Я задумчиво кивнул и медленно допил лимонад. Протянул кувшин пастору и поднялся со скамьи. Солнце бросало розовые блики сквозь круглое окно в потолке церкви на тёмное дерево креста.

— Спасибо, пастор Свен!

***

Я вышел на улицу, и меня буквально обдало зноем. Неподвижный воздух раскалился, пыльная листва деревьев бессильно обвисла. Небо выцвело, словно застиранная рубашка.

На мгновение мне захотелось вернуться обратно, в прохладный сумрак церкви. Детское желание спрятаться от неуюта. Я тряхнул головой и спустился с крыльца.

Проходя через площадь, я бросил невольный взгляд на недавнее пожарище. На месте сгоревшего сарая стояло новое, крепкое строение, обшитое медово-жёлтыми, не успевшими потемнеть досками.

Я свернул в переулок, миновал заросший сад, перекинувший ветви через старый забор, и вышел к дому доктора Ханса. Здесь тоже стучали топоры и молотки. Рядом с домом плотники рубили первые венцы большого здания. Утоптанная рыжая земля была завалена щепой и обрезками досок. Среди плотников я с удивлением увидел дядьку Томаша. Он тоже заметил меня. Спрыгнул с бревна и, бодро, переступая через мусор, пошёл мне навстречу. Я глазам своим не поверил — дядька Томаш не хромал!

— Привет, Ал! — крикнул он издалека.

— Здравствуйте, дядька Томаш! — ответил я. — Как ваша нога?

Дядька Томаш подошёл ближе и закатал брючину, к которой прилипли свежие опилки.

— Погляди-ка, Ал! — с гордостью сказал он.

Вместо потемневшей отшлифованной деревяшки под брюками был протез из блестящего металла. Место колена занимал шарнир в сплошном кожухе.

— Она гнётся, Ал! Посмотри! — глаза Томаша горели от восторга.

Протез согнулся в колене. Затем пошевелил ступнёй, обутой в новый башмак. Это происходило абсолютно бесшумно.

— Даже пальцы двигаются! А главное — я её чувствую! Плохо, как будто она онемела. Но чувствую!

— Как это? — я сегодня уже устал удивляться.

— Доктор Трейси, дай ей Создатель здоровья, как-то соединила ногу с нервами в культе. И сказала, что если тренироваться — то мозг восстановит какие-то там связи.

— Нейронные?

— Вот-вот. Нейтронные! И я опять буду чувствовать ногу!

Он наклонился и аккуратно раскатал штанину. Затем снова согнул ногу в колене и топнул ботинком о землю. Видно было, что это доставляет ему удовольствие.

— Ну, мы тоже в долгу не останемся, — сказал дядька Томаш, выпрямляясь. — Видишь, новую больницу затеяли.

Он показал рукой на строящееся здание. На свежих венцах сидели, отдыхая, плотники.

— Старая-то тесновата теперь. Ведь к нам со всех посёлков люди едут. Да ещё доктор Ханс хочет открыть школу для врачей — чтоб лечили не хуже доктора Трейси.

— Я очень рад за вас, дядька Томаш, — искренне сказал я.

— А я-то как рад, Ал! — простодушно ответил он. — Ты приходи завтра к полудню в церковь. Будет собрание.

— Собрание?

— Ага. Будем решать, как потратить сокровища, которые ты для нас добыл.

Чёрт, ну неужели вся Местрия уже знает, что случилось в поясе астероидов?

— Мне просто повезло, дядька Томаш, — сказал я.

Он мотнул седой головой.

— Это нам с тобой повезло, мальчик. Так ты приходи завтра, обязательно! И в гости заходи. Джуди будет рада. Она каждый день тебя добрым словом поминает.

Дядька Томаш наклонился к моему уху и доверительно сказал:

— Я ведь теперь совсем не пью. Некогда. Да и нога не слушается, как выпьешь. Вот я и решил — ну её к чёрту, старую жизнь, пьянство это. Нечего Создателя гневить.

Дядька Томаш крепко пожал мне руку, повернулся и пошёл обратно к плотникам. А я поднялся по ступенькам к двери и постучал. Мне открыл доктор Ханс. Одет он был по-домашнему — мягкие серые брюки, рубашка с коротким рукавом и тапочки.

— Привет, Ал! — сказал он и посторонился. — Проходи. Что-то случилось?

В этом весь доктор Ханс. Сначала спросил о деле, а уж потом решит — болтать с тобой, или нет.

— Всё в порядке, доктор Ханс, — вежливо сказал я. — Могу я увидеть доктора Трейси?

Ханс обернулся и крикнул куда-то в глубину коридора:

— Эльга! К тебе пришли!

— Да, Руди! Сейчас иду! — откликнулся знакомый голос, и в коридор выглянула доктор Трейси. Одета она была в длинную рубашку до колен, из-под которой выглядывали босые ноги. Рубашка была явно великовата в плечах и принадлежала, скорее всего, Хансу. Ну, и чудные дела творятся! А ведь при первой встрече они так переругались — страсть! Уж я-то помню.

Но я и виду не показал, что всё понимаю. Просто наклонил голову и вежливо поздоровался. А потом спросил:

— Доктор Трейси! Вы не могли бы зайти к моему отцу?

Брови Ханса удивлённо поднялись, и я поспешил добавить:

— Помните, я просил вас узнать про моего брата, Грегора? Мне очень надо, чтобы вы подтвердили отцу, что Грегор — его сын.

Надо отдать должное доктору Трейси — она быстро переоделась и вышла из дома. Комбинезон с нашивкой медицинской службы делал её старше, несмотря на легкомысленные белокурые кудряшки. В руке у неё был чемоданчик с красным крестом.

— А где глайдер? — удивлённо спросила она.

— Тут недалеко, — ответил я.

Доктор Трейси фыркнула, протянула мне чемодан и решительно зашагала по улице. Я поспешил за ней.

Угнаться за блондинкой было нелегко. Я поторапливался и на ходу размышлял о том, как легко у доктора Трейси получается подчинять себе окружающих. Наверное, потому, что она полностью увлечена своим делом, и всё остальное кажется ей неважным. Все люди для неё — просто пациенты, которых надо вылечить, и как можно скорее. Потому, что пациентов много, а доктор Трейси — одна.

«И ведь вылечит» — подумал я. — «В лепёшку расшибётся, а вылечит».

Да, нелегко придётся Хансу с такой решительной женщиной. Хотя… вряд ли его мнение интересует доктора Трейси. И кто сказал, что для Ханса это плохо?

Эта мысль здорово развеселила меня. До того, как я познакомился с доктором Трейси, именно Ханс был для меня воплощением деловитости. Но рядом с Трейси он выглядел, словно мягкая глина в сравнении с камнем.

Доктор Трейси первой добралась до нашей калитки и не стала дожидаться меня. Окинув взглядом двор, она приметила двух мужичков с вилами, разгружавших воз сена, и решительно направилась к ним.

— Где Юлий?

Мужички разинули рты. Впрочем, у одного хватило сил махнуть рукой в сторону сеновала. Доктор Трейси неудержимо развернулась в нужном направлении.

И тут работники увидели меня. Рты их распахнулись ещё шире.

— Капитан! — воскликнул тот, что повыше.

— Капитан! — подтвердил второй. Оба замерли, забыв дышать. Доктор Трейси скептически оглядела их.

— Любопытно, — подвела она итог осмотра.

Тут во двор вышел отец. Доктор Трейси повернулась к нему.

— Юлий? Официально сообщаю, что по результатам анализов Грегор — ваш сын. Если хотите справку с печатью — зайдите к доктору Хансу. Так, с этим всё. Теперь с вами.

Доктор Трейси снова развернулась к грузчикам.

— Вы переселенцы с Севера, верно?

Не дожидаясь ответа, она продолжила:

— Немедленно умойтесь и идите в дом. Я возьму у вас анализы крови. Ал! Будь добр, занеси мой кофр в помещение!

Вслед за доктором Трейси я вошёл в дом. Знакомый запах выпечки, старого дерева и печного дыма едва не сбил меня с ног. На глаза невольно навернулись слёзы. Дверь не скрипела — её смазали. На ржавом гвозде, куда я обычно вешал свою куртку, висела чья-то новая одежда.

Окно кухни было распахнуто, а говорила доктор Трейси, как всегда, громко. Значит, мама всё слышала. Но и виду не подала. Обняла меня, прижала к себе, потрепала по голове.

— Совсем большой стал.

Затем обратилась к Трейси.

— Эльга, хотите чаю?

Ничего себе! Мама называет доктора Трейси по имени. Интересно, когда они успели познакомиться?

Доктор Трейси мотнула головой.

— Спасибо, Ани, в другой раз. Извините, но мне придётся у вас похозяйничать. Это буквально на пять минут.