Таким образом, опыт последних десятилетий, в частности, изучение психических нарушений, вызванных вновь появившимися лекарственными средствами, показал, что надежда Крепелина на то, что будут найдены психопатологические симптомы, характеризующие каждую отдельную инфекцию или интоксикацию, не оправдалась. Не подтвердилась и вторая теория, противопоставлявшаяся взглядам Крепелина — теория Бонгеффера. Но неправильным в ней оказалось не указание на сходство психических нарушений, вызываемых различными причинами (эта точка зрения подтвердилась), а попытка отграничить экзогенные типы реакций от эндогенных психозов.
Пример лекарственных психозов показывает, что экзогенный фактор, — в данном случае лекарство — может вызвать любой синдром, в т. ч. и «эндогенный», явиться причиной как кратковременных, так и затяжных психических нарушений.
Поскольку не удалось установить зависимости между картиной психоза и строением вещества, вызвавшего этот психоз, привлек к себе внимание вопрос о роли дозы и темпа действия токсического фактора.
Изучение лекарственных психозов показывает, что одной интенсивностью интоксикации невозможно объяснить возникновение психического заболевания. Многочисленные исследования, проведенные при различных лекарственных психозах, показали, что доза лекарств, вызывающая психические нарушения у одного человека, не ведет к заметным изменениям поведения у другого. Это особенно отчетливо заметно при сравнении действия одной и той же дозы лекарств на психически и соматически здоровых людей и на психически больных. Последние, особенно больные шизофренией, нередко не дают видимой реакции на прием доз, безусловно токсичных для психически здоровых людей.
Поскольку лекарственные средства назначаются больным, страдающим тем или иным соматическим заболеванием, тяжесть которого естественно различна у разных больных, можно было предположить, что у более ослабленных больных для возникновения психоза может потребоваться меньшая доза лекарства и наоборот. Однако это предположение опровергается наблюдениями, устанавливающими отсутствие корреляции между выраженностью соматического заболевания и дозой препарата, ведущей к развитию психоза.
Не удалось также отметить и зависимости между психозом и длительностью применения того или иного медикамента. Иногда психические нарушения возникают уже в первые дни после начала лечения, тогда как в других случаях они появляются после длительного, в течение ряда месяцев, применения массивных доз того или иного препарата. Наконец, у большинства больных психические нарушения вообще не наступают, хотя и дозировки и сроки лечения у них не меньше, а порою и больше, чем у больных, у которых развиваются психические нарушения.
Таким образом, можно сказать, что одна только сила внешней вредности, равно как и интенсивность ее воздействия не могут объяснить возникновение психозов. Должны быть налицо определенные особенности в организме человека, которые облегчают или делают возможным развитие психозов.
Это положение в его общем виде фактически не встречает возражений. Однако вопрос о том, каковы же те особенности, которые способствуют или, наоборот, затрудняют возникновение психических нарушений, остается неясным до настоящего времени. Изучение с этой целью наследственной отягощенности, характерологических особенностей личности, общего соматического состояния и т. п. не дало положительных результатов. По-видимому, объяснения надо искать в первую очередь в особенностях обменных процессов, однако эта сторона вопроса разработана очень мало.
Можно лишь отметить, что порог индивидуальной чувствительности различен не только у разных лиц, но колеблется у одного и того же человека, иногда на протяжении короткого промежутка времени. Так, описывавшийся нами в главе 6-ой М-в, у которого развились деперсонализационные явления после однократного приема фенамина, несколько раз принимал ту же дозу фенамина и прежде, в таких же условиях, без видимых последствий. Состояние его здоровья в этот промежуток времени также не изменилось. Причины этих колебаний чувствительности неизвестны.
Однако отсутствие постоянной корреляции между дозой к сроком действия лекарства и развитием психических нарушений вовсе не означает, что дозировка вводимых в организм лекарственных веществ не играет существенной роли. При прочих равных условиях, чем выше доза лекарства, тем вероятнее возникновение психоза, тем у большего процента лиц, получивших эту дозу, развиваются психические нарушения. Можно полагать, что при значительной передозировке можно найти такие дозы лекарства, которые вызовут психоз у любого человека. Такая психотогенная, по выражению М. А. Гольденберга, доза весьма различна для разных людей. Так, если все здоровые люди, наблюдавшиеся нами, давали выраженную картину делирия после приема 10 мг атропина, то больные шизофренией, принимавшие 10—20 мг и более атропина, обнаруживали лишь легкую сонливость, несмотря на то, что изменения ширины зрачков, частоты пульса, сухость слизистых были выражены у них в такой же степени, как у здоровых. Однако, если доза, способная вызвать психические нарушения, превышена, то картина психоза обнаруживает значительное сходство у лиц разного возраста, пола, с различными характерологическими особенностями, физически и психически здоровых, соматических или психически больных. Все особенности личности как бы «смываются» при этом психотогенной дозой лекарства, которая вызывает у разных людей однотипные психические нарушения. Дальнейшее увеличение дозы нередко не оказывает сколько-нибудь существенного влияния на картину психоза, которая остается одинаковой и при меньших и при больших дозировках — при условии если психотогенная доза была превышена, — если только не появляются опасные для жизни симптомы; так, тот же атропин вызывает картину делирия или сумеречного состояния, быстро сменяющуюся глубоким сном или комой, в дозах, варьирующих в чрезвычайно широких пределах — от 10 до 250 мг.
Однократная передозировка (имея в виду прием психотогенной дозы) или резкое увеличение обычной дозы ведет к сходным изменениям не только у разных лиц, но и при приеме различных лекарств: атропина, кофеина, стрептоцида, амфетаминов и др. Во всех этих случаях развиваются либо судорожные припадки, либо кратковременные состояния помрачения сознания типа делирия или сумерек, быстро заканчивающихся выздоровлением, если только прием чрезмерной дозы не повлек за собой гибели больного.
Выше мы отмечали отсутствие специфичной для каждого отдельного лекарства психопатологической симптоматики. Однако, наряду с общими чертами существуют симптомы и синдромы, хотя и не специфичные, но характерные для различных групп лекарственных веществ. Эти различия могут обнаруживаться уже при острых отравлениях. Они проявляются в том, что некоторые лекарства, как например бром, снотворные, чрезвычайно редко вызывают собственно психозы при однократных передозировках, — при этом обычно развиваются лишь оглушение или кома, тогда как другие лекарства — например, атропин, ведут к развитию психоза с значительным постоянством. Следует отметить, что относительно части лекарств трудно судить о их действии при острой передозировке, т. к. такие случаи возникают либо при случайном отравлении, либо при попытке к самоубийству. В большинстве же случаев лекарственные психозы развиваются у людей, которым лечение назначено врачом, и, следовательно, дозы остаются в пределах терапевтических.
Более отчетливо характерные черты действия различных лекарств обнаруживаются при длительном приеме терапевтических доз. Акрихин, антидепрессивные средства, изониазид чаще вызывают состояния возбуждения или маниакальные состояния, нейролептические средства (резерпин, аминазин) с наибольшей частотой ведут к развитию депрессивных состояний, амфетамин и прелюдии вызывают преимущественно галлюцинаторно-параноидные синдромы на фоне ясного сознания, бром и барбитураты — делирий и псевдопаралитический синдром. Для некоторых лекарств, как например, антабус, кортизон и АКТГ, не удается установить характерных синдромов, можно говорить лишь о полиморфизме вызываемых ими психических нарушений.