– За что Ему тебя наказывать? А ты – простишь ли ты мои несправедливые слова? – он взял руки жены в свои. – Твои пальцы холодны, как лед… Не плачь…

Блад поднес руки жены к своим губам, целуя тонкие пальцы, тыльные стороны ладоней, согревая их своим дыханием. Он смотрел на нее с любовью и нежностью, но на дне его глаз таилась печаль – отражение той печали, которая сокрушала сейчас душу Арабеллы. Она знала, что здесь бессильны все чудодейственные настойки, и только вместе они смогут прогнать эту тень прочь.

– Я не плачу, – Арабелла попыталась улыбнуться.

– Как же близок я был к тому, чтобы потерять тебя…– медленно склонившись к ней, Блад приник к ее губам.

Жар его поцелуев расходился по телу Арабеллы, окутывая ее нежным облаком. Но Питер вдруг остановился и проговорил с сожалением в голосе:

– Нам не стоит. Это эгоистично с моей стороны. Тебе нужен покой. Ты еще не оправилась, и тебе вредно переутомляться...

– Питер, – рассмеялась Арабелла, – иногда полезно забывать о своем врачебном долге. Мне как раз не помешает немного переутомления,– и она сама потянулась к нему.

Синие глаза Блада вспыхнули, но его застенчивая жена не отвела взгляд.

– Смелое заявление! – воскликнул он, сопровождая свои слова долгим поцелуем. – Я запрещал себе даже надеяться… – с трудом оторвавшись от нее, он вдруг скептически оглядел рундук и попросил: – Дорогая встань пожалуйста.

– Что ты задумал? – удивилась Арабелла, поднимаясь на ноги.

В его взгляде мелькнуло веселье.

– Я не хочу подвергнуть тебя риску падения с этого ложа – говоря это, Блад сбросил матрас на пол и быстро разостлал поверх него покрывало.

– На полу?! – Арабелла зарделась от смущения.

– Неужели мне удалось смутить мою храбрую жену? – с ноткой мягкой иронии в голосе парировал он.

Благоговейно, будто перед изваянием богини, он опустился возле нее на колени. Руки Арабеллы обвились вокруг шеи мужа и она погрузила пальцы в его волосы, ласково перебирая темные пряди.

– Как же я тосковал по тебе… – тихо сказал он, восхищенно глядя на нее.

…Блад касался ее бережно – так бережно, словно его жена была соткана из морской пены и лунного света, и любое грубое или даже просто неверное прикосновение могло заставить ее исчезнуть. И словно в первый раз, он открывал ее для себя, покрывая горячими поцелуями каждый дюйм ее тела. Его руки поднимались от изящных ступней вверх, к бедрам, смыкались на талии, затем скользили по бархатистой коже ее живота к небольшим округлым грудям. Он проводил пальцами по слегка припухшим от его поцелуев губам Арабеллы и, задыхаясь от страсти, твердил ее имя как заклинание:

– Арабелла... Арабелла... Я бы не смог жить без тебя…

С приглушенным стоном она выгнулась под руками Питера, вверяя ему себя. Каждое его движение рождало в ней жаркую волну, поднимающую ее все выше, мрачные тени прошлого отступали, таяли, и оставались лишь она и Питер, а потом яркое солнце затопило их ослепительным светом...

Урок плавания

— Чтобы я ни делала, оно уже никуда не годится, — огорченно проговорила Арабелла.

Она сидела в тени пальмы и, сдвинув тонкие брови, разглядывала свое платье — единственный до сих пор остающийся в ее распоряжении наряд. Разморенный жарой и счастливым блаженством Блад лежал на циновке, брошенной на песок рядом с Арабеллой. При этих словах он приоткрыл один глаз и посмотрел на жену, одетую в его рубашку, доходящую ей до колен.

— Дорогая, не расстраивайся из-за пустяка. Как только мы бросим якорь на рейде, в твоем распоряжении будут любые платья…

— Хорошенький пустяк! — возмущенно воскликнула она, — А что мне прикажешь носить еще несколько дней? Это?!

На сугубо мужской взгляд Блада, платье, пусть и потрепанное, еще можно было надеть, но у жены было другое мнение.

— Два дня, дорогая, — заметил он, — всего два дня — не считая времени, проведенного в этом райском местечке.

— Нет, совершенно невозможно… — продолжала переживать Арабелла. — После того, как я так неудачно прогулялась по палубе «Морской звезды»…

В самом деле, на подоле красовались два огромных черных пятна: свежая и абсолютно неудаляемая смола, результат недавнего ремонта на корабле Дайка.

— Я буду похожа на девиц из таверн вашей Тортуги.

Блад хмыкнул, изо всех сил сдерживая веселье, и на всякий случай уверил жену:

— Что ты! Как можно сравнивать их с тобой!

— Мнение знатока? — с толикой язвительности осведомилась Арабелла.

— Э-э-э, — он решил уйти от скользкой темы и предложил: — Оставайся в моей рубашке, она тебе очень к лицу!

— Как ты себе это представляешь?!

Он открыл второй глаз и окинул Арабеллу пристальным взглядом, который заставил ее дрогнуть:

— Это я себе представляю… по-разному…

— Питер! — она натянула рубашку на колени, начиная уже сердиться. — Довольно того, что я забыла о приличиях и расхаживаю в таком виде. Ты полагаешь, что я появлюсь в одной рубашке перед твоими… пиратами?!

— Ну нет, ты только моя, и я никому не позволю глазеть на тебя! — во взгляде Питера мелькнуло нечто хищное.

— Ты говоришь, будто я твоя добыча!

Однако ее гнев был все-таки несколько более притворным, чем подобало бы, потому что от того, как муж смотрел на нее, внутри уже пульсировал горячий комок.

В синих глазах Блада заплясали чертенята:

— Да, дорогая. Ты связала свою жизнь с пиратом, и горе тому, кто посягнет на его добычу! Не беспокойся, — уже серьезно добавил он: — Мы подберем тебе какие-нибудь штаны.

— Ну и что подумают твои люди? — фыркнула Арабелла.

— Хм… — Блад запнулся, прикидывая, как бы помягче объяснить ей, что его люди видели женщин в самом неприглядном обличии, но кажется, она и сама уже об этом догадалась, и поэтому он всего лишь самым любезным голосом проговорил: — Они подумают, что из тебя вышел бы… прелестный пират.

Она рассмеялась:

— Право, ты совершенно невозможен!

Гнев, который Арабелла пыталась пробудить в себе, неожиданно угас, и она внимательно посмотрела на мужа:

— Почему ты решил сделать эту остановку? И эта хижина — нужно было всего лишь настелить заново крышу… Ты ведь бывал здесь и раньше?

— Я решил, что тебе необходимо прийти в себя. Нам необходимо. В Порт-Ройяле меня ждет уйма дел, и я не смогу уделять тебе достаточно внимания. Но несколько дней ничего не изменят, — Блад встал и потянулся, а затем стащил свою рубаху через голову. — Ну и жара, даже странно — для этого времени года, — он повернулся к жене. — Ты угадала. Однажды мы занимались здесь ремонтом кораблей.