— Нравится, — вынуждена согласиться, — и тем больше, чем глупее девочки.

Снова воссоединяемся с Ледяной.

Только с сегодняшнего дня я начинаю восстанавливать свой полностью порушенный режим. Первый раз я его так круто исковеркала. Цена удавшейся новогодней ночи. На полную катушку оторвались.

Новогодний бал в Лицее в субботу 29-го мы проигнорировали. Не только наш класс. Пистимеев меня спрашивал, хочу ли я, чтобы его и другие классы нас поддержали.

— Нет. Просто скажи, что мы не идём. Объяснять надо, почему?

От объяснений Саша отказался. А в понедельник…

31 декабря, Лицей.

— Класс, что за обструкцию вы устроили Лицею? — возмущённо спрашивает англичанка. Мы все недоумеваем. И что выясняется? А то, что на празднике было удручающе мало народу. Кроме юристов, в полном составе, кстати, там к своему собственному удивлению оказалось пара десятков математиков и научников. Всегда есть люди, мимо которых проходят все новости. Пришлось им рассасываться уже в процессе. Оставили юристов в гордом одиночестве.

— Мы, преподаватели, тоже чувствуем себя оплёванными, — нагнетает англичанка. Это она совершенно зря. На такие праздники учителя в полном составе никогда не ходят. Отряжается дежурная бригада из четырёх-пяти человек и всё. Остальные по желанию, которое редко в себе обнаруживают. Для них это работа, от которой любой нормальный человек всегда рад избавиться. На чём я её и ловлю.

— Праздник, небось, быстро закончился?

Людмилка, — так мы её промеж себя кличем, — подтверждает.

— И чем вам плохо? Пораньше домой ушли. Нет, чтобы спасибо нам сказать, — осуждающе поджимаю губы.

Класс поддерживает меня дружным укором в десятках глаз. Смешок невпопад откуда-то с камчатки общего впечатления не портит. Англичанка теряется.

— И на будущее тоже. Теперь все праздники в Лицее будут проходить уныло и очень быстро, — «радую» её. А может, и без кавычек радую, кто знает…

Людмилка округляет глаза. Вопрос «Вы чего?» с такими глазами можно было и не переводить в вербальную форму.

— Это глупо, — добавляет она, — какие-то детские обиды.

— Мы участвовать в общих мероприятиях Лицея больше не будем. Это наша официальная позиция. Простите, кажется, я забегаю вперёд, — оборачиваюсь к классу, — кто «за»?

Все дружно взмётывают руки. Людмилка растерянно хлопает ресницами.

— Вынуждена уточнить, — добиваю я, — не отказываемся от участия, если будут отсутствовать юристы.

— Тот десятый класс? — лепечет англичанка.

— Нет, — тон у меня жёсткий, — все юристы.

— Даночка, ну, как так? Да вы просто права такого не имеете…

— Да мы просто обязаны так делать. И чего вы к нам придираетесь? Позиция остальных классов ещё жёстче. Это ведь не их обокрали. Особенно меня научники восхищают, — подумав, добавляю я.

Я сама начинаю удивляться. Она что, действительно не понимает?

— Можно мне? — вступает Ледяная. Она говорит так редко и мало, что её голосок никто не откажется слушать хоть час подряд. Она встаёт.

— Не знаю, правда или нет, но есть такая легенда. Горностай настолько чистоплотен, что не полезет в грязную лужу даже при смертельной угрозе. Лучше смерть, чем жить в грязи, понимаете?

Ледяная садится. Задумываются все. Чуть усмехаюсь. Большинство, наверное, и не подозревало у себя таких благородных мотивов. Теперь, когда королева объяснила, насколько возвышенны их побуждения, никто задний ход не включит.

— Не понимаю, — чуть тряхнула головой Людмилка, — объясните.

— Удивляюсь я вам, Людмила Петровна, — вклинивается Паша, — что тут непонятного? Мы отказываемся общаться с ворами.

— Вы же сами нас учите активной жизненной позиции, — пытаюсь растолковать я, — не проходить равнодушно мимо проявлений всяких мерзостей. Я повторяю, меня сильно восхищает позиция остальных классов. Мы-то пострадавшие, а они всего лишь свидетели. Вот кто проявил настоящую нетерпимость к воришкам.

— И тем, кто на их стороне, — бурчит Миша.

— Остальные юристы при чём? — опять недопонимает Людмилка.

— Они морально поддерживают жуликов, — уже устаю, но продолжаю растолковывать. — Факультетская корпоративная солидарность для них выше порядочности. Их сознательный выбор. Значит, они разделяют ответственность.

Кое-как англичанка переходит к итогам года по успеваемости. И ещё момент, не сильно меня порадовавший и не особо огорчивший. Слегка поморщилась и всё. Я заняла пятое место в школьной олимпиаде по физике и меня включили в общелицейскую команду. Зацепилась, мля! С завистью смотрю на Ледяную, которая даже в двадцатку не попала, заняла двадцать первое место по математике. На химию никто не пошёл, отдали научникам, их епархия.

Интересно, как себя чувствовали юристы, попавшие на кремлёвскую ёлку? Дошло до них хоть что-то? Судя по взглядам украдкой в нашу сторону — дошло.

Да хрен на них всех! Ещё я буду всякой чушью голову забивать. Чуточку хихикаю. Нам это решение игнорировать общелицейские мероприятия элементарно выгодно. На учёбу больше времени останется. А если нам захочется отдохнуть, то приказы директора нам только помеха. Как мы новогоднюю ночь провели, это просто песня. Что интересно, вроде ничего особенного не было, но поди ж ты…

31 декабря, поздний вечер.

Не знаю точно, во сколько это было. Мы собрались, побесились в саду. Мои бывшие одноклассницы пришли все. Хотя неправильно говорить «пришли», радостно прискакали, бросив всё и всех. Уверена, что не пожалели. Столько внимания от мальчишек, нами, кстати, заранее проинструктированных, за всю жизнь, наверное, не видели. Вокруг каждой из них тут же образовалась свита. Больше всех у Юльки и не потому, что она красивее всех. Кокетничала напропалую.

После совместного ужина ушли в танцзал. Заготовки у нас с Ледяной были, но сценария мы не составляли. Для танцев мы оделись в обтягивающее, как раз одна из заготовок. Плотные лосины, закрытый танцевальный купальник с длинным рукавом и короткая прозрачная юбка. Ледяная в тёмно-синих тонах, я — в чёрных.

Началось с претензий.

— Вы обещали парный танец, — обличающе сужает глаза Паша. — Каждому!

— Обещали — будет! — твёрдо говорим мы и начинаем.

А что тут начинать? Они же ничего не умеют! Потому начинаем урок. Сначала мы вдвоём, затем быстро уловив или вспомнив, к нам присоединяются Алёнка и Наташа. Несколько танцевальных шагов, одна поддержка, исполненная дважды, плюс парочка пируэтов от нас, где от партнёра почти ничего не требовалось. Вот и знакомство со страстным танго.

Сначала все обхохотались. Над неумелостью и скованностью. Пашка настолько талантливо пародирует крайнюю степень застенчивости, что от неё моментально избавляются все. Всё равно лучше не получиться, хи-хи-хи…

А когда мы первый раз продемонстрировали ещё одну задумку, все воспылали неуёмным желанием станцевать с нами. В одной позиции мы забрасываем ногу на плечо партнёра. Вариант вертикального шпагата. Мы обе с Ледяной это умеем. Испытать это на себе не отказался ни один. Аж связки немного заболели, хотя и меняла ногу.

По-настоящему отрываемся, когда мальчишки ставят что-то забойное. Они ещё какой-то мигающий в такт световой эффект применили…

— Это светомузыка, темнота! — просвещает нас Пашка.

Мы с Викой переглядываемся, выходим в центр и применяем ещё одну заготовку. Условное название — «Танец змей». Отрываемся по полной. Девчонки присоединяются через минуту, просто не выдерживают. Затем все остальные. Физически ощутимо воздух в зале заполняется гормонами, срывающими крышу. Примерно так: https://youtu.be/1f1h-IuECps

И так же тесно было. До сих пор Ледяная помалкивает, с ней так же было или нет? В процессе группового танца, похожего на сумасшествие, испытала многократные плотные прикосновения к некоторым частям тела. Те, что обычно девушки берегут от касаний мужчинами. Оправданием может служить ненамеренность, опять-таки не липкие руки ведь тянули. Только всегда ли это происходило случайно? И не посчитать ли случайность не оправданием, но отягчающим обстоятельством, а целенаправленность, ха-ха-ха, смягчающим?