Выяснить бы ещё, чем именно, в подсознание Чунча, настолько отметилась конкретно моя скромная персона, что всё та же призрачная старуха, с его слов теперь меня боялась…

И я, со временем, тоже обязательно это выясню, ибо информация лишней не бывает. А пока, без вариантов, данного подчинённого нужно было оставлять при себе, потому как это его психическое расстройство было мне категорически на руку. Причём в силу сразу двух пунктов.

Ибо во-первых, данный метаморф, дабы не попасть в руки к той своей галлюцинации, любой ценой, и всеми силами будет цепляться за жизнь.

А во-вторых, точно также, любой ценой, будет спасать жизнь уже мою, ибо в его глазах я, и только я, являюсь для него гарантом безопасности всё от той же самой галлюцинации. Главное дополнительно этот образ «гаранта» закрепить.

— Ну? — Вывел меня из мыслей буквально сквозящий надеждой голос всё того же носорого-дикобраза.

— А, что «ну»? — Пожал плечами я. — Я тебя услышал.

— И?

— И, всё! Ты правильно сказал, что она меня боится. Причём, скажу тебе по секрету, она далеко не первая из мертвых, кто до усрачки меня боится. И на то… — Я выдержал крайне многозначительную паузу. — У ей подобных есть вполне себе веские причины. А потому, пока ты в моём отряде, и пока ты беспрекословно мне подчиняешься, она тебе действительно ни хрена не сделает. И даже более того, с высокой вероятностью, вообще рядом с тобой не покажется. — Я максимально ледяным и тяжёлым из всей своей коллекции взглядов уставился на Чунча. — Ты мне веришь?

— Да, гарн. — Словно загипнотизированный медленно кивнул тот.

— Ну, вот и хорошо. А если кто из посторонних вдруг мимоходом спросит тебя про данную старуху, то…

— Я скажу, что ее больше нет, потому что ты лично её прогнал, гарн. Даже если она в этот самый момент рядом со мной стоять будет, я всё равно скажу, что ты её прогнал.

— Молодец. — Откровенно одобрительно усмехнулся я. — А теперь поднимайся на ноги, забирай оружие, и… — Я на мгновение задумался. — Хотя, нет. Погоди. Есть ещё один небольшой момент. В правилах пользования примитивным оружием ты, как я понимаю, разбираешься?

— Так точно, гарн! — Подтвердил Чунч. — И в правилах разбираюсь, и самим примитивным оружием в определённой степени владею, потому как до седьмого ранга могущества в тёмных зонах без этого самого оружия никуда.

— Отлично. — Кивнул я. — В таком случае будь любезен просветить меня вот еще в чем. Сражаться примитивным оружием в белых зонах категорически запрещено, так?

— Так, гарн.

— А использовать это самое примитивное оружие в качестве… хозяйственного инструмента, например, для разделки туши уже дохлого мезоморфа, в белых зонах можно?

— Без проблем, гарн. Надо только перед использованием соответствующим образом уведомить об этом сам Биом, что мол…

— Ты это сумеешь? Сумеешь его уведомить?

— Так точно, гарн.

— И в примерной ценности разных частей мезоморфов ты тоже разбираешься? Ну, там… Что дорого, а что не стоящий внимания мусор.

— Само собой, гарн.

— И лечение тебе сейчас не нужно?

— Никак нет, гарн.

— Отлично. — Улыбнулся я. — В таком случае, бери отсекатор, и иди поковыряйся в том, что осталось от Венкха. Само собой, сильно там не наглей, но и лишний раз не скромничай. Потому как ты сейчас будешь там ковыряться за весь наш герш. А ту старуху, если она вдруг появится рядом, просто игнорируй. Вопросы? Уточнения?

— Никак нет. — Вытянувшись по стойке смирно отчеканил носорого-дикобраз.

— Тогда, вперёд!

— Так точно. — Кивнул Чунч, и действительно схватив соответствующее «костяной мачете» со всех ног рванул прочь из отхожего места.

— А ведь в глазах рядовых обывателей, это действительно выглядит крайне забавно. Сперва я зашёл сюда с Нагайной, при этом наружу она вышла откровенно заплаканной. Потом зашёл сюда Чунчем, причём наружу он выскочил словно ошпаренный. Как говорится, на лицо, серия сексуальных домогательств от лидера к своим подчинённым. — Оставшись в одиночестве тихонько пробубнил я, и вздохнув, а также взвалив на плечо представляющий собой насаженный на полутораметровую рукоять здоровенный шипастый шар, бломбер, (в отличие от отсекатора, охрененно тяжёлый и крайне неудобный в использовании для однорукого бойца бломбер) тоже направился к выходу, дабы, пока у меня ещё было время до посещения регенерационного кокона, пообщаться с Лялей. В первую очередь с Лялей. Ибо невольно возникло у меня тут касательно данной панды одно предположение. Крайне, надо заметить, любопытное предположение, которое, в случае своего успешного подтверждения, в перспективе, позволит ответить ещё и на вопрос о том… Как именно Госпожа Инфузория, на заре своей карьеры, будучи всего лишь чистым младенцем, а то и вовсе новорожденным, да еще и самкой, смогла подчинить себе ту самую лютую Арахнангу…

Первым, что я увидел, на некоторое время покинув регенерационный сегмент, и выйдя в коридор, оказался все тот же Ляля. Подбадриваемый беззлобным хохотом, а также одобрительными криками целой пачки нехило покалеченных метаморфов Ляля, что со словами: «Плохой червяк! Очень плохой, злой червяк!», яростно, но при этом крайне неумело, пинал ногой… вторую, расположенную с его противоположной стороны голову ныне дохлого Венкха.

— Эй, Ляля, заканчивай! Там твой командир вышел! — Спустя ещё пару нано циклов крикнул кто-то из бойцов, и уже в следующее мгновение… Я чуть было не сдох.

— Да не дави ты так, сволочь! Мне же больно! — Мысленно, опять-таки сугубо мысленно, проорал я, буквально задыхаясь в бесцеремонных объятьях двухсот, а то и трехсоткилограммовой панды. Однако вслух, на этот счёт, само собой, не проронил ни слова, ибо подобного рода заявления могли сейчас нехило так подмочить мою репутацию в глазах всё тех же заваливших Венкха воинов. Да и в целом, если уж я избрал тактику строго индивидуального подхода к каждому из своих подчинённых, то… Хрен с ним, пусть обнимает, потерплю.

— Ляля бояться. — Тем временем пробубнила панда. — Ляля много бояться, что большой злой червяк хотеть кушать командир. Ляля много не хотеть дать злой червяк кушать командир, и сильно-сильно бить злой червяк. Ляля помогать своя командир?

— Ляля очень много помогать своя командир. — Прохрипел я. — Ляля много-много хороший. А теперь Ляля отпустить своя командир, и много слушать.

Панда беспрекословно подчинилась.

— Ляля снова много хороший. Ляля много-много помогать своя командир. — Кое-как отдышавшись, а также мимоходом покосившись на по-прежнему словно проглотившую язык Кшайю, продолжил я: — И за это Ляля получать от своя командир большой подарок.

— Ляля иметь подарок? — Словно не поверив своим ушам переспросила панда. — Командир, так много любить Ляля, да давать Ляля подарок?

— Именно. — Подтвердил я, протягивая панде тот самый охрененно тяжёлый и неудобный для меня бломбер, которым походу из всего моего отряда без проблем только данная персона пользоваться и могла. — Вот, держи. Знаешь, что это?

— Это очень много сильно стукать плохие злые бяка. — Отозвался тот, принимая колотушку.

— Именно. — Кивнул я. — Нравится?

— Красивая. — Бережно прижимая к груди заветный бломбер отозвался великан, и некоторое время помолчав добавил:

— Ляля говорить много много много спасибо, своя добрый командир.

— Не за что. — Отмахнулся я. — Ляля честно заслужить своя подарок. Но… — Я выдержал крайне многозначительную паузу. — Ляля много обещать своя командир никого не стукать без приказ своя командир. Потому что если Ляля хотя бы один раз больно стукать кого-то без разрешения своя командир, то командир забирать Ляля свой подарок, и выгонять Ляля свой толпа. Ляля понимать?

— Ляля понимать. — Поступившись отозвалась панда. — Ляля есть много дебил, да Ляля понимать своя командир. Ляля обещать своя командир никогда-никогда стукать бяка без слова своя командир. Ляля честно-честно много обещать. — Тоже некоторое время помолчал и словно бы сам боясь своих слов добавил: