- Прошу тебя, уходи... - почти проскулила, чувствуя, как нервы начинают сдавать и из глаз вот-вот польются слёзы.

   Я и так не успела морально восстановиться от недавнего признания Савельникова и Булавинцевой, так теперь помимо предателя Егора и сумасшедшего Цепного Пса, мне ещё и жгучего романа с Мошкалёвым не хватает! Понимая, что первым Кеша ни за что не уйдёт, круто развернулась, отмахнувшись от головокружения, и поспешно посеменила в сторону хирургического корпуса, стремясь как можно быстрее попасть под защиту доктора Митищи. Молодой человек не стал меня догонять, всего лишь вежливо поинтересовался, что делать с гостинцами, привезёнными одной взбалмошной вредине.

   - Выкини! - рубанула, скрываясь за детской площадкой.

   Уже дотопав до отделения, немного притормозила, вскинув голову и изучающе рассматривая пасмурное небо - наверное, вечером будет снегопад. В принципе, ни цветы,  ни фрукты и уж тем более медведь, не виноваты, что их купил Мошкалёв. Да и люди старались - выращивали, производили, продавали... А тут я со своими закидонами выпендриваться начала!

   - Нет, так дело не пойдёт, - проделав очередной разворот через левое плечо, совершила обратный марш-бросок к лавочке, искренне надеясь, что не застану там молодого человека.

    Мои молитвы были услышаны: Кеши по близости не наблюдалось, что помог выяснить пристальный и длительный осмотр близлежащей территории из-за веток раскидистого куста, а вот медвежонок сидел на прохладной, заснеженной лавке, хмуро понурив умильную морду и печально сверкая карими глазёнками-бусенками. Рядом с этим плюшевым чудом нашлись и остальные подарки. Подхватив корзину и цветы, довольно сцапала Топтыгина... Чтобы заметить большой красный бант, завязанный на его шее и выгодно выделяющийся на белом фоне. Карточка, шутливо зажатая между лентой и тельцем моего личного Вини-Пуха повергла в священный трепет и недоумение: "Моему маленькому, сварливому, но такому дорогому и любимому медвежонку! Всегда твой Кеша".

   "Нет, Аркадий просто физически не способен испытывать хоть к кому-то тёплые, искренние и крепкие чувства," - топая обратно к корпусу, пыталась вернуть на законное место утраченное самообладание, занимаясь банальным, но мало продуктивным аутотренингом. - "Поэтому, Пашенька, даже не вздумай становиться на защиту Мошкалёва, иначе..." - Какая именно кара падёт на провинившуюся меня, я так и не придумала, зато получила знатный нагоняй от доктора Митищи, уже ожидавшего пациентку Огурцову на больничных ступенях.

   Лёжа в больничной палате и страстно обнимая Винни, не заметила как счастливая улыбка идиотки проскользнула на лице... Да так там и осталось, стоило только припомнить сегодняшнее пятиминутное романтическое помутнение, закончившееся вполне закономерным, а потому логически объяснимым скандалом. Вопрос чисто из врождённого любопытства: Мошкалёв снова попытается за мной ухаживать или всё же махнёт рукой, забраковав подобный вариант на роль своей будущей девушки?

   - Привет выздоравливающим, - на улице стоял весёлый Васечкин, который сразу же кинулся забирать у меня спортивную сумку с нехитрыми пожитками. - Нормально себя чувствуешь?

   На языке так и вертелось нечто колкое, жутко обидное и унизительно, но, горжусь собой, смогла сдержаться, а не начать орать благим матом на виду у любопытных пациентов и добрых врачей, подкармливавших меня шоколадом, пока Евгений Александрович не видел. Растянув губы в радостно-приветственном оскале, практически радикулитной ласточкой спорхнула со ступенек поликлиники и протянула сумку Егору. Расслабившийся корреспондент явно ожидал, что ему никак не аукнется подстава со статьёй в газете, поэтому спокойно подошёл к до ужаса злой мне довольно близко... за что моментально и поплатился. Сжатый кулак с несвойственной мне силой врезался в солнечное сплетение молодого человека, заставляя последнего буквально задохнуться от неожиданности, и закашляться. Похлопывая по спине согнувшегося пополам корреспондента, самым приторно-сладким голосом прочирикала, стараясь, чтобы никто больше не услышал:

   - Это был последний день работы Павлы Огурцовой на такого долдона как ты, Васечкин!

   - Признаю, был неправ, - журналист предпринял заранее провальную попытку реабилитироваться в моих глазах. - Но мне нужно было спровоцировать "королевскую" четвёрку на нечто подобное, чтобы найти достойный материал для статьи.

   - Сволочь, - злость, сполна подкреплённая неконтролируемой яростью, всё-таки вырвались наружу, сметая былую жалость к идиоту Васечкину. - А если бы меня Гаршин в том переулке к прародителям отправил, тогда что? - Отведённые в сторону нахальные карие глаза сказали намного больше, чем любые слова. - Урод, ты на это и надеялся...

   - Нет, - испуганно вздрогнув, Егор дёрнулся в мою сторону. - Я не ожидал, что Павлюченко даст подобный приказ Денису, - благоразумно решив не приближаться к разозлённой фурии, парень поспешно осадил назад. - Думал, что снова тебя в Академии возьмут в оборот, или в кафетерии возникнут "сложности" с посетителями, но чтобы произошло избиение девушки... Поверь, я не хотел, чтобы всё так получилось!

   - Галимая отмазка, - проходя мимо бывшего нанимателя к машине, еле сдержалась, чтобы ещё и ногу ему не оттоптать. - Мог бы и предупредить, что чуть ли не баннер над моей башкой повесишь, облегчая поиски информатора "Казановам". Чего молчишь, словно партизан на допросе?

   - Я хотел... - тонна недоверия, сквозящая в моём взгляде, сделала своё чёрное дело. - Хорошо, думал, что Гаршин и Павлюченко возьмутся за корреспондента, наваявшего статью, и лишь потом приступят к "обработке" информаторов. Надеялся успеть отвести от тебя подозрения, сказав, мол, что Огурцова давно и по самые уши влюблена в Савельникова, поэтому и ринулась ему на помощь. - При упоминании Германа, сердце неприятно сжалось, а внутри снова образовалась давящая пустота, о которой я на некоторое время забыла... полностью поглощённая белым медведем и его бывшим хозяином. - Но Цепной Пёс решил поступить по-другому... Прости!

   - Надеюсь, от подобного развития событий хотя бы ты получил выгоду, - проглотив часть фразы, в которой содержались матерные выражения, не стала дожидаться дальнейших разглагольствований Васечкина, который, стопроцентно, будет давить на жалость, и уселась на пассажирское место.

   Отчётливо скрипнув зубами, Егор быстро забросил на заднее сиденье мою сумку, и, обогнув машину, сел рядом. Тишина, заполнившая салон, словно бы возводила барьер между мной и молодым человеком... Да и идти на уступки, пока пострадавшей стороне не будут принесены публичные извинения я не собираюсь, чай, не настолько бесхребетная дура! Поэтому звук работающего мотора, а потом и звонкоголосые переливы радио, стали чуть ли не благословением свыше для нас обоих.

   Отвернувшись от водителя, всю дорогу до дома со скучающей миной пялилась в боковое окно, лишь изредка как бы свысока роняя малозначительные фразы. Могу поклясться чем угодно, но стоило нам только выехать за пределы больничной территории, как взгляд наткнулся на белый "Ferrari" Мошкалёва. Водителя через затонированные окна видно не было, поэтому не могу с точностью сказать, где в тот момент находился Аркадий, но сам факт того, что красавец из популярной "группировки" соблазнителей повторно приехал к простой официантке, наверное, говорит о многом.

   Савельников и Булавинцева так и не узнали о случившемся со мной, чему я несказанно рада... По крайней мере, усиленно пытаюсь убедить себя в этом. Хотя где-то глубоко-глубоко в сердце всё-таки сидит противная заноза, буквально вопящая о том, что лучшие друзья могли бы и запаниковать из-за трёхдневного отсутствия балбесины Огурцовой. Но, видимо, ребята были настолько заняты друг другом, что на подобные мелочи им просто некогда было отвлекаться. По моей убедительной просьбе, приправленной качественной угрозой раскрыть весь наш многоходовой план общественности, Васечкин благородно согласился сохранить секрет о моём пребывании в поликлинике и дальше. На вполне закономерный вопрос, как именно смогу объяснить красочный синяк на пол морды-лица и забинтованные в тугую повязку рёбра, не менее продуманно ответила, что неестественную синеву кожи спишу на незапланированный полёт с лестницы, а про бинты вообще никто не узнает - как-то не планирую прилюдно оголяться. На том и порешили.