- Ладно, будет тебе скандал Кеши и остальных братцев-кроликов, - даже слушать не хотелось, что ещё нафантазировал пронырливый корреспондент. - Чего ты этим добьешься?

   - Развала одной из самых сильных группировок города, - честно ответил молодой человек, смотря мне прямо в глаза. - Разве не за этим мы заключали контракт и столько раз подставлялись под удары Цаплина, Мошкалёва, Гаршина и Павлюченко?

   - Поправочка: подставлялась я и Савельников, который почему-то прикрывал меня, а ты же только получал готовые сведения и кропал компрометирующие статьи! - Сообразив, что повысила голос, попыталась взять себя в руки. - Как ты узнаешь о том, что я выполнила поставленные условия?

   Васечкин никак не отреагировал на моё согласие, но вот блеск его глаз заставил неприятно заныть копчик, который буквально сигнализировал о новых неприятностях, замаячивших на горизонте. Нагнувшись немного в мою сторону, корреспондент открыл бардачок и, выудив из его недр небольшую коробочку, протянул её прибалдевшей мне. Открыв "подарок", с ужасом уставилась на небольшой наушник, полностью вставляемый в ухо, и брошь в виде бутона розы.

   - Ладно, ты хочешь слышать всё своими ушами, - подавив дикое желание приласкать шантажиста и скрягу в одном лице об руль головой, попыталась разобраться в ситуации. - Но украшение-то зачем?!

   - Это камера, - с унизительным смешком пояснили мне, извлекая с заднего сидения ноутбук и включая умную машинку. - Всё, чтобы не происходило с тобой, будет передаваться через спутник на этот компьютер, где автоматически и сохранится, представляя собой самую лучшую и непоколебимую улику против моих любимых "Казанов"!

   - Знаешь, - нехорошее предчувствие крепло с каждым словом журналиста, - мне почему-то кажется, что ты надеешься не на скандал внутри четвёрки, а на ещё одну попытку моего умерщвления Цепным Псом.

   - Я и от такого бы не отказался, - не стал ничего скрывать этот пед... кхм, парень, а я же, чувствуя, как начинаю просто кипеть от злости, пулей вылетела из машины и галопом понеслась в сторону Академии.

   Помахав перед носом флегматичного секьюрити пропуском, выскочила на главную аллею ВУЗа, чуть при этом не затоптав двух девушек, вальяжной походкой шествующих к неприметному, но такому родному кафетерию, где мы частенько обедали с Германом. Отмахнувшись от воспоминаний, активно пытающихся сбить меня с верного пути, ласточкой понеслась к лабораторному корпусу, где, если верить расписанию и информированному по всем вопросам Васечкину, проходила пара у двух членов "Казанов".

   - Студентка Огурцова, почему в неподобающей одежде разгуливаете по территории Академии "Нация", и где ваш бейджик? - Вот, блин, "повезло" навраться на Дмитрия Васильевича Шибнёва - куратора группы 4 "Б", коршуном налетевшего на меня в холле корпуса.

   - Добрый день, - притормозив возле разгневанного мужчины, в экстренном порядке попыталась придумать правдоподобную причину наличия джинс и свитера, а не строгой формы, формально закреплённой Уставом Академии. - Понимаете, тут такое дело... даже не знаю, как сказать... - врать, когда на тебя смотрят как Святая Инквизиция в последней инстанции, очень трудно, даже практически нереально.

   - А ты по существу попробуй, - предложил Павлюченко, неслышно подходя ко мне со спины. - Добрый день, Дмитрий Васильевич!

   - Здравствуйте, Натан, - отчётливо скрипнув зубами, Шибнёв всё-таки выдал правдоподобную улыбку. - Почему не на паре?

   - Преподаватель раньше отпустил, - посетовал Павлюченко, как бы невзначай приобнимая остолбеневшую меня за плечи. - Вы на Пашеньку не ругайтесь, она немного приболела, но я смог уговорить её сходить погулять, развеяться, поэтому девушка одета не в форму Академии.

   Быстрый взгляд куратора как бы спрашивал, а сама ли я согласилась на подобное предложение, или Цепному Псу пришлось приложить к моей кротости непосредственно руку. Состроив мину "я у мамы дурочка", старательно отвела глаза, прекрасно понимая, что стоит только дать повод и тогда вопросов относительно внешнего вида студентки Огурцовой (никакой тональный крем не помог, синяк отчётливо проступал даже сквозь приличный слой "штукатурки") не оберёшься, а давать правдивые ответы в присутствии Натана как-то не особо и хочется. Шибнёв ещё какое-то время мозолил подопечную глазами, из-за чего чувствовался лёгкий дискомфорт, но стоило ему только немного сдвинуться в сторону, пропуская стайку студенток, как мне приветливо помахали улыбающиеся Гаршин и Цаплин, спускающиеся со второго этажа.

   Вздрогнув, попыталась ужом выскользнуть из объятий Павлюченко, но лишь больше усугубила ситуацию. Придвинувшись ко мне непозволительно близко, парень немного наклонился, якобы поправляя непослушные девичьи волосы, выбившиеся из-под шапки, а на самом же деле приказал стоять смирно и улыбаться, да так искренне, чтобы меня посчитали самой счастливой девушкой на всём белом свете. Только хотела возмутиться подобным приказным тоном и во всеуслышание послать наглого "ухажёра" дальним лесом через широко известные буераки, как меня в очередной раз опередили... чуть не доведя до сердечного приступа.

   - Пашенька, хоть один неверный взгляд, вскользь брошенное слово или провальная попытка бегства, - тихий, но вкрадчивый голос Натана буквально въедался в мозговую подкорку, - и твоей любимой Анечке не поздоровится.

   Словно в подтверждение своих слов, главарь "Казанов" оттеснил плечом ошеломлённого подобной наглостью Дмитрия Васильевича, и указал кивком головы на стоящих поодаль Дениса и Максима. Я никогда не была так близка к неконтролируемой панике, как в тот момент, когда разглядела Словецкую, интимно прижимающуюся к довольному Цаплину. Вцепившись, скрюченными в бессильной ярости пальцами, в плечо Павлюченко, ещё раз мысленно напомнила себе о том, что на другом конце "провода" сидит Егор и успешно не только слушает, но и записывает наш разговор с главарём "Казанов", поэтому смело бросилась с головой в тёмный омут, прекрасно понимая, что обратной дороги потом не будет.

   - Дмитрий Васильевич, не стоит зря сотрясать воздух и пилить меня гневным взором, - смерив побледневшего куратора уничижительным взглядом, подцепила под локоток нахально ухмыляющегося Натана. - Всё равно никакого эффекта это не даст, а только испортит нервы... Причём вам и надолго, поэтому давайте скажем друг другу "До свидания!" и разойдемся в разные стороны.

   - Студентка Огурцова, - хриплый голос преподавателя сулил мне бооольшими неприятностями, на фоне которых отчисление из Академии смотрится как самый милостивый вариант, - что вы себе позволяете?

   - Молодец девочка, - тихий смешок молодого человека лишь ещё больше раззадорил, но так как я не могла дать в морду этому паршивцу, пришлось срывать злость на Шибнёве, который, к слову, всегда поддерживал простолюдинку и всячески помогал мне во время обучения, - растёшь в хамском плане!

   - Дмитрий Васильевич, я уже давно совершеннолетняя, поэтому ваши пугалочки в виде выговоров не подействуют!

   - Студентка Огурцова, следите за своей речью, иначе... - в этом месте мужчина запнулся, прекрасно понимая, что болтать лишнего рядом с одним из "Казанов" не нужно.

   - "Иначе" что? - Господи, да когда же до куратора дойдёт, что нужно оставить меня в покое и дать разобраться с Павлюченко и Гаршиным, которые очень сильно задолжали одной небезызвестной официантке. - Отшлёпаете или примените другие карательные меры сексуального характера?

   Знаю, что непозволительно перегнула палку, но может хоть сейчас у мужчины взыграет гордость и он, предварительно наорав на меня, понесётся в деканат, требовать подписания приказа об отчислении студентки Огурцовой. Ну, должна же и у него быть гордость, жёстко лимитирующая рамки дозволенного посторонним хамства!..