Оперативно экипировавшись, мы выбрались на улицу. Высоко над нами в небе гасли последние переливающиеся полосы северного сияния. Я глубоко втянул в себя холодный утренний воздух. Как всегда сразу после выброса, пахло странно, но не сказать чтобы совсем неприятно. Пахло озоном, разогретым парафином и топленой канифолью. Патогеныч с Мухой быстро обшарили местность датчиками и ожесточенно заспорили насчет возможного смещения аномальных полей и оптимального маршрута для возвращения обратно к Периметру.

Варвар подошел сзади, подергал меня за куртку:

– Хемуль, теперь мне лучше исчезнуть.

– Уверен? – спросил я. – Вместе нам будет проще добраться до Мертвого города.

– Уверен, – покачал головой Варвар. – Думаешь, я нашел Ковригина в Зоне, а меня никто не найдет? Точно так же и найдут, если захотят. Лучше, если вас со мной при этом не будет, иначе на кой черт я тогда головой рисковал?

– Варвар, – проговорил я. – Спасибо за все, брат. Я отплачу хабаром, имей в виду. Слово.

– Если жив останусь, разочтемся. – Темный сказал это таким тоном, что мне стало ясно: его подвиг встанет мне в копеечку. В хорошую такую копеечку. Впрочем, за спасение Динки я готов был отдать ему все, что у меня было, и еще недель шесть после этого бесплатно лазить в Зону, за еду и прозрачное. Оно того стоило. – Ребят только похороните по-человечески, когда будете возвращаться.

– О чем речь, организм. Надеюсь, когда Клещ выйдет в тираж и ты станешь главой клана, мы с тобой славно поладим, – сказал я.

– Посмотрим, – проворчал Варвар. – Будьте здоровы, радиоактивное мясо. – Он развернулся, потом адресовался лично ко мне: – И ты будь здоров, организм. Надеюсь, у вас все будет в порядке.

Он неторопливо зашагал на восток.

– Ты уверен, что нам это надо? – поинтересовался Борода, глядя вслед Варвару. – Что он никого на нас не выведет? После вчерашнего я не слишком доверяю темным. Впрочем, никогда особо не доверял, если честно.

– Брось, – сказал я. – Какого черта он тогда вообще помогал спасти Динку? Чтоб тут же сдать своим?

– Ну, как же, – возразил москаль. – Получается, чужими руками завалил Ковригина и Сотового – самых реальных соперников на пост главы клана. Клещ – слабый атаман, ковырнуть – и опрокинется вверх тормашками. Красиво все сделано, не подкопаешься. А под конец еще и Дину сдать заказчику…

– Брось, – повторил я. – Не ерунди.

– Почему он не пошел с нами? – жестко спросил Борода. – Почему он идет на Болото?

– В бар ему больше ходу нету, – пояснил я. – По крайней мере, пока ситуация не прояснилась. А Болотный Доктор, может, что и посоветует…

– Я ему не верю, – отрезал москаль.

Я пожал плечами. Ничем не могу помочь типа.

Через несколько минут мы двинулись в дорогу. Теперь ведущими шли Муха с Патогенычем, время от времени в сомнительных местах высылая вперед кого-нибудь из отмычек. Несмотря на то что сейчас мы двигались раза в три медленнее, чем вчера, я сразу обратил внимание, как то и дело оскальзывается и начинает прихрамывать Динка: туфли на каблуках – плохая обувь для пересеченной местности.

Выбравшись из ложбины, мы вернулись на то место, где вчера произошла битва монстров. Смердящие кучи дохлого радиоактивного мяса так и валялись между деревьев – ночью падальщики пережидали выброс, а не занимались зачисткой территории. Мы все же вспугнули осторожную псевдоплоть и пару слепых собак, пытавшихся позавтракать, но, если бы не выброс, здесь сейчас черным-черно было бы от пирующих мутантов. А еще скорее, все трупы сожрали бы еще ночью.

Мясорубка, убившая Барсука, после выброса рассосалась, и на ее месте остался «бенгальский огонь», артефакт средней ценности, который практичный Муха сразу определил в свой контейнер. Если такую штуку положить в карман или сунуть за пазуху, она здорово повышает выносливость и придает сил, однако в то же время понижает естественную сопротивляемость организма к воздействию электрического тока, так что небольшая мясорубка, с которой без проблем справилась бы защита ССП, превращается в серьезную головную боль. Поэтому пусть уж лучше «огонь» едет в герметичном контейнере из инертного материала, меньше проблем.

– Не надо завидовать, брат, – проникновенно сказал Муха Еноту. – Все равно ведь вместе пропьем.

– Да не завидую я…

– А чего тогда рожу кривишь?

– Мутит чего-то после завтрака…

Сняв с поясов саперные лопатки, ребята Бороды во главе с ведущим принялись рыть могилу для Барсука. Я тем временем отыскал возле кустов труп Мармелада, присел на корточки и начал неторопливо расшнуровывать заплесневелые шнурки на его берцах. Динка молча наблюдала за моими действиями.

– На, – я бросил ей один ботинок. – Надевай.

Она брезгливо подняла трофей двумя пальцами. С сомнением посмотрела на меня.

– Надевай-надевай, – подбодрил я. – Ничего лучше я тебе предложить все равно не могу.

Я не стал ей ничего втолковывать. Не маленькая, сама должна понимать, что к чему. Уже небось все ноги посворачивала. Без ботинок в Зоне долго не протянешь. Тяжело, конечно, вот так с непривычки обуться с мертвой ноги, девочке надо собраться с духом…

– Хемуль, – сказала Динка, качая головой, – я эту дрянь не надену.

Я вздохнул.

– Послушай, красавица, – веско произнес я, – честное слово, я не задумываясь отдал бы тебе свои ботинки, а себе взял эти. Но они на пару размеров меньше, чем мне надо. Это как минимум.

– Хемуль, мне не холодно, – заявила Динка. – Я смогу…

– Да тебя через километр на спине придется нести! – рявкнул я. – Быстро надевай, варить твою кашу! Все ноги изувечишь к чертовой бабушке!

Динкины глаза сузились, однако она молча подобрала второй ботинок. Покрутила его в руках. Я хотел насильно помочь ей обуться, но она отпихнула меня. Опустилась на бетонный блок, скинула туфлю, сунула ногу в ботинок. Начала затягивать высокую шнуровку.

– Болтается, – с трудом проговорила она, жалобно посмотрев на меня.

Я вытащил нож, вспорол куртку Мармелада и быстро откромсал от тельняшки покойника два больших квадрата полосатой ткани – спереди и сзади.

– Мотай портянки, – распорядился я. – Давай покажу…

Динка обулась снова, теперь с портянками. Ничего, так даже лучше: теплее будет.

– Нигде не жмет, не трет? – озабоченно поинтересовался я. – Смотри, сотрешь ногу – кранты. Идти не сможешь. А идти нам долго.

– Нормально, – чужим голосом проговорила подруга. – Очень удобно. – Мне показалось, что ее сейчас стошнит, но она удержалась. Молодец девочка.

– Попрыгай-ка на месте.

Она зыркнула на меня черными глазищами, но молча подчинилась.

– Не трет? В ногу не впивается? Ну, отлично.

В защитном комбинезоне, сталкерской куртке, высоких армейских ботинках и с расплескавшимися по плечам черными волосами Динка была исключительно хороша. Необыкновенно мужественная, как крутые мускулистые бабцы в голливудских боевиках, и одновременно женственная до одурения. Мне страшно захотелось стиснуть ее в объятиях, но в присутствии коллег следовало держать себя в руках. Еще расстроятся от прилива гормонов, чего доброго, идти не смогут.

Когда Барсук был погребен, я потребовал, чтобы темных тоже зарыли. Борода запротестовал, тогда я отобрал у него лопатку и сам начал кромсать дерн. Кто сможет меня переупрямить, когда я уперся рогом? Ветераны сменили выдохшихся отмычек и присоединились ко мне. Я, конечно, сам с удовольствием бы бросил трупы похитителей на съедение собакам, но я обещал Варвару. Вышло бы западло.

– Ёшкин кот! Ведь чуть не забыл, – проговорил я, ковыряя сырую глину. – Черный Сталкер приходил сегодня, велел кланяться.

– Ну? – оживился Патогеныч. – Чего сказал?

– Да ничего жизненно важного, – произнес я. – Только тайник себе новый сделай. Дима сказал, разорят его снорки на этой неделе.

– Надо же, – покачал головой Патогеныч, вгрызаясь лопаткой в землю. – С чего бы это он моим имуществом озаботился?