Да попадете вы в ад!!!

– Что с тобой? – услышала я голос Сереги.

– Ничего, дорогой, все нормально. – Наклонившись, я положила руку на его мужское достоинство. Он застонал, закрыл глаза, окончательно потеряв контроль над собой. Воспользовавшись моментом, я быстрым движением раскрыла кобуру, достала пистолет и побежала в сторону бильярдного зала. Встав напротив стола, за которым играли мои обидчики, я вытянула руку вперед, сняла пистолет с предохранителя и ослепительно улыбнулась.

В этот момент я не видела людей. Я видела две мишени, которые мне предстоит поразить. Две десятки, жестоко распорядившиеся моей судьбой, лишившие меня семьи и будущего. Две грязные, гадкие десятки, втянувшие в свою игру многих женщин и устроившие им страшную жизнь. Сколько несчастных потеряло разум и близких людей от расчетливой похоти этих двух мишеней… Блондинчик, слава богу, уже там, а вы отправитесь следом!

Я вспомнила, как Матвей учил меня стрелять. Самое главное – собраться, настроиться и очень сильно захотеть попасть в Цель. Я еще никогда в жизни не испытывала такого дикого искушения и блаженства, как сейчас – в этот момент, когда мне предстоит убить этих людей! Мне показалось, что я испытываю оргазм, такой сумасшедший и такой сладострастный.

Все произошло буквально в считаные секунды. Я сделала два выстрела.

Сначала в того – с куполами. Он открыл рот, закатил глаза и упал лицом вниз.

Затем в его напарника. Передо мной лежали два трупа. Я посмотрела на них, и душа моя возликовала. Если бы рядом был Пашка, он бы не удержался от похвалы.

Все выстрелы были сделаны точно в десятку. Изо рта у обоих текла кровь.

– Лохмачи, – презрительно процедила я, бросила пистолет и направилась к своему столику. Серега взял меня за шкирку и потащил к выходу. Вован поднял пистолет и спрятал в куртку.

– Быстро обстряпай все так, будто эти два уголовника обкурились травки, укололись героином и перестреляли друг друга. Затем вызывай ментов. К тому времени пусть все разъедутся. Когда менты приедут, чтобы никого, кроме работников кухни, не было. Как будто они здесь вдвоем были. Усек? – сказал Серега, глядя на него.

– Все хорошо, Серый, не волнуйся. Увози эту дуру отсюда. Только руки ей завяжи, а то вдруг опять захочет пострелять!

– Все, я ее повез, а ты дай мне мой пистолет. Я его по дороге в речку скину. И запомни – ментов вызовешь, когда порядок наведете. Чтобы пацаны все до одного разъехались!

Вован протянул Сереге пистолет, и Серега поволок меня к машине. Я попыталась сопротивляться, мне хотелось вырваться и убежать, все-таки на улице темень. Можно неплохо где-нибудь укрыться. Но Серега ударил меня пистолетом по голове и держал мертвой хваткой. Закинув на заднее сиденье машины, он связал руки скотчем и в сердцах сказал:

– Это так, для профилактики. Чтобы глупостей больше не наделала!

Мы ехали молча, но в конце концов нервы мои не выдержали. Я громко заревела.

– Прекрати реветь! Ненавижу, когда бабы плачут.

Я не слышала, что он говорит, и заревела еще громче.

– Ладно, пореви, если хочется! В туалет меньше сходишь!

Остановившись на мосту, Сергей вышел из машины, чтобы выкинуть свой пистолет. Я попыталась перелезть на переднее сиденье, чтобы сесть за руль.

Правда, мне никогда не приходилось водить машину с завязанными руками, но попробовать, судя по всему, придется.

Серега обернулся, посмотрел на машину, затем обмотал свой пистолет какой-то салфеткой и скинул в воду. Мне удалось наполовину продвинуться к заданной цели, но тут Серега вернулся.

– Ах ты сучка! Уехать вздумала! – Затолкав меня на прежнее место и отвесив несколько увесистых подзатыльников, он сел за руль, и машина тронулась.

– Хитрая сука!

Вскоре мы приехали в уже знакомый мне дом. Сергей не рискнул развязать мне руки. Налив себе полный стакан текилы, он залпом его осушил.

– С тобой скоро текилу стану пить, как воду.

– Ты и так ее пьешь, как воду.

Серега закурил сигарету и сел на корточки. Посмотрев мне в глаза, он спросил:

– Послушай, зачем ты их убила?

– Мне нельзя пить. – Я состроила жалобное лицо.

– Что?!

– Мне нельзя много пить.

– А что может случиться, когда ты много выпьешь?

– Я начинаю стрелять во всех без разбора.

Серега посмотрел на меня как на сумасшедшую. Затем, заикаясь, произнес:

– Ты хочешь сказать, что стреляешь во всех без разбора, когда сильно напьешься?! Тебе хочется взять ствол и попалить?!

– Да.

– Ты застрелила этих двух только потому, что перепила?

– Конечно, а ты разве не понял? Это моя профессиональная болезнь. Киллерам вообще наливать нельзя, ты разве не знаешь?! А ты мне хотел еще травки дать покурить. Если бы я травки покурила, то представь, сколько бы тогда народа полегло!

Сергей суеверно перекрестился:

– Господи, и где ж тебя Гавриил откопал?!

– Я же тебе сказала, где откопал, там больше таких нет.

– Я в это охотно верю.

– Послушай, я что-то скверно себя чувствую. Развяжи мне руки и налей текилы.

– Да, ищи дурака в другом месте, – усмехнулся Серега и вышел из комнаты.

Я услышала, как с обратной стороны двери повернулся ключ. Встав со стула, я подошла к окну и тяжело вздохнула. На окне красовалась прочная железная решетка, словом, как в тюрьме! Мне ничего не оставалось делать, как подойти к батарее, сесть на пол и облокотиться на холодную ребристую поверхность. По щекам непрерывной струйкой текли слезы. Перед глазами появились двое. Один с куполами, лежащий лицом вниз, и другой, уткнувшийся головой в бильярдный стол. У обоих изо рта текла кровь. Вот и все…

Мне не пришлось долго сидеть и ждать чудес. Спустя примерно час дверь открылась. В комнату вошли пять человек: Серега, Вован, Алик, Пончик и угрюмый тип, который сидел за рулем, когда мы ехали в «Сафранс». Даже не удостоив меня взглядом, они сели за стол рядом с камином, открыли несколько банок консервов и принялись допивать «Финляндию». Я закрыла глаза и притворилась спящей.

– Она что, спит, что ли? – поинтересовался Вован.

– А чего ей делать, попалила – и будь здоров, вырубилась, – усмехнулся Алик.

– В здоровом теле здоровый дух. Пацаны, у нее нервы точно не бабские!!! – Вован слегка присвистнул.

– Вы хоть обратили внимание, как она стреляет? Каждому по выстрелу и обоим прямо в голову. У второго аж все мозги по столу разлетелись! Класс! Вот это я понимаю – профессионализм. Мне кажется, врет она, что биатлоном не занималась. Биатлонистка, я ее сразу вычислил. Представьте, Гаврюша себе бабу отхватил! Сколько он на ней денег поднимает! Даже убивать жалко. Что там – все по уму сделали? Как менты?

– Все нормально. Пацанов по домам отправили. Оставили только обслуживающий персонал. Одному жмурику в руку пистолет вложили. Из него предварительно сделали несколько холостых выстрелов, – протараторил Вован.

– У них что, своего оружия не было?

– Нет. Мы проверили. Они пустые.

– А кто они? Справки навели?

– Уголовники. У одного вся спина разрисована. Видимо, не одну ходку сделал. Пацан один сказал, что они, кажется, к тамбовским относятся. Может, конечно, он и ошибся.

– Какого черта их тогда в этот клуб занесло?

– Бармен сказал, что они один раз до этого уже приходили. Тихие, безобидные – гоняли шары, вот и все. Бармен тоже утверждает, что это тамбовские.

– Да хоть псковские, – задумчиво произнес Серега. – Главное, что не наши. Хорошо, что эта дура хоть по ним палить стала, а то представляю, если бы по кому-нибудь из наших огонь открыла.

– Могла и нас замочить, – испуганно крякнул Вован. – Послушай, а как она у тебя пушку достала?

Серега с вытянутым лицом обиженно произнес:

– Понимаешь, наклонилась и так быстро выхватила, что я даже опомниться не успел. Нет, но главное, она мне заявила, что, мол, стреляла потому, что ей, видите ли, пить много нельзя. Это, мол, профессиональная болезнь – как напьется, так палить начинает.