Когда он встает вплотную с этими вопросами, он невольно оглядывается назад, на пройденный путь, чтобы установить связь, чтоб понять, как он оказался в этаком положении.

Как ни горьки опыты, как ни поучительны они, а не всякий из рабочих может разобраться в той пестрой исторической сети событий, которая прошла перед его глазами.

Мы по мере сил хотим помочь разобраться в этом и по возможности указать пути к победе пролетариата.

Мы совсем не хотим быть каким-то врачевателями недугов, пророками, слово которых свято и непогрешимо, наоборот, мы хотим, чтоб все сказанное нами подверглось самой суровой критике и исправлению.

«Вся история общества была до сих пор историей борьбы классов. Эта классовая борьба достигла той ступени, на которой эксплуатируемый и угнетаемый класс (пролетариат) не может освободить себя от эксплуатирующего его класса (буржуазии), не освободив в то же время и навсегда всего общества от эксплуатации и угнетения и классовой борьбы».

Значит, с тех пор, как разложилось первобытное общинное землевладение, с тех пор, как появилась частная собственность на средства производства, как из этой первобытной общины выделилась группа лиц, захватившая в свои руки власть и богатство общины и поработившая ее, с тех пор ведется классовая борьбы.

Но классовая борьба достигла только теперь той ступени, когда рабочий класс, чтобы освободиться от эксплуатации и угнетения, должен освободить и все человечество от порабощения человека человеком и классовой борьбы, а раньше. Предположим. Сто лет назад, был и тоже угнетенные, но они и не могли ставить так этого вопроса. Их освобождение не значило уничтожения классового общества.

«Человечество ставит себе только разрешимые задачи».

Было время, когда рабство было желанием очень многих людей, и оно со всех точек зрения было прогрессивным явлением.

«Феодализм существовал в нуждах людей, еще не существуя фактически — первая эпоха; во вторую — он существовал фактически, постепенно переставая соответствовать нуждам, и это последнее обстоятельство положило конец его фактическому существованию. Еще ни одна революция не совершалась иным путем».

Целиком то же самое можно сказать про рабство, про феодализм и капитализм.

Если это верно, то верным будет и то, что «нужды» людские, удовлетворявшиеся рабством, феодализмом, капитализмом, были нуждами определенных классов, стремившихся к этому строю, ведя классовую, революционную, гражданскую войну, и в каждый исторический момент по-своему.

«Производство есть цель общественного союза, а потому люди, руководящие производством, всегда стояли и всегда будут стоять во главе общественного союза».

Стало быть, цель всех господствующих в истории классов сводилась к тому, чтобы стать во главе союза, государства, а это можно было достигнуть тогда, когда роль этого класса в производстве по сравнению с господствующим классом была большей — тогда-то и наступала эпоха революции.

«Главную особенность современного капиталистического общества составляет товарное производство на основе капиталистических производственных отношений, при которых самая важная и значительная часть средств производства и обращения товаров принадлежит небольшому по своей численности классу лиц, между тем как огромное большинство население состоит из пролетариев и полупролетариев, вынужденных своим экономическим положением постоянно или периодически продавать свою рабочую силу, т. е. Поступать в наемники к капиталистам и своим трудом создавать доходы высшим классам общества».

«В то же время усовершенствование техники, концентрируя средства производства и обращения и обобществление процесса труда в капиталистических предприятиях, все быстрее и быстрее создает материальную возможность замены капиталистических производственных отношений коммунистическими, т. е. Той социальной революции, которая представляет собой конечную цель всей деятельности международной коммунистической партии как сознательной выразительницы классового движения».

Стало быть, есть уже налицо те условия, когда капитализм, существуя фактически, перестал удовлетворять нуждам людей, и это должно положить конец его фактическому существованию. Кроме того, есть уже сила, которая совершит этот революционный переворот. Эта сила — рабочий класс. Значит, наступила эра социалистической революции.

Всякое данной классовое общество (как уже сказано выше) появилось в результате борьбы классов, выросших на определенной материальной основе. Только господствующий класс, непосредственно выросший из первобытной земельной общины. Не совершал революции для своего господство, но все последующие классы, чередовавшиеся в истории как классы господствующие, достигали этого господства путем классовой борьбы, гражданской войны; если это так — а это так, то каждый класс являлся проповедником этой классовой борьбы, гражданской войны, проповедником революции.

Но если каждый класс являлся проповедником гражданской войны, то с такой же неизбежностью каждый класс является проповедником и гражданского мира. Любви и всепрощения — и это делал один и тот же класс, но в различное время.

Всякий класс, стремившийся встать во главе «союза», проповедуя гражданскую войну, и [sic], в конце концов, достигал своей цели. Но, как только он достиг этой цели, как только взял власть, «стал во главе союза», тотчас же начинал проповедовать мир в человецех и благословение, оберегая свое господство, и проповедь любви и всепрощения становилась тем сильнее и неистовее, чем ближе подходил конец его господству.

Значит, тогда, когда этот класс выступал проповедником гражданской войны, он был революционным, защищал интересы человечества и нации. Тогда же, когда он проповедовал гражданский мир и любовь, он защищал только свои узкоклассовые интересы, идущие вразрез с интересами человечества.

Но вот его свергают; Господству его пришел конец; остается ли этот вчерашний господин и проповедник любви и всепрощения и сегодня, после того, как его свергли, таким же ярым сторонником гражданского мира и спокойствия? О, нет! Он сегодня уже мечет гром и молнии и проповедует беспощадную расправу с вчерашними поборниками гражданской войны, со вчерашними рабами и сегодняшними господами, сегодняшними поборниками гражданского мира.

В этом случае класс, только что свергнутый, тоже проповедует гражданскую войну, но проповедь эта уже реакционна, контрреволюционна, проникнута узко-эгоистичными классовыми интересами, идущими в разрез с интересами человечества, общества, нации. Он защищает свое вчерашнее господство.

Когда он выступал в первый раз сторонником классовой борьбы, сторонником гражданской войны и вел ее, тогда он защищал и свои классовые интересы, и интересы человечества, которые совпадали.

После того, как он победил и стал господином, в недрах этого общества развились новые нужды, новые силы, и он из недавнего революционера превращается в консерватора, проповедника мира и любви, но эта проповедь мира и любви также, как и проповедь гражданской войны, в одном случае революционна потому, что она закрепляет положение класса, представляющего в данный момент интересы человечества, но с известного момента она становится реакционной, задерживающей развитие «союза». Но все продолжающие развиваться внутренние силы с неизбежностью приводят к свержению его, и он проповедует гражданскую войну.

Класс, проповедник гражданской войны до победы — революционен, представляет интересы человечества.

Он же победил — проповедует гражданский мир — тоже революционен и человечен.

Закрепил свое господство, стал окончательно во главе «союза» Ф. Но за это время появились новые силы, которые оспаривают уже его главенство в производстве, появился новый класс, не прочь помериться силами и выступает как проповедник гражданской войны.