Заметив на лице девочки тень сомнений и нерешительность, Леон убрал руку с талии Кейт и, присев на корточки, дружелюбно воскликнул:

— Привет! Меня зовут Леон. А тебя — Дейзи? Я о тебе наслышан.

— Я о вас тоже, — осмелела девочка.

— Надеюсь, мы подружимся. У меня в вещевом мешке припасено немного апельсинов и бананов. Не пора ли нам вернуться домой и положить их в вазу для фруктов?

— У вас есть бананы? — Глаза Дейзи стали как блюдца. — Настоящие? Не искусственные? — Она уже слышала о бананах, но никогда не видела и не пробовала их.

— Да, настоящие бананы, — с важным видом подтвердил моряк, протягивая девочке руку. — Пошли выпьем чаю у миссис Коллинз, а потом ты поможешь мне разобрать мой мешок.

Дейзи с готовностью взяла его за руку, вполне удовлетворенная знакомством с Леоном. Он оказался именно таким, каким его ей описывала тетя Кейт, а она всегда говорила правду. Разумеется, кроме Леона, никто не подарил бы ей на Рождество настоящий банан. И ни у кого, кроме нее, не было друга, столь восхитительно непохожего на других людей.

— Я по тебе соскучилась, — дрожащим голосом произнесла Кейт, когда они, взявшись за руки, пошли следом за Коллинзами, Ломэксами и Ниббсом на площадь.

Леон слегка сжал ее ладонь.

— А я тебя люблю, — сообщил он, глядя ей в глаза. Дейзи держалась за другую руку Кейт, непоседливый Гектор убежал вперед.

Сердце Кейт радостно застучало. Ей почудилось, что они с Леоном одни в огромном мире, а остальные, идущие в нескольких шагах от них впереди, испарились.

— И я тебя люблю, — тихо сказала она. — Я хотела написать об этом в письме, но долго не решалась. Но по-моему, даже лучше, что так вышло. Теперь я смогла это сказать, глядя тебе в глаза.

— У меня вышла такая же история, — признался Леон, борясь с мучительным желанием поцеловать ее. — Смотри-ка, вот и дом Дженнингсов! Помнишь, что здесь произошло год назад?

Кейт улыбнулась: разумеется, она ничего не забыла! Теперь она в долгу у Мириам Дженнингс. Ведь, не захлопни она тогда дверь перед носом Леона, он бы не спросил у совершенно незнакомой беременной женщины, не знает ли та, кто поблизости сдает комнату. Кейт была в долгу и у Хетти. Именно Хетти отказала темнокожему матросу в жилье, когда на площадь уже спускались сумерки и бедняге некуда было больше податься. Именно этот бессердечный поступок соседки вынудил Кейт последовать за раненым незнакомцем в паб и на глазах у всех посетителей предложить ему кров.

— У нас сегодня юбилей! — Кейт радостно пожала Леону руку. — Ты рад?

— Безумно! — искренне ответил он. Радость его была безмерной: отныне ему не будет одиноко! Он больше не будет чувствовать себя лишним среди счастливых, благополучных людей. У него вновь есть своя семья — Кейт, Мэтью, Дейзи и Гектор. И они будут ждать его, когда закончится война, домой. И впереди у них долгие годы совместной жизни, полной взаимного понимания и любви. Теперь Леону не обидно было и погибнуть в бою с германской подлодкой или линкором: он знал, что удача все же улыбнулась ему. Но когда они свернули в калитку Хетти, Леон стиснул зубы: нет, он должен выжить в этой войне! Никто и ничто, даже, весь германский военно-морской флот и авиация в придачу, не должны лишить его счастья назвать Кейт своей женой.

Соседи, похоже, не сговариваясь, приняли как нечто естественное то, что они с Кейт относятся друг к другу уже далеко не как жилец и хозяйка.

— Ты уж позаботься о своем парне, он настоящий герой! — сказала Хетти, подавая Кейт кружку горячего чая со сгущенкой.

— Слава Богу, твой молодой человек уже не хромает! — заметил Ниббс. — С костылем он вряд ли сумел бы совершить такой великолепный прыжок.

А Кейт с замирающим сердцем подумала, что свершилось чудо. Сперва с ней заговорила Мириам, потом Кристина Франк, а теперь еще и упрямый мистер Ниббс. И, словно решив поднять ей настроение до небес, Тед заставил Билли извиниться перед Леоном за причиненное ему беспокойство, а Хетти уселась за пианино и заиграла разухабистую песенку «Выше колени, матушка Браун!», которую тотчас же подхватила Мейвис.

Несколько позже, оставив довольную Дейзи подбирать мелодию на пианино Хетти, Кейт и Леон потихоньку ускользнули из гостей и, взявшись за руки, почти побежали к своему дому.

— Мне кажется, теперь я знаю, что испытывает мисс Хеллиуэлл, когда предсказывает кому-то будущее, — сказала Кейт. — Я предчувствую, что конец войны уже не за горами. И уверена, что ты вернешься домой живым и невредимым.

Они взбежали на крыльцо, и Леон развернул ее к себе.

— И я уверен, что буду любить тебя до конца жизни!

С этими словами он обнял Кейт и привлек к себе.

Ее чувственные губы разомкнулись, и язычок проворно проскользнул в его рот. Едва лишь их уста слились в жарком поцелуе, Кейт с пронзительной ясностью поняла, что много лет назад мисс Хеллиуэлл нагадала ей сердечную боль вовсе не из-за гибели Джека Робсона, а из-за трагической смерти Тоби. И еще Кейт уверилась, что гадалка предсказала ей любовь и долгое счастье не с Тоби, а с Леоном.

На этот раз ей уже не нужно было показывать ему комнату, чтобы он выбрал для себя наиболее подходящую. Не обремененный костылем, Леон, с котомкой за плечами, первым ступил на лестницу и увлек за собой Кейт наверх. Там он распахнул перед ней дверь ее спальни и пропустил вперед.

Она зарделась, словно бутон розы, и глаза ее засветились от счастья. Отныне эта комната станет их общей, подумала Кейт, и куда бы ни занесла их судьба, они всегда будут вместе, до конца своих дней.

Они провели вместе тридцать шесть часов, прежде чем он вернулся в море. Тридцать шесть часов безоблачного счастья, смеха, любви и исполнения всех мечтаний. Они сходили на полночную службу в церковь, гуляли с Дейзи и Гектором в Гринвичском парке и на пустоши, проведали сестер Хеллиуэлл и, следуя примеру Мейзис и Джека, играли на укрытии Моррисона, как на теннисном столе, в пинг-понг.

А когда настало время расстаться, Кейт вспомнила слова, которые произнесла много лет назад гадалка.

— Она тогда сказала, что на смену сердечной боли ко мне придет большая и долгая любовь! — прошептала Кейт, положив голову на широкую грудь Леона, уже одетого в дорогу. — Значит, нас с тобой ожидают долгие годы любви, значит, ты вернешься живым домой и ничего ужасного с нами уже не случится.

Леон крепко обнял Кейт. При всей его симпатии к мисс Хеллиуэлл он не верил в ее предсказания, и на то у него имелись серьезные основания. До конца войны было еще далеко, а в арктических морях постоянно шли на дно торпедированные немцами суда союзников вместе с тысячами тонн груза и экипажем.

Но он не стал делиться с Кейт своими мрачными мыслями, а только хрипло сказал:

— Я люблю тебя и буду любить всегда. Помни это, Кейт! Обещаешь?

Она подняла голову и взглянула на него.

— Я никогда тебя не забуду, Леон!

Слезы навернулись у нее на глаза при мысли о месяцах, а возможно, и годах разлуки.

— Я буду вспоминать тебя всякий раз, когда ты обо мне подумаешь.

Он в последний раз нагнулся к ней, жадно поцеловал, быстро повернулся и ушел. А она еще долго стояла в коридоре, прислушиваясь к звуку его четких шагов — на крыльце, ступеньках, садовой дорожке. Но не открыла дверь и не посмотрела ему вслед: она боялась, что не совладает с собой и он обернется и увидит ее мокрое от слез лицо.

Дейзи тихо подошла к Кейт и жалобно спросила, взяв ее за руку:

— Плохо, когда люди уходят, верно? А ты никуда не уйдешь, тетя Кейт?

— Нет, моя милая! — Кейт порывисто обняла девочку. — Люди уходят, но потом обязательно возвращаются. Скоро к нам вернется Мэтью. А потом непременно и Леон.

— Разве ты не поедешь в эти выходные забирать из деревни Мэтью? — спросила Керри. Она положила кожаную сумку для денег и компостер на стул и озабоченно посмотрела на подругу.