— Заткнись, — буркнул Дилл.

Неожиданно тридцать человек оказались зажатыми между двумя колоннами мусфийских воинов. Они сумели вырваться, но потеряли десятерых.

— Прости, Гарвин, — сказала Язифь, — но у меня что-то нет настроения.

— А у кого оно есть? Постоянный страх не помогает пробуждению желания.

— Думаешь, мы выкарабкаемся?

Гарвин ответил после мгновенного колебания:

— Конечно.

— Ты просто противный обманщик.

— Это все военная жизнь. Она приучила меня не падать духом.

Язифь повела взглядом по поверхности пруда, около которого их группа разбила лагерь, по деревьям, чьи контуры четко вырисовывались на фоне заходящего солнца.

— Не думаю, что я смогла бы привыкнуть к миру, где все краски не такие, каким им положено быть.

— Очень даже сможешь, — заверил ее Гарвин. — Через пару-тройку лет станешь все воспринимать как должное.

Последовала пауза.

— Интересно, что сейчас делает Лой? — спросила Язифь.

«Очень надеюсь, — подумал Гарвин, — что мусфии подвесили его за яйца за связь с известной преступницей. Но, к сожалению, более вероятно, что он теперь стал владельцем и компании „Миллазин“».

Однако вслух он не сказал ничего.

— Страх обычно возбуждает меня, — прошептал Ньянгу на ушко Джо.

Они лежали в объятиях друг друга в стороне от остальной группы.

— Что, опять? Неудивительно, что ты был преступником.

По какой-то неясной для него самого причине Ньянгу рассказывал Джо Пойнтон о том, о чем обычно умалчивал, — об унижениях, которые испытывал в детстве, о юности вора и взломщика. Может, причина крылась в том, что и Джо была с ним честной, когда речь заходила о ее далеко не райской прошлой жизни.

— Конечно, опять, — промурлыкал он.

Два разведчика преследовали колонну мусфиев, сообщая по комсвязи свои наблюдения. Внезапно неизвестно откуда прилетела ракета и убила их в момент очередной передачи. Выслали группу для выяснения того, что именно произошло. Вернувшись, группа быстро доложила результат. Люди тут же отбежали на пятьдесят метров и спрятались в укрытие, как велел доктор Фрауде. Почти сразу же на том месте, где они только что стояли, взорвалась вторая ракета.

— Этого следовало ожидать, — заявил Фрауде Гарвину. — Мы слишком свободно прибегали к комсвязи, и они, в конце концов, сумели отследить наши сигналы. Нужно изменить тактику — ограничить число сеансов связи и постоянно переходить на новую частоту. Если и это не поможет, будем передавать сообщения через посыльных. Или, возможно, с помощью сигнализации флажками.

Петля затягивалась все туже.

— Ну, и как у нас дела, Моника?

— Еды хватит на… ну, дней на тридцать. Или больше, если, в самом деле, здесь есть что-то для нас съедобное. Что касается боевых единиц, то, наверно, две или чуть больше в расчете на человека.

Под боевой единицей понимался объем боезапаса, требующегося солдату для одного сражения: 150 патронов к бластеру, 500 — к вспомогательному оружию, два «сорокопута» на группу и так далее.

— Маловато, — мрачно заметил Гарвин.

— Очень даже маловато, — согласилась Моника.

По наблюдениям ученых, на борту корабля Кеффы было всего пять «бабочек», как они называли маленькие четырехместные суда. Тщательное наблюдение выявило интересный факт — во время вылета «бабочек» из корабля или их возвращения антирадарные детекторы наружных наблюдателей отключались. Это означало, что в такие моменты отключались и чувствительные сенсоры корабля. Очевидно, мусфии не были уверены, что их сенсоры в состоянии надежно различать, где друг, а где враг.

Стрелки с «сорокопутом» подобрались поближе к кораблю и дождались там наступления сумерек. Слетелись «бабочки», грузовой люк открылся. Последовал выстрел, «сорокопут» угодил точно в люк и взорвался. Огромный корабль содрогнулся, из него повалил дым. Но этим все и ограничилось. «Бабочек» впустили внутрь через вспомогательный грузовой люк, и на этот раз на корабле не стали отключать радар.

Ночью ремонтники поставили большую, безобразную заплату на месте образовавшейся в корпусе почерневшей дыры. И все пошло своим чередом.

Спустя день вроде бы ни с того ни с сего корабль Кеффы взлетел и во всех направлениях изрыгнул целый град дальнобойных ракет. Они угодили в деревья, валуны или просто в землю, где ничего и никого не было. Ни один солдат не пострадал.

— Что это? Системный сбой? Паника? Им что-то почудилось? Я что-то совсем запутался, — сказал Фрауде.

— Слишком мало данных, чтобы делать выводы, — отозвалась Хейзер.

Почва вокруг корабля оказалась загрязнена, и у Гарвина возникла мысль, что Кеффа хотел окружить корабль радиоактивным рвом.

Спустя два дня корабль неуклюже взлетел, приземлился на расстоянии трех километров от прежней стоянки, и охота воинов на людей продолжилась.

Этот инцидент так и остался загадкой.

Внезапно Хейзер и Фрауде исчезли на целый день и вернулись обратно вместе с группой, которая вела наблюдение за кораблем.

— Вы имеете хоть какое-то представление о военной дисциплине? — обрушился на ученых Гарвин. — Вам не приходило в голову, что мы беспокоимся?

— Мы ушли, не спросив у вас разрешения, — ответила Хейзер, — поскольку знали, что вы его не дадите.

— Только не наказывайте солдат, — добавил Фрауде. — Мы сказали им, что действуем по приказу.

— Вообще-то я думаю, что вы нас простите, — продолжала Хейзер. — Похоже, мы нашли способ избавиться от этих мусфиев. Единственный его недостаток состоит в том, что в результате мы наверняка застрянем на этой планете.

— Вообще-то мы искали способ захватить корабль, — пояснил Фрауде. — Но, к несчастью…

Черт, подумал Иоситаро, и почему все хорошие идеи приходят только в умные головы этой парочки? Судя по выражению лица Гарвина, у него мелькнула та же мысль. Однако стоило им выслушать, как именно ученые проводили свои «исследования», и оба побелели как мел.

— Не найдете вы таких сумасшедших, — изумленно пробормотал Ньянгу.

— А мы думаем, что найдем.

— Ну да, двое у нас уже есть, — сострил Ньянгу. — Еще дюжину таких же сдвинутых, и дело в шляпе.

— Дюжину сумасшедших и двух лучших альпинистов РР, — угрюмо добавил Гарвин.

— И это не проблема! — видимо, заражаясь многообещающей идеей, воскликнул Иоситаро. — Я и Моника.

Гарвин кивнул.

— Чего не сделаешь от страха застрять тут неизвестно насколько, — пробормотал он.

— А ты полагаешь, лучше торчать тут, обгладывая деревья и дожидаясь, пока к мусфиям прибудет подкрепление?

Получив добро, Фрауде и Хейзер занялись основательными исследованиями. После двух дней наблюдений они пришли к выводу, что мусфии, как и все другие солдаты, имеют несчастливую склонность быстро создавать устойчивые привычки.

На рассвете и в сумерках — традиционное время для нападения — они занимали оборонительную позицию в окружающей корабль траншее, вырытой довольно небрежно не глубже чем по колено. Отдежурив, солдаты возвращались на корабль, чтобы получить задание на дальнейшее. Если «летучка» происходила утром, они отправлялись на поиски людей, а если вечером, то оставались на корабле. Спустя несколько минут включались прожектора, радары и устройства инфракрасного видения. Так продолжалось до рассвета.

Однажды какое-то создание во время вечерней «летучки» спряталось около опор корабля, а потом, когда солдаты ушли, проскользнуло к ближайшим деревьям. Точнее, попыталось проскользнуть — чуткие приборы тут же засекли его, и моментально последовал ракетный удар.

— Мне казалось, что корабль, построенный для сражений на поверхности планеты, не должен иметь такой ужасающий пробел в организации своей защиты, — пустился в рассуждения Фрауде. — Это лишний раз подтверждает — берясь за дело, используй соответствующий инструмент. В данном случае применение этого космического чудовища может представлять опасность для его экипажа.