Когда-то много лет назад я уже слышал подобные слова… Только немного по-другому это выглядело, — задумчиво сказал священник. — Как бы наоборот… Один мой друг пытался убедить меня в том, что та, кого он любит, ребенок… А он такой взрослый… Потом для них обоих наступила ночь. И я ничего не смог исправить… Иногда мне кажется, что жизнь так быстро течет, и она непредсказуема… Нам только кажется, что у нас много времени на счастье… Если Господь сделал так, чтобы вы встретились, не кажется ли тебе, что твои размышления о возрасте глупы? Ну ладно… А то скажут, что я говорю лишнее…

— Но что мне делать?

Он спросил это почти с отчаянием.

— Ничего, — улыбнулся священник. — Доверять Богу. А что еще ты можешь предложить? Или что я могу тебе посоветовать? Если Бог что-то решил сделать, все твои потуги окажутся жалкими и ни к чему не приведут… Как ее зовут, твою возлюбленную?

— Анна, — сказал он, удивляясь тому, что ее имя так легко сорвалось с его губ.

— Надо же, — пробормотал священник. — Мышку тоже так зовут… Совпадение, наверное…

Даниил не понял ничего про эту странную Мышку, и — с чем совпадение? Ах да, вспомнил он. Наверное, так звали ту девушку, о которой ему рассказали…

— А что с ними случилось? — спросил он.

— С ним, — поправил его священник. — С ним случилось… Зла слишком много на земле… Его убили. Из-за трехсот рублей… Убийц так и не нашли. А Мышка осталась одна. Вот такая «вечная молодость»…

Священник помрачнел, вспоминая об этом, но тут же взял себя в руки, улыбнулся ему и сказал:

— Будут проблемы — не стесняйся, приходи… Постараюсь тебе помочь… А проблемы будут, в этом уж не сомневайся…

За сегодняшний день Анна очень устала и понять не могла почему… Или поверить в самом деле, что от общения с плохим человеком пропадают силы? Она читала об этом — это что-то вроде вампиров… Ты сам не замечаешь, как твои силы иссякают.

— Ох, до какого бреда я додумалась, — вздохнула она. — Нет, я просто сегодня…

Она остановилась, привычно набрав цифры кода, вошла в подъезд и закрыла за собой дверь.

— Нет, со мной правда что-то творится, — пробормотала она, оглядываясь.

Словно она спасалась бегством. Да и сейчас, в подъезде, ей не удавалось отвязаться от ощущения, что кто-то сверлит ее тяжелым взглядом. В спину… Интересно, усмехнулась она, что выстрел в спину, что взгляд… Люди боятся этого одинаково. Ладно, дорогая моя, возьми себя в руки! На свете столько людей с тяжелыми душами… Души отражаются в глазах. Если ты собираешься реагировать подобным образом, долго не протянешь…

Она поднялась по ступенькам, открыла дверь в квартиру.

Только в тот момент, когда дверь, захлопнувшись, отрезала ее окончательно от внешнего мира, она успокоилась совершенно. Мой дом, как говорится, моя крепость…

И отчего-то ей вспомнились дети, спящие сейчас в кроватках, там, в небольшом особняке, и она подумала: «А их дом — надежная ли крепость?»

Потом она вспомнила про маленький храм рядом и улыбнулась.

Она и сама не понимала иногда, почему там всегда светло и радостно. Для себя она обозначила маленькую церковь «детской». Там и в самом деле почему-то всегда было много малышей. И подростков… Они приходили сюда с улицы, сначала из любопытства, а потом, поняв, что к ним здесь относятся серьезно, доброжелательно и всегда готовы прийти на помощь, оставались тут. Такие же маленькие скитальцы, какой была в свое время она. Ничего не изменилось… Просто из одной кучи навоза мы оказались во второй… Ей вспомнилась «фрашка» Станислава Ежи Леца — не бейся головой в стенку камеры, рискуешь оказаться в соседней. В принципе, так и оказалось.

Оказалось, что она и тогда была свободной. Ибо свобода должна быть внутри тебя. И без Бога она вообще невозможна… Потому что, подчиняясь навязанным тебе другим человеком законам бытия, ты оказываешься в духовной тюрьме…

Кажется, она увлеклась.

Анна включила музыку, приготовила ужин, позвонила в Москву матери. Обычные дела вернули ее на землю, но есть ей не хотелось. Она предпочла чашку крепкого кофе, сигарету и блаженный отдых.

Она так и сделала. С наслаждением вытянув ноги, откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и погрузилась в музыку.

Звонок телефона вырвал ее из дремоты, и она протянула руку, чтобы взять трубку.

— Анька, ты куда пропала?

Голос Марины показался ей встревоженным, и она невольно усмехнулась — все-таки до чего сильны собственные настроения, уже мерещится во всем тревога, и твоя душа отражается в другой душе, как в зеркале.

— Никуда я не пропала… Сижу дома, завтра выходной, так что…

— Почему ты мне не звонила?

— Я устаю… И проблем выше крыши… Как у тебя дела?

— Так себе… Темка собирается жениться…

— С ума сошел?

— Не сейчас, слава богу! Но невесту представил Ужасная девка. Такая белесая, бесцветная… На акулу похожа.

— Тебе все его избранницы такими покажутся, — засмеялась Анна. — Синдром материнской ревности.

— Ну конечно, — иронично протянула Марина. — Тебе хорошо… Не знаю, Анька, чего ты плачешь, что у тебя нет детей? Тебя Бог просто любит и жалеет… А тут — один сплошной геморрой… Я вообще боюсь собственных чад. Кто знает, что им в голову придет? Или их женам?

— Маринка, не сходи с ума! Темка не может пока еще жениться! Он мелкий.

Ну да. Я же не знаю, на что способны наши барышни… Завтра эта акула притащится со справкой о беременности, и все. Анька, ты не представляешь, я просто на грани срыва! Ну скажи ты мне что-нибудь валериановое! Скажи, например, что эта акула встретила америкоса при бабках и отчаливает отсюда!

— Маринка, милая, все будет хорошо… И ты зря так прыгаешь. У него все только начинается. Это только первая акула…

— Ну, спасибо тебе… Прямо бальзам на душу. То есть надо затариваться автоматом Калашникова. Или пулеметом.

— Слушай, Марин, я сегодня правда устала… У меня устало все. Тело, душа, ноги, глаза, уши… Такой тип неприятный встретился. И главное, я его вроде бы знаю, а вот откуда… И он меня назвал по имени.

— Чего? Слушай, я ничего не поняла. Расскажи подробнее, — заинтересовалась Марина.

Анна вкратце рассказала ей про дневное происшествие. Она даже описала этого неприятного человека, и, когда для этого ей пришлось его вспомнить, «поставить перед глазами», она невольно поежилась.

— Анька, это гад, — выдала ей Марина. — Анька, беги оттуда. Если твоему описанию можно верить, то я этого урода знаю. Он точно назвал тебя по имени?

— Да…

— Это из Кузиной компании. Помнишь Кузю? Там были Костя и Виталик. Я этих недоносков видела тут недавно. В общем, я не знаю, зачем этот бандит возле вашего детсада крутится. Анька, я теперь спать не смогу! Нет, правда, это он?

— Маринка, ты сама это утверждаешь… И почему он бандит? Конечно, он неприятный тип. Но так сразу лепить человеку ярлык…

— Потому что бандит! — закричала Марина. — Я это знаю. И не просто бандит. Он доверенное лицо Толстолобика…

— Слушай, Маринка, я жутко устала… Кто такой этот Толстолобик?

— Анька, ты точно живешь в другом измерении!

Она уже приготовилась просветить Анну, и даже начала говорить, но в дверь позвонили.

— Марин, прости… Я сейчас.

Она открыла дверь.

Это был Даниил.

Она попыталась улыбнуться, чтобы скрыть смущение. Он, в отличие от нее, даже не делал таких попыток. Просто стоял, сцепив пальцы, и рассматривал их, не поднимая глаз.

— Это ничего, что я снова пришел? — наконец заговорил он.

— Здравствуй, — проговорила она, ругая себя за то, что начала вести себя как девчонка.

— Я…

— Проходи же, — сказала она, наконец овладев собой. — Чайник горячий. Кофе есть… Проходи…

Он вошел, и она почувствовала, что сейчас что-то произойдет. «Странное, непонятное, и, Господи, — подумала она удивленно, — я этого хочу. Скрываю от себя, но хочу…»

Он стоял, все еще пряча глаза от нее, точно то, что она там могла увидеть… Или этого было так много там, в его глазах, что не прочесть было невозможно?