«А нога-то побаливает, – подумал Влад. – Ладно, начнем с главного».
Он накачал Силы в ауру, она ярче засветилась… Команда – кровь начала, как кислотой, растворять в себе ткани, кость растаяла… Команда – растаяли перекрученные и сросшиеся кое-как мышцы. Команда – кость заново стала формироваться из кальция, растворенного в крови… Организм, как программа компьютера, запустил самовосстановление, ему требовалось только давать толчки, указывать – что и где надо поправить.
Влад уже стал привыкать работать с нарушенной структурой человеческих организмов, опыт – дело наживное, он в который раз в этом убеждался. Чем больше работал с организмами людей, тем легче ему давались изменения.
Итак, кость уже выросла, вокруг нее стали формироваться витки мышц… Аура тревожно замигала – организм испытывал перегрузки. Мышцы пришлось формировать из крови и тканей тела, надо было пожертвовать частью жировых клеток на животе, боках и бедрах – ну ничего, будет всегда стройная.
Осмотрел тело – органы функционировали прекрасно. Ну а что может быть в семнадцать лет… Вспомнил вдруг: годы-то тут длиннее, на самом деле ей не семнадцать – больше двадцати лет. Ладно, педофилом он не стал и хрен с ним. К делу! Волосы пышные, русые и курчавятся. А ну-ка я ей прическу а-ля паж сделаю, – есть! Лишние пряди остались на подушке. А что, ей идет. Нос. Глаза… Лицо милое, приятное, можно сказать, красавица…
Упс, а зубы-то? Уже кариес начался. Сосредоточился – зубы посыпались изо рта. Сзади ахнула Арина. Новые зубы полезли, полезли… Есть. Полон рот зубов. Уши не торчат, так-с, эпиляцию ей – все волосы на ногах и руках исчезли. Так, подмышки… Красиво получилось. Ох, просмотрел, лодыжки толстоваты. Делаем потоньше, икры чуть увеличим… кость бедра подлиннее… ага, модель. Ай да я! Тьфу, болван, а сиськи?
Пусть будет третий размер, раз они так любят… Вроде все… Нет, последний штрих: дай-ка я ей загар сделаю, легкий такой. Они тут небось на пляжах не лежат, а мне приятно. Закрепим… Есть! Хорошо бы ей сделать самовосстановление. Но это только магам возможно, простому человеку исключено. Вот теперь все.
– Просыпайся, красавица. Вот и все… Стоп, ляг назад, мысль одна пришла в голову. – Провел рукой над головой, сосредоточился… – Давай-ка мы тебе дефлорацию сделаем, чтобы не мучилась… Есть. Вот теперь ты женщина по-настоящему. Хе-хе, а я и восстанавливать могу… за отдельную плату. Подъем! Спящая красавица, проснись!
Девушка поднялась с постели, села, осмотрела себя, провела руками по высокой, упругой груди с торчащими розово-коричневыми сосками, потрогала волосы до плеч, схватилась за ногу и внезапно зарыдала, раскачиваясь вперед-назад…
Марьяна подскочила к ней, схватила руками за плечи.
– Что, что случилось? Болит что-то?
Та плакала навзрыд и не могла ничего сказать, потом, заикаясь и захлебываясь слезами и соплями, с трудом проговорила:
– Я… я не… не верила… Всю жизню, всю жизню мучилась… Болит, болит каждый день… а я терплю-у-у… А они-и… Они смеются… а мне больно-о-о… а-а-а они смеются…
У Владимира сжалось сердце и запершило в горле… Он все понял, что она хотела сказать. Все это время, что девчонка жила, над ней издевались деревенские, а больная нога доставляла ей страшные мучения при каждом движении. Вот тупорылые… Ему захотелось пойти и разнести чертову деревню по бревнышку. Несчастная девчонка. Марьяна плакала вместе с ней, подключилась и Арина, и они все завыли хором так, что он заткнул уши и заревел как гудок КрАЗа:
– Ну хватит, что ли! Вы что взялись вопить, как на похоронах?! Машка, глянь на себя в зеркало – ты же смерть мужикам! А если еще приодеть как следует… А вообще без одежды ты выглядишь гораздо лучше… – Он усмехнулся и подумал: «А ведь правда хорошо вышло. Длинные стройные ноги, как у танцовщицы, крепкие мускулистые бедра, без целлюлита и жировых отложений, плоский живот, крепкие полушария грудей, задорно подрагивающие при каждом шаге».
Девчонки чего-то ворковали перед зеркалом, наконец всхлипывания прекратились и сияющая Маша, ничуть не стесняясь своего нагого тела, прошла к сарафану и, соблазнительно извиваясь, влезла в него. Теперь сарафан в груди был ей немного тесноват…
Они все вместе посидели за столом, Маша жадно набросилась на еду, как будто месяц не ела. Арина сидела рядом и украдкой поглядывала на Влада, ожидая, когда он ей прикажет ложиться для операции. Он все медлил, хотя и знал, что девушка с нетерпением ожидает его приглашения. Ему надо было отдохнуть – с Ариной дело обстояло гораздо сложнее. У нее был поврежден позвоночный столб, а это серьезно. Через него проходят множество нервных нитей, соединяющих мозг с массой органов, порви одну – и будет беда. И нервы гораздо сложнее проращивать…
Через полчаса отдыха он уже был готов. Зачерпнув Силы, Влад еще и восстановил у себя самого чувство радости от жизни, и был совершенно готов к сложной операции…
Она длилась два часа, и в некоторые моменты лекарь был в очень сложной ситуации: перекрученные нервы рвались, восстанавливались очень медленно, даже при том потоке Силы, что он лил в девушку. Ему дважды пришлось рассасывать и восстанавливать кости позвоночника Арины – травма произошла очень давно, оттого кости, хрящи и нервы перепутались в клубок, не желающий как следует восстанавливаться.
Все-таки позвоночник сдался, и Влад перешел к другим органам: уничтожил начинающийся гастрит, растворил маленький камешек в почке, потом перешел к косметической хирургии. И Арине он сделал прическу а-ля паж, как фирменный знак клиники, грудь как у Маши, жировые клетки с живота и бедер убрал, зубы восстановил, немного добавил загара. Волосы на теле – долой! Девственность – долой! Хихикнул про себя и сделал ей на лобке «птичку», такую, как ставят в графе «за кандидата». Ноги чуть удлинил, икроножные мышцы сделал сильнее… Ну все. Готово.
– Вставай. Готово.
Арина поднялась, провела по сильно похудевшему телу, осмотрелась, потом медленно и осторожно, ступая от бедра, как женщина Африки с кувшином на голове, она подошла к Владу, обняла его за шею, несколько секунд смотрела ему в глаза и крепко поцеловала.
– Спасибо. Век не забуду. Умирать буду – не забуду.
Потом, покачивая бедрами, подошла к сарафану, надела, после чего, присев за стол, стала жадно поглощать еду, захлебываясь щами и давясь здоровенным куском мяса. Марьяна тихонько несколько раз хлопнула в ладоши, потом с улыбкой сказала:
– Ну, вроде все сладится у нас. По крайней мере пока. Давай думать, что делать дальше. Завтра занимаемся делами, как обычно, а послезавтра я еду в Лазутин.
– Я скажу Семену, чтобы выделил тебе двух бойцов. И вот еще что: возьми пару уроков у Семена, и пусть подберет тебе какое-нибудь оружие. Там мечи были неплохие, прямые, они поменьше, как раз для тебя. И еще: дай мне блузку какую-нибудь и нижнюю юбку – я над ними поколдую. Кстати, где мое то, ну ты знаешь какое, белье?
– Да постирано, я в сундук положила, на дно, как и тот нож.
– Хорошо. Да, вот еще что, платок дай, который на голову натянешь, – тоже с ним поработаю. Запомни те вещи, чтобы другой раз не перепутать. Ладно. Занимайтесь тут, я пойду воздухом подышу.
Влад оделся, сунул ноги в валенки, нацепил свою незаменимую вязаную шапчонку и открыл дверь на улицу, оглянулся… Марьяна хлопотала над девчонками, подкладывая им еду, которую те сметали, как портовые грузчики после разгрузки корабля. «Как мамка над детишками хлопочет», – усмехнулся он и вышел на крыльцо.
Уже повисли синие сумерки. Темный лес стоял безмолвно, накрытый белым снежным покрывалом. Влад пошел вдоль плетня, вспомнил – повесил на конек клиники шар светляка, прошел дальше – повесил еще один. Обошел территорию и расставил огни так, чтобы все пространство вокруг домов было залито светом, не сильно ярким – он поставил небольшие светляки, – но вполне позволяющим даже читать при нем, что-то вроде двадцатипятиваттной лампочки.
Возле тренировочной площадки он задержался и воткнул над ней большой светляк, с футбольный мяч, заливший пространство светом как от галогенового прожектора. Подумал – погасил и повесил такой же, но повыше на сосну, чтобы глаза не слепило.