А Керри Коллинз? Ведь когда-то она была лучшей подругой Кейт, а теперь их разделяла пропасть. Интересно, как Керри отреагировала бы, если бы он попытался помирить ее с бывшей подругой?

— Когда вы уезжаете? — сдавленным голосом спросила Кейт. Она с трудом представляла, как будет жить после его отъезда. Леон подбадривал и утешал ее, с ним во время тяжелейших бомбардировок она чувствовала себя в безопасности. Она рассчитывала, что он поживет у нее всю весну и, возможно, задержится на лето. Кейт оказалась совершенно не готова к его внезапному отъезду, ее пугало неминуемое чувство одиночества, которое последует за этим.

— Пока не знаю точно, меня уведомят, — ответил Леон. — А что это за открытка у вас в руке? От кого она? От Эллен?

— Нет, — странным, низким голосом сказала Кейт и посмотрела на открытку так, словно бы впервые ее увидела. — От Ланса Мертона, друга Тоби. Они служили в одной эскадрилье. Когда Тоби погиб, Ланс меня навестил и даже оставил мне, по своей доброте, Гектора — собаку Тоби.

Говоря это, она мучительно вспоминала, рассказывала ли раньше эту историю Леону, и одновременно пыталась подобрать подходящие слова для вопроса, который вертелся у нее на языке.

— Похоже, он славный малый, — заметил Леон, не сомневаясь, что, каким бы хорошим парнем Ланс ни был, они бы возненавидели друг друга с первого же взгляда. — И счастливчик вдобавок! Говорят, что из летчиков, участвовавших в первых воздушных боях над Англией, не многие уцелели.

— К сожалению, это так, но ему повезло. Поэтому-то он и посылает мне открытки время от времени. Просто ему хочется дать знать, что он пока жив.

Леон готов был побиться об заклад, что Мертон руководствовался совершенно иными мотивами. Он исподволь подготавливал почву для своего нового визита, не теряя надежды, что к тому времени Кейт оправится от скорби по погибшему Тоби и, возможно, даже начнет подумывать, не сможет ли он его заменить. Леон невольно сжал кулаки.

— Наверное, на флоте редко отпускают в увольнения, — начала издалека Кейт. — Но все же, когда вы его получите, вы могли бы приехать сюда, если захотите…

— Прилечу как на крыльях, — улыбнулся он, пытаясь смягчить напряжение и неловкость, впервые возникшие между ним и Кейт.

Она вымучила улыбку, и тотчас же Леона прошиб озноб, словно его окатили ледяной водой. Неужели она пригласила его к себе только из жалости? Ведь ей известно, что он одинок.

Ответ Леона обрадовал Кейт, и она произнесла тем же низким, необычным голосом:

— Вот и чудесно, я рада. Тогда постараюсь позаботиться о том, чтобы ко мне не поселили других квартирантов.

Она принялась торопливо выкладывать на стол вилки, ножи и ложки, пытаясь скрыть охватившее ее волнение.

— Жаль только, что вас здесь не будет, когда моему малышу настанет время появиться на свет. Вы узнаете, кто у меня родился, только через несколько месяцев.

— Я буду думать о вас обоих. — Голос Леона дрогнул. Беременность Кейт постоянно смущала его. Раньше ему не доводилось общаться с беременными женщинами, тем более с такими, которые вот-вот разрешатся от бремени, и он чувствовал себя не в своей тарелке. Как же Кейт сможет выгуливать Гектора? А мыть пол на кухне? Как-то раз он вызвался отдраить его, но она посмеялась над таким предложением и заявила, что ей нравится мыть полы — ведь она не больна, а только беременна!

Еще больше смущало Леона отношение Кейт к своей беременности: она совершенно не стыдилась ее и тщательно готовилась к предстоящим родам.

Однажды вечером, когда Кейт складывала в корзину необходимые ей при родах вещи, он спросил:

— А это еще что за штуковина? — и тотчас прикусил язык.

— Это бинт, который будет удерживать на животике малыша стерильную прокладку. Ее наложит доктор Робертс, когда обрежет пуповину, — ответила Кейт, сверкнув голубыми глазами, казавшимися аметистовыми при свете свечей.

— Наверное, для этого же предназначаются и булавки? — догадался Леон, радуясь в душе, что бинт заготовлен не для каких-то более интимных целей. Ему было ужасно стыдно за свое идиотское любопытство.

— Да, — кивнула Кейт. — И спирт, и нитки, и корпия.

Она положила в корзинку ножницы, баночку вазелина, пузырек с антисептиком. Леон молча наблюдал за ее размеренными движениями, с тревогой думая, удастся ли ей справиться одной со всеми делами. Нужно обязательно поговорить с ее подругами, Гарриеттой и Эллен, решил он. И по всей видимости, с Керри тоже.

Обе подруги заверили Леона, что в его отсутствие они позаботятся о Кейт и не оставят ее без присмотра. Это вселило в него оптимизм, но не уверенность в том, что мисс Годфри не окажется за рулем кареты «скорой помощи» за много миль от дома Кейт, когда у той начнутся схватки. Да и Эллен Пирс жила неблизко, с ней трудно было связаться. Оставалась одна Керри.

— Ее нет ни дома, ни на рынке, — любезно сообщил Леону Билли, открывший ему дверь. — Она теперь работает кондуктором автобуса. Если хотите, я передам ей, что вы приходили. Оставьте записку. Скажите, а если я к вам прикоснусь, эта сажа останется на моем пальце? — спросил он, с нескрываемым восхищением рассматривая гостя.

— Нет, — ответил Леон, не обижаясь на любознательного мальчугана. Знай Билли, какие воспоминания всколыхнет его наивный вопрос, он бы не стал его задавать. «Твой папаша был ниггером!» — кричали ему в лицо приютские хулиганы, когда его, еще не оправившегося после похорон отца, только привезли в сиротский дом. А потом ему задавали дурацкие вопросы: например, умеет ли он прыгать с дерева на дерево, как мартышка, и что у него на голове — проволока или все-таки волосы.

— Вы скоро вернетесь на корабль? — отвлек Леона от малоприятных воспоминаний Билли. Мальчугану хотелось подольше задержать необычного гостя на крыльце, чтобы его увидели соседские ребята. — Мама говорит, что вы сваляли дурака, убедив доктора в своей пригодности. Вполне можно было бы потянуть резину и не рисковать напрасно своей шкурой. А моему папе скоро дадут медаль. Ни у кого из местных мальчишек нет отца, которого бы тоже наградили за храбрость. У вас есть медаль?

— К сожалению, нет, Билли.

— Не расстраивайтесь, не всем же быть героями! — великодушно сказал сорванец. — Но мой папа все-таки стал им! — расплылся он в щербатой улыбке.

— Это доставили в ваше отсутствие! — Кейт протянула Леону коричневый служебный конверт, впервые даже не улыбнувшись его возвращению. Она знала, что уже скоро, возможно, через несколько часов, он уйдет, перекинув через плечо свой вещевой мешок.

Леон надорвал конверт и пробежал глазами повестку.

— Мне надлежит в течение суток явиться на корабль «Викинг». Думаю, нас отправят в Средиземное море, на помощь английским войскам в Северной Африке.

Кейт вздрогнула.

— Не волнуйтесь, — успокоил он. — Средиземное море — это курорт по сравнению с конвойной службой в Атлантике.

— Дело не в этом… — Она схватилась за спинку стула. — Это малыш! У меня начались схватки, Леон! Малыш уже в пути!