Удар — и лезвие топора чиркнуло по иссеченным звеньям кольчуги. Арион пошатнулся, увязая в поросшем вереском песке.

Вскинув меч, он успел отразить следующий удар, нырнул вбок, увернулся — и вовремя. Третьим ударом викинг наверняка отсек бы ему руку.

Желтоволосый, с глазами блеклыми, тускло-серыми, как стоячая вода, викинг обеими руками вновь занес огромный топор, открыв для удара ничем не защищенный могучий торс.

И Арион нанес удар, целя в сердце врага, — и тут что-то обрушилось на него сбоку, швырнуло в песок, обожгло нестерпимой болью плечо.

Викинг оглушительно расхохотался и заорал что-то на своем языке. Мотая головой и отплевываясь от песка, Арион пытался встать, он еще способен драться за свою жизнь. Он не умрет. Он еще не готов умереть.

За спиной викинга с мерным ревом накатывались на берег вспененные волны. Оглушительный грохот прибоя рокотал в ушах, и все прочие звуки исчезали в этом шуме. Арион, ослепленный песком, моргал и тряс головой, пытаясь прийти в себя.

Где же его люди? Где хотя бы Хэммонд и Тревин? Ранены? Мертвы?

Чуть повернув голову, Арион пораженно уставился на острый окровавленный наконечник стрелы, торчащий из его плеча. Так вот отчего он упал!.. Стрела пронзила плечо насквозь и теперь с каждым его движением шевелилась в ране. Арион все пытался подняться, но это ему никак не удавалось — земля, будто разом обледенев, скользила под ногами. Мир вокруг качался, потеряв свою привычную незыблемость. Прибой грохотал все громче, громче, вбирая в себя крики и шум битвы, кровожадный рев множества людских глоток…

Арион рухнул на бок, прямо на раненое плечо, и нестерпимая, всепоглощающая боль показалась ему почти сладостной.

Краем глаза он видел перед собой гигантские сапоги, подол грязной заношенной туники. В ноздри ударила острая вонь — тухлой рыбы, пота и крови. Огромная тень нависла над Арионом, закрывая полнеба.

Викинг все еще хохотал. Берег у него под ногами был щедро окроплен алой кровью, быстро уходящей в золотой песок. Отчего перед смертью Ариону дано видеть именно это — тень врага, алые брызги на золотом и льдисто-серый отсвет моря? Во всем этом обязательно есть тайный, великий смысл… но сейчас для Ариона он был непостижим. Он не мог даже вспомнить, зачем в этот стылый день оказался здесь, на окропленном кровью берегу…

Как во сне Арион видел, что могучие руки снова — «Зачем так высоко, болван?» — мелькнула нелепая мысль — заносят над ним топор. Хищная тень лезвия наискось, стремительно и бесшумно прочертила серое небо — точно ястреб, готовый пасть на добычу, чтобы нанести последний, смертоносный удар.

— Макрай!

Нежданный крик сорвался так громко и близко, что ястребиная тень лезвия зависла над Арионом, так и не довершив удара.

— Макрай!

Песок вокруг точно взорвался. Арион невольно вскрикнул и, отвернувшись, зажмурился. Новый клич звучал уже повсюду, со всех сторон, заглушая даже грозную дробь морского прибоя. Множество новых ног топтало песок, новые бойцы схватились с пришельцами. Везде по золотистому песку метались, сплетались, падали тени, и эхом отдавались в прибрежных дюнах и боевой клич, и предсмертный крик. Всюду мелькали мечи и тартаны (Тартан — клетчатый плед лилово-зеленого цвета, обернутый вокруг торса.), звенела сталь — жаркий бой закипел с новой силой.

Арион с трудом перевалился на живот, приподнялся, опираясь на локти, силясь разглядеть, кто сражается и гибнет рядом с ним.

Викинг уже забыл о своем поверженном противнике и, отвернувшись от Ариона, навис, точно скала, над невысокой фигуркой в тартане. Новый его противник, юркий и увертливый, сжимал в руке широкий, на вид чересчур тяжелый для него меч. И все же, как ни проворен воин в ярком тартане, похоже, ему сегодня суждено умереть. При всей своей тупости гигант-северянин был вынослив и напорист, уж в этом-то Арион убедился на собственной шкуре. Юркий коротышка вымотается гораздо раньше, чем его рослый противник.

Повсюду на песке валялись трупы. Громадина викинг перешагивал их без малейшего труда, будто и не замечал, а вот невысокому воину в тартане приходилось через них перепрыгивать. Больше всего было мертвецов в кожаной одежде и блестящих чешуйчатых доспехах викингов, но рядом лежали и тела в кольчугах, как у Ариона. Уже несколько убитых было и у тех, кто подоспел позднее, как этот юркий незнакомец, люди в тартанах падали и оставались навсегда на этом берегу.

Между тем неведомый спаситель, как и опасался Арион, выдыхался. Оступившись на чем-то, он неуклюже пошатнулся, и тогда великан-викинг вновь захохотал так же оглушительно, как хохотал над поверженным Арионом.

«Ну вот, — отрешенно подумал Арион и рухнул на песок, не в силах больше опираться на ослабевшие руки. — Надо же, умереть в такой холодный день». Потом он все-таки приподнял голову и, щуря глаза, залепленные песком и кровью, приготовился увидеть финал неравной схватки.

Викинг замахнулся обеими руками, подняв над головой смертоносный топор.

«Целься в сердце», — подумал Арион. Он даже попытался прокричать это вслух, но с его пересохших губ сорвался только надрывный кашель.

И в тот же миг воин в тартане сделал то, что Ариону уже казалось невозможным. Увернувшись от вражеского удара, он направил свой меч прямо в незащищенный торс гиганта и, выпустив рукоять, тут же отскочил.

На мгновение викинг замер. Он больше не смеялся. О господи, он не смеялся! Шатаясь, гигант попятился, упал на колени — и тяжело рухнул навзничь.

Это было последним, что увидел Арион перед тем, как его поглотила милосердная тьма забытья: его поверженный враг лежит, распростершись, на кровавом песке, и из груди его торчит, словно перст, указующий в небеса, рукоять рокового меча.

Воин в тартане бежал к Ариону, и яркое солнце светило ему в спину, но этого Арион Морган уже не видел.

Какое же это было блаженство — ничего не видеть, не слышать, не чувствовать! Время словно остановилось, и не было больше ни боли, ни жгучей рези в глазах, ни пряного, острого запаха крови…

Хлесткий удар по лицу вырвал его из блаженного оцепенения. Скривившись от боли, Арион с трудом разлепил глаза.

Тот самый воин в тартане склонился над ним, и солнце все так же светило ему в спину. Длинные пряди медно-рыжих волос, выбившись из косы, ниспадали витками на неразличимое лицо. Чужие ладони обхватили голову Ариона, приподняли выше, и…

Арион, беспомощно моргая, уставился на непостижимое видение. Возможно ли это? Человек?.. Ангел?.. Нет, женщина с медно-рыжими растрепанными волосами и глазами словно…

Ангел резко отпрянул и плюнул Ариону в лицо.

— Это тебе за то, что заставил меня спасти твою жалкую жизнь! — процедила незнакомка и, оттолкнув его, стремительно умчалась.