— Личного? — упавшим голосом переспросила Кейт. — Они каким-то образом касаются меня?

Мистер Мафф негодующе фыркнул.

— Цели верить секретарше мистера Татли, у вас с Тоби Харви был роман. Она утверждает, что частенько видела вас с ним в его спортивном автомобиле. Весьма опасный вид транспорта, должен заметить! Я обозвал ее дурой и порекомендовал прикусить язык. Если ее болтовня дойдет до подружки покойного Тоби, девушка сильно расстроится. Вы прочли письмо о дуврском контракте? Компания «Харвиз» восстанавливает все строения, разрушенные германскими снарядами! К тому времени, когда война закончится, Джосс Харви станет богат, как Крез!

— Об этом говорят во всем здании, милочка, — уныло сообщила Кейт мисс Пирс, когда они встретились в обеденный перерыв. Она огорченно поджала губы. — Когда я узнала, о чем все сплетничают, я страшно перепугалась: ведь ты могла подумать, что я предательница. Но тут секретарша Татли заявила без тени смущения, что слухи распустила она. По-моему, самое лучшее, что ты можешь сделать, — признать, что вся эта болтовня небеспочвенна, и сразу же интерес к ней пропадет.

Кейт не ответила, и мисс Пирс, с тревогой взглянув на ее побледневшее и напрягшееся лицо, поспешно перевела разговор на более спокойную тему:

— Утром я получила чудесное письмо от твоего отца! Он пишет, что люди в лагере не впадают в уныние, устраивают концерты и спортивные соревнования. Приятное известие, не правда ли?

Кейт согласилась, мысленно с сожалением отметив, что у нее дела обстоят гораздо хуже. Последует ли она рекомендации мисс Пирс и признает, что встречалась с Тоби, или же просто промолчит, ничего от этого не изменится: ведь уже скоро ее беременность станет заметна.

— И что нам делать теперь, когда немцы вот-вот перейдут от угроз к делу? — спросила Керри, покачивая головой, увенчанной тюрбаном из цветастого платка. — Прятаться в семейное бомбоубежище, когда завоют сирены, или бежать в метро?

— Если воздушная тревога застанет нас дома, то прятаться в метро бессмысленно. Станция слишком далеко, налет закончится раньше, чем успеешь туда добежать, — резонно заметила Кейт.

Подруги разговаривали, стоя напротив лотка Керри на Льюишемском рынке. По Главной улице к ним величаво приближалась Мейвис, одетая в умопомрачительный, разрисованный игральными картами — бубнами, червами, трефами и пиками, — сарафан на бретельках.

— И где же ты откопала это чудо? — поинтересовалась у сестры Керри. — Взглянуть нельзя — рябит в глазах. Теперь у половины Льюишема разболится голова.

— Славная вещица! — согласилась с ней Мейвис, поворачиваясь на высоких каблуках босоножек так, чтобы девушки могли лучше рассмотреть шикарную обновку. — Второго такого же сарафана вы не увидите!

— И не надо, — съязвила Керри. — Из чего ты его сшила? Из скатерти?

— Из шторы! Я достала ее в одном фешенебельном клубе в западной части города. С тех пор как всех обязали соблюдать затемнение, она валялась там без дела. Я кое с кем переговорила — и вот вам результат. У меня еще остался приличный кусок материи — сошью платье для Берил и пару рубашек для Теда.

— Дело серьезное, Кейт! — сказал мистер Мафф надтреснутым голосом. Лицо его, всегда бодрое и цветущее, стало пепельным. — С вами желает поговорить мистер Харви. Поскорее ступайте в его кабинет.

От ужаса у Кейт потемнело в глазах, ей почудилось, что земля разверзлась у нее под ногами. Мистер Харви мог вызвать ее к себе только в одном случае: если до него докатились сплетни об их с Тоби романе и он решил докопаться до истины.

Сделав успокаивающий вдох, она обрела способность рассуждать здраво. Рано или поздно ей пришлось бы поговорить со стариком и рассказать ему о ребенке, которого она вынашивала. Ситуация складывалась не в ее пользу, но имела и свои положительные стороны. По крайней мере все прояснится и ей больше не придется терзаться бессонницей из-за неясного будущего.

— Поторопитесь, — уныло напомнил ей мистер Мафф. — Мистер Харви терпеть не может, когда его заставляют ждать. Выше нос, Кейт! Не унывайте! Помните: только вперед и вверх!

Его ободряющие напутствия возымели обратный эффект. Кейт выскочила в коридор, гадая, что же наплели злые языки мистеру Харви об их с Тоби отношениях. Расстроен он или растерян? А может быть, кипит от гнева?

Дирекция находилась в другом крыле здания. Кейт раньше не доводилось там бывать, и поэтому она с интересом отмечала, как меняется интерьер по мере ее приближения к кабинету хозяина компании. Вместо линолеума пол был застелен ковровым покрытием, а стены выкрашены не коричневой и бежевой, а светло-зеленой краской весеннего оттенка.

Перед закрытой дверью с бронзовой ручкой она остановилась, чтобы напомнить себе еще раз, что ее ждет не людоед, а прадедушка их с Тоби ребенка, сделала спокойное лицо и постучалась.

— Войдите! — пророкотал суровый бас.

Кейт расправила синюю юбку, убедилась, что блузка в бело-розовую полоску не выбилась из-под пояска, и открыла дверь.

Во всю длину громадного кабинета тянулся стол из красного дерева, во главе которого стоял могучий седовласый мужчина.

Кейт оторопела: она так долго считала, что перенесший сердечный приступ дедушка Тоби — болезненный и немощный старик, что просто онемела, увидев респектабельного молодцеватого человека не старше шестидесяти лет. Их взгляды встретились, и на лице мистера Харви промелькнуло отвращение.

— Фойт — это ведь немецкая фамилия, мисс? Вы уроженка Германии? — прорычал он.

У Кейт засосало под ложечкой, но она взяла себя в руки.

— Нет, я родилась в Блэкхите.

— Но ваши родители — немцы?

— Только отец.

Мистер Харви сжал высокую спинку кожаного кресла и выпятил грудь, обтянутую серым двубортным пиджаком. Галстук у него был тоже мышиного цвета.

— Я не беру на свое предприятие немцев, даже полукровок! Приказываю вам сейчас же покинуть это здание, навсегда! — с нескрываемой ненавистью рявкнул он.

Кейт подумалось, что они с Маффом ошибались, полагая, что мистеру Харви стало известно об ее отношениях с Тоби. Просто он случайно узнал, что Кейт — немка, и разгневался. Но мистер Харви развеял ее сомнения.

— А лживой распутнице здесь тем более не место! — добавил он, сверля ее взглядом.

— Я не лгунья и не распутница, — твердо заявила Кейт, подавив приступ злости. — В любом случае вы не имеете права разговаривать со мной подобным тоном!

Мистер Харви с шумом втянул воздух, побагровев от ярости.

— Вон из кабинета! Я не намерен с тобой разговаривать! Марш отсюда немедленно!

Кейт спокойно выдержала его испепеляющий взгляд и, к полнейшему изумлению хозяина кабинета, направилась не к двери, а прямо к нему. Когда их разделяли только два кресла, она остановилась и отчетливо произнесла:

— Не знаю, что вам наговорили о наших с Тоби отношениях, мистер Харви, но вам следовало бы по крайней мере дать мне возможность объяснить все самой.

При упоминании имени внука мистер Харви вздрогнул.

— Вон! — прошипел он. — Не смей пачкать имя моего внука! Между вами не могло быть ничего общего.

На мгновение Кейт охватили сомнения и отчаяние. Неужели Тоби, такой общительный, добрый, порядочный, был внуком этого человека? Ее так и подмывало повернуться и уйти, оставив мистера Харви одного, с его предрассудками и злобой. Пусть бесится, сколько ему угодно. Однако она напомнила себе, что у нее есть перед ним долг, а уж как он отреагирует — не ее дело.

— Я любила Тоби, — сказала Кейт. — И он любил меня и хотел жениться на мне…

— Вон! — зарычал Джосс Харви и стукнул кулаком по столу так, что задрожали стены.

— Он собирался сказать вам об этом, как только вы оправитесь от сердечного приступа. Он знал, что это известие повергнет вас в шок, и боялся вас травмировать.

Произнося эти слова, она впервые задалась вопросом: как Тоби мог думать, что его дед совсем слаб? После гибели Тоби прошло два месяца, два месяца назад он обещал ей в первое же свое увольнение рассказать деду, что он ее любит.