— Почему? Отчего оборотней так тянет ко мне? Извините, быть может я лезу в личное, но до этого момента мне так никто и не удосужился это объяснить. — Я взглянула в спокойные глаза преподавателя защиты. В глубине его зрачков на секунду проскользнула золотая искра.

— Как вы знаете, среди оборотней очень мало женщин. — Люпин решил подойти к ответу издалека. — Я не знаю причины этого, но дамы гораздо менее восприимчивы к ликантропии. Поэтому я и не удивился, что укус Сивого особенно не имел для вас последствий, ведь так? Раз Дамблдор ничего не предпринял, значит вы не заболели?

Я только в утвердительно кивнула, глубоко задумавшись. Интересно, почему в мире сложилась такая ситуация? Вряд-ли я когда-нибудь узнаю ответ.

— Но всеобщее помешательство возникает не только из-за этого. Ваш запах Элиз, в нем уже присутствует своеобразная звериная нотка. Не знаю, как это правильнее описать…

Люпин замялся и неожиданно покраснел.

— Вы имеете ввиду феромоны? — Сказала я первую пришедшую в голову ассоциацию, чтобы хоть так развеять повисшую напряжённую тишину.

— М-м, да. Можно и так выразиться. Оборотни предпочитают не говорить о таких вещах, поскольку это уязвимость, которая в дальнейшем может выйти боком. — Он отвёл глаза в сторону, и я поняла, что последняя реплика относится скорее не к общей чувствительности к запахам, а к предпочтениям и пристрастиям отдельных индивидов. И быть объектом их возможных страстей…Приятного мало. — В общем, я благодарен за возможность заработать и качественные зелья, которыми вы меня снабжали. Ещё раз акцентирую — вам не стоит общаться с оборотнями без сокрытия собственного запаха, если не хотите проблем в дальнейшем. Знаю, Северус может изготовить вам такое зелье или, быть может, духи.

— Да, спасибо большое за ваш рассказ. — Я замялась, не зная, о чем говорить дальше, но этого делать не пришлось.

Дверь стремительно распахнулась и в комнату ввалился взбудораженный Драко. По его волосам и одежде с одной стороны стекала жидкая грязь.

— Что случилось? — Это все что спросил Рус.

Крестник отдышаться от длительного бега и сверкнув глазами в сторону Люпина, сказал:

— Там Гарри Поттер. В Хогсмиде.

— Лиз, притормози. — Меня попытались схватить за руку, но я вырвалась и упрямо зашагал дальше. Мне не хотелось больше ничего слышать. Кажется, за сегодня я наслушалась достаточно всего. — Да стой ты! Не думал, что ты настоль близко к сердцу воспримешь этот разговор. Поверь, дела того моего прошлого тебя никак не коснутся.

Я действительно остановилась. Думаешь, не приму? Не коснутся? Уже коснулись и даже потыкали в меня пальцем! Костяшки на руках, сжимающих коробок, побелели. Я до крови прикусила щеку, чтобы хоть как-то унять бешеное желание прямо здесь и сейчас, посредине улицы, наброситься на Северуса и высказать свое мнение на сей счёт.

— О ком вы с Люпином говорили после того как ты вызверился на Поттера? — Я тихо выдохнула, стараясь отбросить неожиданно вспыхнувшую ярость.

— Ты поэтому так разозлилась? Потому что я упрекнул этого малолетнего оторву? Или из-за того, что скрыл от тебя кое-какие обстоятельства? — Голос Северуса стал тихим. Похоже одно только предположение о подобном выводило его из себя.

— Нет… Вернее, не только это. — Я потеряла лоб, сама не понимая, что именно привело меня в такой сильный раздрай. Да, наблюдать за избиением младенцев неприятно, но порой это необходимо, особенно если подросток не отдает себе отчёта в своих поступках. Мама тоже часто укоряла меня за поступки, которые приносили больше вреда чем пользы. Конечно не в таких выражениях, но все же… Нет, в отчитывании Поттера не было ничего экстраординарного. Я давно знала, что в делах касающихся этого мальчика Снейп проявляет излишнюю резкость. Тогда что?

Возможно причина в том, что случилось после?

— Кто та женщина, о которой упоминал Люпин? В смерти которой ты будто бы виновен… Почему он сказал, что я буду следующей? — Я старательно избегала смотреть в глаза Руса. Сейчас я нарушала официально данный себе же зарок — не влезать в его прошлое и ничего не выпытывать. Мужчина должен был сам решить, что мне стоит знать, а что — нет. Но сейчас это было мне нужно. Я была на грани, отделяющей меня от чего-то плохого и мне не хотелось знать, что поджидает за ней.

— Мне очень хочется сказать, что ты лезешь вообще не в свое дело, юная мисс… Но этот хвостатый обрубок вмешался первым. — Он помолчал, а потом спросил: — Ты точно так хочешь это знать?

Даже не оборачиваясь, я понимала, что сейчас Северус зол. У него наверняка плотно сжаты челюсти, так что губы превратились в тонкую нитку. Проходящие мимо нас прохожие бросали в нашу сторону настороженные и встревоженные взгляды. Невзирая на то, что мы стояли практически посредине улицы, жидкий людской поток вежливо обтекал живое препятствие, даже не пытаясь выказать какие-либо недовольства. Наверняка у нас был тот еще видок.

Я демонстративно молчала, не сдвинувшись ни на миллиметр и упрямо сложив руки на груди. Думаю, мой ответ и так был ясен. Наконец после длительной паузы, Рус выдохнул сквозь зубы и процедил:

— Идем. В конце концов нам действительно нужно кое-что обсудить.

Мы устроились в небольшом кафе, рядом с салоном мадам Клавдии. Подбежавший к нашему столику услужливый домовой эльф испуганно ойкнул и тихо пропищал что-то вроде «если господа определяться, достаточно просто щелкнуть пальцами», после чего шустро испарился.

Несколько минут Северус просто сидел, раздраженно барабаня пальцами и испепеляя взглядом прохожих. Наконец придя к какому-то заключению, он начал тихий рассказ.

— Помнишь я рассказывал, что ненавидел и ненавижу до сих пор отца Поттера? Так вот, причина этой ненависти не только в вечных подлянках и подставах, мальчишеском противостоянии или разлитом тыквенном соке, как ты могла бы предположить. Больше всего я ненавижу его за то, что он увел мою единственную подругу… Мою Лили. — Снейп не смотрел на меня, но когда он произносил женское имя его голос явно дрогнул. Что бы ни было между этой Лили и Русом, с его стороны это были явно не только дружеские чувства. — Поттер, Люпин, Блэк и Петтигрю — они были очень дружны. Вечно устраивали какое-то непотребство, которое потом называли «весельем». А Лили… она всегда была смелой. Гораздо позже я понял, что их объединение было своего рода неизбежностью. Они же учились на одном факультете, виделись каждый день… А я… Я совершенствовался в черной магии, чтобы хоть как-то утвердиться в слизеринском круге. Полукровкам без протектората на нашем факультете приходится не сладко, сама знаешь. Мне нужно было стать полезным или даже незаменимым, чтобы меня заметили и действительно начали уважать. Только так я мог подняться в социальной иерархии и выжить без поддержки древнего рода. Но она отказывалась это понимать. Для Лили было очевидно только то, что черная магия — неприемлема и порицаема. Она отдалилась от меня, наказывая таким образом за мое нежелание бросить это занятие. А после выпуска я узнал, что она собралась замуж. За Поттера.

Наставник наконец перевел тяжелый, задумчивый взгляд на меня, и я невольно вздрогнула от урагана эмоций, что пряталась в черных глазах. Что можно было сказать в ответ на него? У невольно язык прилип к небу. Но самой страшной и отрезвляющей для меня стала боль. Северусу до сих пор было больно, даже спустя столько лет. Я с горечью поняла, почему раньше ни разу не слышала об этой его школьной подруге. Просто она уже давно умерла. Постойте… Тогда получается, что в тот день, когда я пришла проведать его после недельного исчезновения, Северус напился не из-за исчезновения Лорда и проигрыша в войне? Ох.

— И знаешь… Люпин не так уж и неправ. Когда он сказал, что я могу стать причиной твоей гибели, как уже когда-то было… Это на самом деле так. Именно из-за меня Лорд решил наведаться в семью Поттеров. Я думал, что если договорюсь с ним и с Дамблдором, то Лили гарантированно выживет… Лорду был нужен только мальчик из пророчества. Но я слишком много возомнил о себе. Как результат — моя единственная…