Над опушкой леса медленно поднимался рассвет. Свет залил верхушки деревьев гораздо раньше, чем растопил темноту, таившуюся между древесных стволов. Когда солнечные лучи достигли земли, они принесли не обжигающую жару, а отрадный зеленоватый свет. Казалось, он не уничтожил ночные тени, а всего лишь загнал их в укрытие.

Солнечные лучи коснулись опоясанного защитным барьером островка гораздо позже, чем хотелось бы Сэмету. Огонь давным-давно выгорел, как и предсказывал Моггет. Сэму пришлось обновлять защитные заклинания задолго до первого проблеска зари. Он и не думал, что у него хватит на это сил.

Только когда солнце осветило островок, Сэм окончательно понял, что творилось здесь ночью. Сооруженная Мертвецами плотина все еще держалась, а русло речушки за ней высохло. Шесть тел, сраженных магией Хартии, лежали на островке. Их выжгла защитная магия.

После бессонной ночи глаза у Сэма покраснели и воспалились. Он настороженно смотрел на освещенные солнцем останки Мертвецов. Сэм чувствовал, что Мертвые духи выскользнули из этих тел так же, как змеи сбрасывают старую шкурку. Даже после всех самоубийственных атак Мертвецов Сэм не был уверен, что исчезли и Мертвые духи. Ведь кто-то мог затаиться, спрятаться в тени, надеясь, что Сэм поверит в свою полную победу и выйдет из-под защиты знаков.

Он чувствовал Мертвецов поблизости. Это могли быть Теневые Руки, которые забились в кроличьи норы или укрылись от солнца в тенистой роще. А может быть, они зарылись в сырую землю, под камни. В землю, которой они и принадлежали.

Солнечный свет залил речное русло, и ощущение, что поблизости Мертвецы, покинуло наконец Сэма. Впрочем, Кровавая Ворона по-прежнему была здесь, кружила над головой. Сэм с облегчением вздохнул и потянулся, пытаясь освободиться от судороги в правой руке, в которой он всю ночь сжимал рукоять меча, и справиться с болью в раненой ноге. Он был изможден, но жив. Еще на день, по крайней мере.

— Нам бы лучше пошевелиться, — проговорил Моггет. Он проспал большую часть ночи, невзирая на шум и визг Мертвых Рук, пытающихся пробиться сквозь защитное заклинание. При этом кот и сейчас выглядел так, словно был готов заснуть в любую минуту. — Если у Вороны хватит глупости подлететь поближе, убей ее, — зевая, добавил Моггет. — Тогда, возможно, мы успеем скрыться.

— А чем я ее убью? — вяло спросил Сэм. Даже если Ворона подлетит достаточно близко, он слишком устал, чтобы наложить на нее заклятье. А лука у него не было.

Моггет ничего не ответил. Он уже заснул, свернувшись в седельной сумке, и его пришлось грузить на Спрут.

Глубоко вздохнув, Сэм заставил себя вскочить в седло. Он устало думал о Вороне. Пока она будет за ними лететь, Мертвые от них не отстанут. Моггет был прав. А впереди их может ожидать Великий Мертвец или просто отряд Слабых Мертвецов. Сэм знал, что ему придется провести в лесу еще две ночи — это в лучшем случае. И с каждым часом он будет слабеть и уставать. Может, у него даже не останется сил на защитное заклинание.

Глядя на высохшее речное русло, на сотни круглых, обточенных водой камешков, Сэм подумал, что он вполне может нанести на камень знак точности и соорудить пращу из запасной рубашки. Стрелять из пращи он умел. Канцлер Джэлл Орен был помешан на том, чтобы обучить королевских детей обращаться со всеми видами оружия.

Впервые за этот день на лице Сэма появилась улыбка, прогнавшая усталость. Он посмотрел на небо и увидел, что Ворона кружит ниже, чем вчера. Птица была уверена, что у него нет ни лука, ни возможности хоть что-либо предпринять.

Стрелять ему придется на большое расстояние, но камень со знаком Хартии его преодолеет.

Улыбаясь, Сэм слез с лошади и подобрал несколько подходящих камней. Потом связал рукава рубашки. Сэм решил, что позволит Вороне еще какое-то время последить за ним. Пусть ее уверенность в собственной неуязвимости возрастет. А потом она сполна заплатит за то, что шпионила за наследником Старого Королевства.

Сэмет направил Спрут на запад, вдоль речного русла. Вскоре он увидел, что их речушка сливается с речкой побольше и надо выбирать, куда ехать. По течению — на северо-восток или против течения — на юго-запад.

Сэм притворился, что колеблется. Он остановился в месте слияния двух речек, слез с лошади и, спрятавшись за Спрут, нанес на камень знак точности и вложил его в свою самодельную пращу. Кровавая Ворона спустилась пониже, чтобы не просмотреть, в какую сторону он поедет. Вороне явно не нравилась текущая вода большой реки. Может быть, она даже надеялась, что Сэм повернет назад.

Сэмет дождался, когда Ворона подлетела к нему совсем близко. Он отошел от лошади, раскрутил над головой пращу и в нужный момент с криком метнул камень вверх.

У Вороны была только секунда, чтобы увернуться. Но птица была глупой, одуревшей от солнца и вдобавок Мертвой, и она неслась прямо на камень. Ее перья, высохшие кости и куски гнилого мяса разлетелись в разные стороны.

Сэм был рад, что его задумка удалась и он расправился с отвратительной птицей. Комок перьев упал в реку, и часть Мертвого духа, которая была в нем, немедленно отправилась назад, в Смерть. Это было очень хорошо: ведь она увлекала за собой весь дух. Так что все Вороны, которые делили этот дух между собой, немедленно и необъяснимым образом исчезли.

Теперь, когда с Кровавой Вороной было покончено, Сэм больше не ощущал присутствия Мертвецов. И Теневые Руки, и Мертвые Руки, должно быть, где-то спрятались. Разум, который руководил ими издалека, должен был предположить, что Сэм выберет юго-западное направление, чтобы двигаться в сторону реки Раттерлин. Но кто бы это ни был, наверняка знать о намерениях Сэма он не мог и потому должен был разделить свои силы. Это увеличивало шансы Сэма на спасение.

— У нас есть надежда, верная моя лошадка, — весело объявил Сэм, заставляя Спрут свернуть на звериную тропу, которая шла параллельно реке. — У нас, несомненно, есть надежда.

Но в течение дня эта надежда постепенно начала угасать. Продвигаться по тропинке становилось все труднее, они ехали все медленнее; а потом ехать на лошади стало совсем невозможно. Сэм пошел пешком. Река здесь была намного глубже и быстрее, но гораздо уже: всего три или четыре шага шириной. Здесь уже нельзя было разбить лагерь, защищенный со всех сторон водой.

Тропинка стала совсем узкой и заросшей. Сэму приходилось продираться сквозь низкие ветки, высокие кусты и спутанные заросли черничника. На руках юноши появились глубокие царапины, засохшая кровь привлекла насекомых. Она могла привлечь и Мертвецов, они чуяли кровь издалека, и лучше всего — свежую.

К вечеру Сэм отчаялся. Он совсем вымотался, и о том, чтобы сотворить защитные заклинания сегодня ночью, нечего было и думать. Он потеряет сознание, если попытается увидеть знаки. И Мертвецы найдут его беззащитное тело, распростертое на земле.

Усталость притупила все чувства Сэма. Все сливалось у него перед глазами, и он не слышал ничего, кроме глухого стука копыт Спрут о заросшую землю.

Сэмет не сразу понял, что стук копыт внезапно стал звонким, а прохладный зеленый свет леса — гораздо ярче. Прищурившись, он увидел впереди просеку шириной в сто шагов, которая протянулась с юго-запада на северо-запад. Сэм посмотрел в обоих направлениях и не увидел конца просеки. По обе стороны росли кусты, но середина просеки была абсолютно ровной — там проходила вымощенная дорога.

Сэм смотрел на дорогу и на солнце, которое так долго было скрыто от него тенистыми деревьями.

— До заката осталось два-три часа, — пробормотал он, садясь на лошадь. — Ты сегодня ела хорошее, вкусное зерно, да, Спрут? Не говоря уж об этой прогулке. Тебе ведь не приходилось нести меня на спине. Но теперь ты мне за это отплатишь. Мы поскачем!

Он тихонько засмеялся, вспомнив движущиеся картинки, которые видел в Орфеуме, в Анселстьерре.

— Мы поскачем, Спрут! — закричал Сэм. — Помчимся, как ветер!