— Дуболомы, — Ледяная в знак согласия опускает ресницы. Они у неё такие, что, кажется, меня обдаёт слабым дуновением воздуха.

Моё мнение о них уничижительное по тривиальной причине. Я с ходу по истечении нескольких секунд вижу, как можно было улучшить зрелищность номеров. А они за месяц с лишним ничего не придумали. Подозреваю, что школьную сценку тоже откуда-то передрали.

Публика с нами почти солидарна. Одноклассники поддерживают громко, но кроме них — исключительно дежурные хлопки. Пару раз вызвали у публики сдержанные смешки. Ну, хоть так.

10ЮП-2, тот самый класс, с которым мы не вступили в побоище только из-за их нежелания. И порадовали меня и огорчили. Исключительно как зрителя, а не как конкурента и врага. Во-первых, выступили всем классом, с четырьмя девчонками. Это в плюс, жюри отметит массовость. Они хор изображали с пародийной версией англоязычной песни. Кстати, второй плюс это и есть пение на английском. Дело в том, что песня на слуху, уже попадалась мне несколько раз.

В-третьих, солирует монументальный Денис, и бас у него какой-то есть. Со слухом проблемы, даже я, которая, что и Денис, находилась в той же толпе, которой медведь оттаптывал уши, это чувствую.

С плюсами всё, а вот минусов выше крыши. Акцент ладно, но произношение… им крупно повезло, что англичанки в жюри нет. И раз петь не умеешь, надо это обыгрывать, а не прятать, олух ты монументальный! Шепчу Ледяной:

— Идиоты! Им надо было обыграть величие солиста. Набрать в хор самых хилых и девчонок, кроме вон той, крупнокалиберной. И был хор мальчиков-зайчиков и медведеподобный солист. Ещё костюм ему с подкладками, туфли на высокой подошве, контраст получился бы, пальчики оближешь…

Ледяная еле заметно улыбается. Я продолжать не стала, махнула рукой, хотя мне много есть, что сказать. Мы сидим в концертных нарядах, только лёгкие плащики накинули. Они короткие, до колен, но хватает, чтобы публику не смущать. И босоножки на высокой шпильке надели, танцевальные туфельки, они для сцены. Мы спешили в зрительный зал, поэтому полностью не переодевались.

Когда выходили через боковой выход из-за кулис после номера, приглашённый и частично оплаченный нами кинооператор Пётр показал нам большой палец. Врезали мы по 10ЕН-2 и певичке Гале здорово.

Примерно так.

Выбегает на сцену импозантный в строгом костюме Артём и орёт на весь зал:

— Где этот худрук на букву «ху»?! — зал немедленно оживляется, особенно мелкота веселится. Любит она такие вещи.

На цырлах вбегает подобострастный Паша, весь такой деятель культуры с бабочкой вместо человеческого галстука.

— Что случилось, шеф?! Откуда шум?!

— Где артистки, паршивец?! — брызжет слюной «шеф», — Где твои супертанцовщицы?! Ты что не видишь, публика ждёт, нас щас помидорами закидают!

— Не извольте беспокоиться, шеф! Правительство наложило эмбарго, шеф! С помидорами в стране нехватка! — бодро докладывает худрук Паша. «Шеф» хватает его за грудки, мощным движением поднимает так, чтобы смотреть в глаза и орёт прямо в лицо.

— Какое эмбарго, придурок?! Артистки где?!

Паша откидывает голову так, будто её относит мощным гласом. Зал веселится ещё больше.

— Не извольте беспокоиться, шеф! Всё готово, шеф! Танцовщиц сейчас вынесут, бригада техников на месте, шеф! — докладывает полузадушенный «худрук».

— Ты что городишь? — шипит «шеф», — кого вынесут? Какие техники?

— Технологические особенности исполнительниц, шеф! Всё на высшем уровне искусства, науки и техники, шеф. Прикажете начинать?

«Шеф» уже опустил подчинённого на пол, на последних его словах хватается освобождёнными руками за голову, в крайней степени расстройства раскачивает головой. «Худрук» берёт его за плечо, что-то горячо нашёптывает в ухо, уводит в уголок сцены. На полпути оборачивается и отчаянно машет кому-то за кулисами. Оттуда высовывается эдакая тупая рожа, передаёт отмашку «худрука» дальше и глупо ухмыляется, глядя в зал. Чья-то рука вдёргивает его за занавес. По появляющимся выпуклостям в тяжёлой ткани можно заключить, что там идёт какая-то борьба, но быстро прекращается. В зале волнами прокатывается смех.

Наш выход. Когда я первый раз обрисовала Ледяной идею, она чуть не расцеловала меня. Юлька на её месте обслюнявила бы меня до плеч, но это же Ледяная…

На сцену выносят два огромных ящика без крышки. Ставят торчком. В ящиках мы, куклы. И костюмы, и макияж, всё продумано. Мы с Ледяной разные, но сегодня в салоне велели сделать похожий макияж. Теперь мы выглядим, как куклы разных моделей, но сделанные на одной фабрике одним художником. Условное название номера «Музыкальная шкатулка».

Ящики стоят чуть наискосок. Чтобы хоть одна из нас была видна части зрителей. Часть видит меня, вторая часть — Ледяную. Подбегают два «техника», на заднем плане «худрук» что-то горячо втолковывает «шефу».

«Техники» вооружены монструозными с огромными ушками ключами, размером с топор. Они «вставляют» их сзади, в наши спины, там у нас, кстати, есть рисунок замочной скважины. Мы неподвижны, но телом еле заметно выгибаемся, будто под давлением ключа. Парни с натугой и громким треском взводимой пружины, — прекрасно, звуковое сопровождение работает! — вращают ключи. «Заводят» нас. «Шеф» на заднем плане разгневанно испепеляет взглядом «худрука». Нас от завода слегка потряхивает, но в целом мы неподвижны, глаза закрыты.

Затем техники заходят с лицевой стороны и, выбрав момент, жмут «кнопки» на наших боках. Ой! Мы резко открываем глаза, техники отпрыгивают и уходят. Музыка играет громче, мы начинаем двигаться в характерно дёрганом стиле. Согнуть в локте одну руку, опустить, согнуть другую, шагнуть, покачнуться, опустить руку, шагнуть.

Короче началось! Мы «увидели» друг друга, идём навстречу, механические движения становятся всё плавнее и больше похожими на человеческие. Встаём рядом, поворачиваемся лицом к зрителю. Сначала дёрганые и с фиксацией усложняющиеся движения руками и корпусом.

И вдруг взрыв. Музыкальный, а за ним танцевальный. Я настояла, меня жутко доставал этот медленный переход от механического стиля в обычный. И мы развернулись. Пошли высокие махи ногой, длинные оттяги и загибы, точно не помню всей терминологии. Меня уносит до взрыва, когда я первый раз вижу зал, сотни глаз. Напряжённое внимание зала действует, как сильнейший допинг, чувствую всё! Себя до кончиков пальцев, Вику, как продолжение себя, тело легко и послушно не командам, а мыслям и рисунку танца в голове! Меня и Вику несёт на высоких волнах энергичного ритма.

Танцующие девушки — популярное зрелище у всех народов. Стиль пляшет в широких пределах, каноны красоты тоже. Неизменно одно: исполнители — красивые девушки или женщины.

Наш музыкальный взрыв обозначился не только сильным увеличением громкости, но и резким изменением ритма. Мы взяли музыку, под которую даже маршировать можно, несколько легкомысленно и с несерьёзно высокой скоростью, но можно. (https://youtu.be/Kq4OtRsdXls) Как раз под размашистые движения ногами и всем телом. И мы, — тут нужна барабанная дробь, хи-хи, — внимание: в тонких чёрных колготках. Того самого предательского цвета, только предавать ему нечего, остаётся только подчёркивать длину и стройность.

Зал затихает, все напряжённо смотрят. В углу сцены «шеф» и «худрук» отплясывают какой-то чудовищный вариант канкана, взявшись за руки. Пока их не замечают.

Только один раз мы пошли против рекомендаций Светланы, но она сама это пропустила в итоге. Только один раз мы выполнили махи вверх одновременно с Викой. Одной ногой, потом другой, в стиле канкана. За этим единственным исключением мы постоянно менялись, то она выйдет на передний план, то я.

Постепенно музыка успокаивается, агрессивный ритм уходит. Переходим на движения руками и корпусом. Короче, всё в обратном порядке. В какой-то момент наша координация движений начинает разрушаться, движения становятся дёргаными, и вот мы уходим медленным шагом с раскачкой и фиксацией рук в крайних положениях.