Усаживаюсь в кресло, место у окна занимает Эльвира, папахен в кресле перед нами, места тут двойные. Отключаю мобильник, ощущение будто отключаюсь от всех забот. Всё, нет меня.

28 августа, вторник, время 15:20.

Санаторный комплекс «Бирюзовая бухта».

Восточный берег Чёрного моря.

Почти неделю так усиленно отдыхаю, что измучилась вконец. Ломать свой график из-за смены часовых поясов не пришлось. Не выскочили мы за пределы московского времени. Потому режим мой прежний.

6:00 — 7:00. Подъём, пробежка по берегу, при желании — купание.

7:00 — 7:30. Завтрак.

7:30 — 8:00. Прогулка.

8:00–12:30. Занятия. Интеллектуальные игры.

12:30–13:00. Обед.

13:00–16:30. Свободное время № 1.

16:30–17:00. Полдник.

17:00–18:30. Свободное время № 2.

18:30–19:00. Ужин.

19:00–21:30. Свободное время № 3.

21:30–06:00. Сон.

По графику вон сколько у меня образовалось свободного времени. Во время учёбы от него свою львиную долю отнимает учёба в школе и домашние задания. В итоге получается, что во время учёбы на личную жизнь, на прочесть интересную книжку, порезвиться с подружками в будний день остаётся часа три-четыре.

Ещё во время вступительных экзаменов заметила, как много времени съедает школа.

Папочка перец умный, но тоже, бывает, притормаживает. Диалог первого дня отдыха:

— Даночка, ты почему с нами на море не пошла? — днём дело было. Я его понимаю, санаторий клановый, в чудном месте, пляж почти пустой, вода… прелесть, что за вода. Прозрачная с зеленоватой синевой на глубине, которая просматривается метров на восемь. Сама я отстраняюсь, а Данку вперёд.

Но в первый же день? Кручу пальцем у виска, дерзость, но папочка многое мне прощает.

— Папочка, ты с Луны свалился?! Ты до сих пор не знаешь, что твоя дочь — натуральная рыжая? Так я довожу до тебя новость. Я — не крашеная! Я — натурально рыжая! Нам солнце можно потреблять исключительно в гомеопатических дозах!

Открутилась от моря, только издали диспозицию наметила, где можно побегать, где покупаться. И гуляла в тенистом саду, с наслаждением хрустя яблоками, айвой (ох, и вяжет!), лакомясь инжиром и дикими персиками и ещё какой-то фигнёй, не знаю названий.

Прижившихся отдыхающих сразу заметно. Они, в отличие от меня, на фрукты не обращают внимания, избалованные. Между ними курсирует старикан, ну, как старикан? Для Даны мужчина лет пятидесяти глубокий старик, а для меня — кое-как оперившийся юноша. Седоватый мужчина в свободных светлых штанах и безрукавке шатается между остальными, окидывая их тоскливым взглядом, почти полностью лишённым надежды. Под мышкой — шахматная доска. С кем ни заговаривает, все отрицательно мотают головой.

Ловит мой любопытный взгляд, каким я в первый день смотрела на всё. В светло-голубых глазах загорается слабый огонёк надежды.

— Девочка, а ты в шахматы не играешь?

— В данную минуту, — оглядываюсь вокруг, — вроде бы нет…

Огонёк в глазах дрогнул, как бы в нерешительности, разгореться или подождать?

— А умеешь?

Я серьёзно задумываюсь. Умение — понятие широкое.

— Если вы про то, как фигурки называются и как ими двигать, умею. А серьёзно — нет.

Выражение лица у него делается тем самым, которое я называю «чесать репу».

— Фору дам.

— Подозреваю, что мне это не поможет. Вам придётся меня учить.

Я ведь не против. Мне нужно часов шесть-семь в сутки интеллектуальных занятий. Взяла я с собой пару учебников по программированию. Но без компьютера они, как ложка без каши. Так почему бы и в шахматы не поиграть. Они ведь такую нагрузку могут дать, что любые мозги заскрипят.

Мужчина задумывается, но деваться ему, по всей видимости, некуда. О чём он и рассказывает.

— Был у меня замечательный партнёр. Я ему даже форы не давал и бывалоча проигрывал. Время вышло, он уехал, а мне ещё неделю, и никто не хочет… сыграем? — Надежда в глазах вспыхивает, как бурный восторг при появлении любимой девушки, опоздавшей, но всё-таки прибывшей на свидание.

— Нет. Сначала учите премудростям. Не волнуйтесь, я быстро учусь.

— Девочка, шахматам годами учатся. Если серьёзно, — опять смотрит тоскливо. Спешу успокоить.

— Так на ходу же. Покажете дебютик, мы его сразу и разыграем.

— Начнём? — возбуждается мужчина. Вот фанатик! Чем-то Пистимеева напоминает.

— А может для начала познакомимся? — осторожно спрашиваю я.

— О, простите! Пётр Дмитрич меня зовут, военный пенсионер, увлёкся вот…

— Дана меня зовут. Дана Молчанова. Но первую партию вы проиграли, — начинаю проверять на реакцию.

— …

— Вы должны были начать знакомиться, а не я. Мат вам в один ход, — смеётся. Полагаю, споёмся.

Действительно спелись. Знакомлю его со своим расписанием и необходимостью мне умственных нагрузок. От дозы в шесть часов Пётр Дмитрич приходит в полнейший восторг. Совсем изголодался мужичина. И меня избавил от поиска пищи для ума.

А на второй день я принимаюсь учиться аквалангированию. Учиться дышать через аппарат, потом поплавать на небольшой глубине. Собственно, мне сразу запретили спускаться ниже десяти метров, а я девица дисциплинированная. На третий день мне доверили гарпун, и я совсем воспряла духом. О том, что когда-то воду не выносила, кроме как в душе, забыла. Подстрелила какую-то рыбёшку, которую инструкторы тут же оформили на костерке, перепал и мне кусочек.

Что ещё мне хочется, так заняться фехтованием. На разного вида оружии. Хоть и не моё тело, но навыки надо поддерживать. Наверное. Не спросила ведь патриарха про это. И здесь может пригодиться.

Сегодня последний день. Попрощалась с аквалангистами, могучими и плечистыми, плавать уже не стала, там наплыв желающих случился. Все аппараты разобрали. Так что гуляю в саду, лениво, порядка для, жуя грушу. А не сходить ли мне на спортплощадку?

О, в пляжный вариант волейбола две пары парней режутся. Лет от двадцати и старше.

— Кто так подаёт?! Ну, кто так подаёт! Валенок! — не выдерживаю я, проходя мимо.

— На-ка поучи, малявка! — конопатый парниша почти моей масти, но светлый, кидает мяч чуть ли не в лицо. У, бл&! Не ожидала, но ловлю.

Во мне тут же взыграла ретивая волейболистка. Не успел одномастный глазом моргнуть, как его слегка подвинули, а потом задвинули уже мяч. Соскучилась по мячу настолько, что он ушёл с каким-то уж совсем угрожающим гулом. Попытка отбить позорно провалилась. Мяч подло и коварно увильнул с ожидаемой траектории.

— Запишите на мой счёт, — величественно бросаю парням и иду дальше, уже не величественно хихикая.

— Это как это… — добавил мне елея на душу растерянный вопрос.

Отхожу подальше с глаз их и там, в уголке тенёк есть. Можно растяжкой заняться и другими полезными вещами.

После полдника играем с Петром Дмитричем в последний раз.

— Тяжело мне без коня играть, Даночка. Только пешку могу, — бурчит мой шахматный гуру и всё равно выиграть не может. Набила я руку. Он начинал с ладьи, затем перешёл на слона, коня и вот я доросла до форы всего в одну пешку.

— Всё забываю спросить вас, Пётр Дмитрич, — я передвигаю ладью, сдваивая со второй для могучей угрозы, — Как так получилось, что вы шахматами увлеклись? По общему мнению, военные вовсе не интеллектуальная каста.

— Типичное заблуждение, Даночка, — прикрывается конём, и признаётся, — Я из штабных. А для нас планирование это всё.

— Вот теперь понятно, — раздумываю, что делать. Атаку он отобьёт, но размен фигур будет мощный, и мы выходим в эндшпиль с моим перевесом в одну пешку. Зря он мне её отдал. Начинаю атаку.

— Как так получилось, Даночка, что вы так быстро выросли? — он аккуратно и скрупулёзно отбивает мои удары, — Я прямо ожил, когда вы появились. Совсем не ожидал…

— Я поступила в престижный лицей этим летом. На математическое отделение. Занималась несколько месяцев, как проклятая, вот мозги и натренировала.