Короче говоря, племя мумБА-юмБА развлекало меня, а я развлекала их. Ко всеобщему удовольствию и изумительно вежливо. О, никто из сэров не дал понять супругам Одоевским, что они — низшие существа. Русскому гению мило улыбались, восхищались его корявым английским и его невероятными картинами. Мне же едва уловимо сочувствовали, как соплеменнице, похищенной дикарями и воспитанной Сионийской стаей.

Но главное — они с восторгом внимали не только новостям леди Камиллы о скорой свадьбе, но и мне. А я… ну… развесистая клюква — это русское национальное блюдо. Мне не жалко. Тем более что я обожаю делать шоу. В том числе из собственного происхождения от английского военнопленного, спасенного прабабушкой-партизанкой из немецкого концлагеря…

Короче, история завиральная донельзя, по ней фильм снимать можно. Я и сценарий могу написать. Или два. Разных. Для комедии и для трагедии. Но общий смысл для снобской английской компании был в том, что я где-то местами почти своя. Прадед-то был не каким-нибудь солдатом, а сэром и офицером. Правда, по великой любви женился на моей прабабуле, принял нашу коммунистическую веру и стал гражданином СССР. Единственный бонус, оставшийся мне от английского предка — это второй язык, на котором мы постоянно разговаривали дома, и полные собрания сочинений Шекспира и Шоу в оригинале.

Ну, как не сложно догадаться, советским офицером прадед не стал. Его ждала блистательная карьера учителя английского языка в закрытой школе для детей партийных бонз. Дед продолжил династию, благо говорил на двух языках одинаково хорошо. А отец… отец и наши с ним непростые отношения — это уже отдельная история. И ее рассказывать англичанам я не стала. Я ее и Кисе-то толком не рассказывала.

Зато напела им о дворянских предках Одоевского, что где-то даже правда. По крайней мере, в период ухаживания и охмурения Киса показывал некоторые любопытные документы дореволюционных времен, где Одоевские значились целыми баронами.

В общем, шоу удалось. Леди Камилла блистала, снобы радовались собственной демократичности и зазывали «этих изумительных русских» на собственные вечеринки. Пока — без конкретики, видимо, ожидая отмашки от леди Камиллы.

Насколько я поняла, она тут была если и не самой родовитой, то самой богатой — точно. И все эти снобы заглядывали ей в рот, смеялись ее шуткам… И чесали ее дрессированных медведей, ага. Хороших, качественных медведей. Цирковых!

Цирк закончился, лишь когда нас отвезли в отель. Личный шофер леди Камиллы отвез, кстати, в знак особого благоволения. Ну, так сказала Нэнси. Она была довольна по самое не могу, всю дорогу радостно щебетала о перспективах Одоевского, а под конец, высаживая нас у отеля, строго велела завтра к десяти утра быть в галерее. Непременно вместе. И непременно в этом же галстуке.

Провожая взглядом красный «Ягуар» леди Камиллы, Одоевский сиял, словно новенький самовар. Так же, сияя, он обернулся ко мне, схватил меня за руки и притянул к себе.

— Лиза! Лизонька! Все получилось! Да-а! Все получилось! Идем, отпразднуем, моя девочка!

Ну что сказать? Я не смогла обломать его детское счастье и пошла с ним в ресторан отеля, праздновать. Хотя больше всего на свете мне хотелось сбросить узкие туфли, упасть на постель и хорошенько поплакать. О чем? А не знаю. Просто… просто мне подумалось, что этим вечером не будет дождя, и я не пойду по краю тротуара, подставляя лицо струям воды. И один синеглазый байкер не спросит, хорошо ли мне.

Ну не глупость ли?

От глупых мыслей меня отвлек телефонный звонок. А стоило мне глянуть на номер вызывающего абонента, как мне остро захотелось уронить телефон и наступить на него каблуком. Нечаянно.

— Кто там? — недовольно спросил Киса, отвлекшись от созерцания официанта, наливающего шампанское.

— Я сейчас вернусь, — фальшиво улыбнулась я, нажимая на «сбросить вызов», встала и ушла в дамскую комнату.

И уже там снова достала телефон из сумочки. Несколько секунд погипнотизировала взглядом высветившийся на экране последний звонок и, глубоко вздохнув для храбрости, нажала вызов.

Тот же вечер

— Вам нужно это увидеть, шеф. — Барри протянул планшет с каким-то видео, едва Джей сел на заднее сидение своего «Бентли» и прикрыл усталые глаза.

Безумный день смелых проектов, грандиозных соблазнов и срочных встреч завершился на оптимистичной ноте. Директор и учредитель «Рейнбоу инвестинг», зарегистрированной лишь сегодня утром, уже подписал три отличных контракта и два перспективных договора о намерениях. Конечно, деловые партнеры несколько удивились, что лорд Карлайл-младший предложил сотрудничество не с «Карлайл инк.», а с никому не известной «Радугой», но по здравому размышлению предпочли по-прежнему иметь дело с Джеем, а не с его отцом.

О том, как отреагирует на новости о потерянных контрактах отец, Джей старался не думать. Оставить ему то, над чем Джей работал столько времени, было бы благородно, но глупо. А отец сам учил его, что в бизнесе сантиментам не место. Что ж, сегодня Джей доказал ему, что урок не пропал зря. Конечно же, потеря этих контрактов не разорит «Карлайл инк», но акции на бирже уже упали. Первый раз — когда пошла информация об уходе Джеймса Карлайла с поста финансового директора. Второй — когда герр Ларсен объявил, что слияние компаний не состоится. Все же договаривался-то Ларсен с Джеем и рассчитывал именно на него.

Завтра, как только станут известны результаты последних переговоров, акции упадут снова и пробьют дно. Вот тогда брокеры Джея их и скупят. Все, что будет выброшено на рынок. Семейное дело должно быть в руках Карлайлов, что бы ни случилось.

— Прости, отец. Не тебе одному надо заботиться о благополучии рода, — одними губами прошептал Джей и взял протянутый ему планшет.

Открывать глаза не хотелось до крайней степени. А хотелось спать и есть. Последний раз удалось что-то съесть часов семь назад, на ланче, совмещенном с очередными переговорами, и в желудке явственно бурчало.

Но раз начальник его личной СБ утверждает, что ему нужно что-то увидеть — значит, нужно. Судя по его тону, новости не опасные, но неприятные. Что ж. Посмотрим.

На видео оказалось какое-то дневное телешоу. Не с начала. От усталости Джей даже не сразу понял, кто эта дама на экране. До него дошло, только когда он вдел в ухо наушник и услышал собственное имя.

Леди Камилла Даниш. И речь шла о ее свадьбе. С Джеем.

Черт.

Она что, не получила его сообщения? Конечно, стоило позвонить лично, но утром Камилла не отвечала, а дней Джею было не до того.

Еще одна проблема на его голову, обиженная стервоза. Хотя она так и так бы обиделась, жениться-то на ней Джей отказался.

А не так давно проигнорировал ее тонкий намек на постель. Не то чтобы она совсем ему не нравилась. Переспать разок — почему бы и нет. Но ей же нужен не одноразовый или даже регулярный секс, а еще один восторженный котик у ее ног. Джей — и котик у чьих-то ножек, ей самой-то не смешно?

При мысли о ножках и котиках ему нарисовалась крайне соблазнительная картинка, не имеющая к Камилле никакого отношения. Зато в ней фигурировала тигриная шкура у камина, некая рыжеволосая мисс и стейк на гриле. Интересно, она ест стейк так же эротично и с таким же наслаждением, как салями? Надо проверить! Наверняка Барри ее уже нашел, ведь у него был целый день.

Джей уже открыл рот, чтобы спросить Барри о мисс Рейнбоу, как услышал ее голос. О, этот голос он бы не перепутал ни с каким другим! Нежный, ангельский голосочек с удивительно богатыми модуляциями и чуть старомодное, но идеальное произношение. А как она стонала и орала под ним…

Но что она делает в этом дурацком шоу? Она не может быть подругой Камиллы, она слишком живая и яркая. Леди Даниш не терпит рядом никого, кто может ее затмить.

Джей снова глянул на экран, прислушался к шоу — и заржал. Как конь.

— Милорд? — послышалось недоуменное с переднего сиденья.