смутило, Вайл. Однако ты не просто младенец. Ты, это тот, кто первым в нашем харне, за целый танн, смог пройти первый же Фархк. Ты это тот, кто меньше чем за цикл, смог вернуть великому лорду Быр-Шаху, принудительно повешенный на тебя кредит. Огромный, по твоим меркам, кредит. Ты, это тот, кто на базовых ногах смог убежать от Быргла. Ты, это тот, кто, обладая базовым телом, смог завалить мирмика. Ты это тот, кому сам Биом решил начислить целых два дополнительных очка могущества. А также ты, это тот, кто смог спасти и доставить к Ынраху его самку, и…

— Откуда знаешь про всё последнее?

— Матка, она порой слишком тесна. — Пожал плечами собеседник. — Меня, если что, зовут Чунч.

— Приятно познакомиться, Чунч. — Кивнул я. — И второй вопрос. Тебя не смущает, что в моём отряде присутствует… Редуплированная, и как следствие, согласно поверью, за мной, и моим отрядом, по пятам ходит смерть?

— За мной она в последнее время тоже ходит. — Вздохнул носорого-дикобраз. — Как никогда ходит. Поэтому… — Он выдержал паузу, и сменив тему, снова, что называется, прямо в лоб поинтересовался:

— Ну, так ты меня к себе берёшь, или нет?

— Пока не знаю. — Усмехнулся я. — В первую очередь это зависит от того, насколько ты готов мне подчиняться. Причём подчиняться беспрекословно!

— Я готов, гарн!

— В таком случае: Упор лёжа принять, и тридцать отжиманий!

Носорого-дикобраз, к моему, надо заметить, искреннему удивлению, действительно-таки подчинился.

— Ещё тридцать отжиманий! — Буркнул я, когда тот закончил.

Чунч снова подчинился.

— По стойке смирно встать! — Скомандовал я, и приказ опять был беспрекословно выполнен.

— Ну, ничего так… — Спустя некоторое время вынес вердикт я, и покосившись на Нагайну поинтересовался:

— Чего скажешь, дорогая? Берем?

— Ничего не скажу, хозяин. — Отозвалась там. — Не скажу, потому что я данного метаморфа не знаю.

— За то мы с братом его знает, гарн. — Подал голос Пинджш. — Это действительно Чунч, и он тоже… Мягко говоря… своеобразный. Очень своеобразный, но… Вполне себе может у нас прижиться.

— Ясно. — Подвёл итог я, и пристально смерив данного, по-прежнему покорно стоящего по стойке смирно носорого-дикобраза, а как же протянув тому руку добавил:

— Ну, что, Чунч. Добро пожаловать в наш герш под названием Нерн. Пока наряду с Лялей и Кшайей готов принять тебя к нам на испытательный срок, а дальше время покажет. Согласен?

— Согласен, гарн. — Пожимая эту самую руку, а также чуть склонив голову отозвался тот. — И… Спасибо. Просто Спасибо.

— Спасибо… — наигранно мерзким голосом внезапных передразнил того кто-то из толпы, и явно обращаясь к всё той же толпе добавил:

— Нет, вы только посмотрите на этого младенца, что походу реально решил собрать под своё… Покалеченное крылышко всю… Не кондицию. Ну, действительно? Возрождённая, клинический дебил, два влюблённых друг в друга чешуйчатых… мужеложца, не менее клиническая же идейная… Целка, а теперь вот ещё и этот хрен со своими, как говорили в моей родной изоторной локали «червями в голове». Сугубо, как по мне, так это не герш, а какое-то лютое позорище, которое…

Закончить ему не дала всё та же толпа, что уже в следующее мгновение в едином негласном порыве и вытолкнула того самого оратора, что называется, пред мои светлые очи, чего тот насколько я мог судить по выражению его морды явно никак не ожидал.

— А теперь давай, повтори еще раз всё тоже самое, но пунктам, и прямо мне в лицо. — Смерив взглядом того самого оказавшегося… Полутораметровой крысой оратора, и параллельно с этим отметив в голове всю мимоходом всплывшую про моих подчинённых информацию, ничего хорошего не предвещающий голосом тихо процедил я. — Ибо, во-первых, младенец младенцу большая рознь, а во-вторых…

Закончить мне не дал рёв. В это самое мгновение, раздавшийся по ту сторону дверей регенерационного сегмента оглушительный, реально пробирающий до дрожи рёв. Явно принадлежащий кому-то невообразимо огромному, и не менее невообразимо голодному, оглушительный рёв.

А вот кажется и она. — С, наверное, не очень уместной сейчас усмешкой прокомментировал я это дело. — Всё-таки, как говорили в моей родной изоторной локали: «Пришла, родимая».