— Только у тебя были причины желать смерти Ульриха! — заявила она раздраженно.

— Вот как? — Ренальд шагнул следом за ней. — А как быть с леди Агнес? Она очень хотела, чтобы мы поженились.

— Бабушка?! — Клэр резко обернулась к нему. — Да ты с ума сошел! Она уже много лет не встает со своего кресла. Каждое движение причиняет ей страшную боль.

— Она когда-то была здесь хозяйкой и знает людей, готовых ради нее на все. Перед помолвкой леди Агнес недвусмысленно намекнула, что уничтожит меня, если я дурно обойдусь с тобой или с твоими родственниками.

— Зачем было бабушке убивать Ульриха? Она могла просто заставить его молчать до окончания процедуры бракосочетания.

— Прекрасная мысль, — усмехнулся Ренальд. — Предлагаю тебе записать ее, чтобы обдумать на досуге.

— Зачем?

— Я зайду к тебе позже. А пока расскажи, что еще тебе удалось выяснить.

Клэр не стала возражать и, раскрыв таблички, проглядела свои записи.

— Почти ничего. Некоторые видели его в зале, где он ел и пил за праздничным столом. Но слуги были заняты, им некогда было поговорить с ним. Никто не помнит, с кем рядом он сидел, с кем разговаривал.

— А на каком месте он сидел?

— Недалеко от дверей. Он пришел позже всех, поэтому сел с краю. — Клэр вдруг осеклась, заметив, как вытянулось лицо Ренальда. — Что с тобой?

— Пожилой человек с седеющими волосами и большим носом… — глядя в пространство, проговорил наконец Ренальд.

— Что это за человек?

— Ты его знаешь?

— Не понимаю, — пожала плечами Клэр. Если Ренальд тоже сошел с ума, то и ее очередь не за горами.

— И еще я думаю… — продолжал он, по-прежнему не обращая на нее внимания, — девица с выпученными глазами и румянцем во всю щеку…

— Это похоже на Дору из красильни. Но что?..

— Я обладаю редкой способностью, Клэр, — Ренальд встряхнулся и обернулся к ней. — У меня хорошая зрительная память. Сдается мне, что Ульрих сидел между этими людьми.

— Но ты же никогда не видел его!

— Я видел, как он прислуживал твоему отцу.

Ну конечно! Однако напоминание об этом оказалось для Клэр болезненным.

— Отец написал о том, как ты приходил к нему в Башню, — скрепя сердце вымолвила она.

— Написал? Где? — удивился Ренальд, но не утратил самообладания. — Где он написал об этом? — Он схватил Клэр за руку, едва она собралась уйти.

— В дневнике. Оказалось, что в нем не сказка о Себастьяне, а его записи о восстании. Просто отец представил себя в роли Себастьяна.

— Так я и думал! — Он выпустил ее руку. — Он заранее решил, как будет держаться на придворном поединке.

Клэр не сразу поняла, о чем говорит Ренальд.

— Ты хочешь сказать, что отец заранее решил погибнуть?

— Нет, — усмехнулся Ренальд. — Он верил в Бога сильнее, чем ты, поэтому не сомневался, что победит.

— Так бы и случилось, если бы не твой меч!

— Не говори глупостей.

— Глупостей?! — воскликнула она возмущенно. На ее крик обернулись слуги. Она взяла себя в руки и добавила почти шепотом: — Мой отец был прекрасным, благородным человеком…

— …который сильно заблуждался в своем представлении о добре и зле.

— Мой отец впал в заблуждение только один раз в жизни… — вымолвила она спустя некоторое время. — Когда он доверился лживому другу! — С этими словами она попыталась уйти.

— Так ты хочешь найти убийцу Ульриха? — удержал ее Ренальд.

Клэр испытала сильнейшее желание броситься на него с кулаками, но если он действительно способен запоминать картины, то наверняка опознает людей, сидевших с Ульрихом в зале. Нельзя допустить, чтобы Ренальд встретился с ними без нее: еще припугнет их или заставит замолчать навеки, совершив еще одно убийство.

— Хорошо, — согласилась она. — Дора наверняка в красильне. Это там, у реки. — Она, не оглядываясь, направилась к воротам.

— Что же твой отец написал обо мне? — раздался вдруг его голос.

— Тебе интересно, написал ли он, что ты чудовище? — резко обернулась она к Ренальду. — Что у тебя нет души?

— У каждого человека есть душа. Я могу попросить Нильса прочитать мне дневник твоего отца.

Клэр не хотела, чтобы Ренальд или его писарь прикасались к отцовским записям.

— Ты ему понравился.

— Ты могла бы отнестись к его мнению, как к отеческому благословению.

— В тебе не больше чувствительности, чем в том бревне, которое ты изрубил мечом! Он собирался оплакивать тебя после того, как убьет!

— Клэр, случилось так, что я оплакивал его тело, а не он мое.

Он говорил правду. Вот почему у него были красные, воспаленные глаза в тот день, когда он появился у ворот Саммербурна!

— И все же ты убил его!

— Да, я его убил.

Несокрушимая ледяная скала стояла между ними, и не было силы, способной ее разрушить.

— Да простит тебя Господь. Я этого сделать не могу.

Они шли к реке бок о бок, но их разделяла пропасть. Красильня и навес для сушки тканей располагались так далеко от замка по двум причинам: во-первых, для окрашивания тканей требовалось много воды, во-вторых, этот процесс был очень вреден для здоровья. Чем ближе они подходили к реке, тем сильнее ощущался резкий, неприятный запах.

— Позволь мне войти одному и попросить эту женщину выйти, — сказал Ренальд, беря ее за руку.

— И дать тебе возможность запугать ее до смерти, чтобы она молчала? — вывернулась Клэр. — Нет, благодарю покорно.

Ренальду пришлось согнуться почти в пояс, чтобы пройти в низкую дверь, ведущую в темное помещение, где над огромными бочками клубился пар. Развешенное по стенам окрашенное полотно сохло здесь же. В бочках кипела краска, выплескиваясь наружу и покрывая земляной пол кляксами. Войдя внутрь, Клэр зажала нос: ее едва не стошнило от запаха урины. Работники время от времени мочились в бочки, что было необходимо для процесса окрашивания.

Засучив рукава и высоко подоткнув юбку, Дора полоскала в бочке кусок полотна.

— Дора!

Женщина оглянулась и откинула со лба налипшие волосы. На ее лице отразилось крайнее удивление.

— Леди?!

— Мне нужно поговорить с тобой. Найди кого-нибудь, кто тебя подменит, и выходи наружу.

Через минуту Дора оказалась на улице и с наслаждением вдохнула свежий воздух. Она казалась взволнованной: то ли от того, что внезапно понадобилась господам, то ли такое впечатление создавали ее неестественно выпученные, похожие на лягушачьи глаза.

— Все в порядке, — успокоила ее Клэр. — Просто мы пытаемся выяснить, что делал Ульрих в тот вечер, когда его убили. Нам кажется, что за столом он сидел рядом с тобой.

— Да, это так, леди. Но очень недолго. Он поздно пришел, а потом мне пришлось отправиться на кухню, чтобы помочь девушкам.

Клэр старалась не выказывать своего беспокойства. Дора может перепугаться и замкнуться.

— Ульрих говорил с тобой?

— Он поздоровался, когда садился за стол, — усердно нахмурившись, словно вопрос был очень трудным, ответила Дора.

— Ты знала о том, что он только что приехал?

— Я догадалась, потому что у него был дорожный мешок.

Клэр хотелось вытрясти из нее все, что она знала, но только терпение могло заставить Дору говорить.

— Ты знала, что он был оруженосцем моего отца?

— Да, леди.

— И ты ничего не спросила у него о том, как умер лорд Кларенс?

— Нет, леди! — испуганно вытаращилась на нее Дора. — Я смотрела, как выступают акробаты. Здорово это у них получается!

Клэр в отчаянии бросила взгляд на Ренальда. Нет, он враг, нельзя ждать от него поддержки.

— Значит, сидя рядом, вы ни о чем не говорили? Ульрих так ничего и не сказал?

— Он сказал, чтобы я заткнулась, — почесав живот, нехотя призналась Дора.

— Заткнулась? — В полном недоумении Клэр снова посмотрела на Ренальда.

Нет, убийца не может так заразительно улыбаться! Просто не должен!

— Он сказал не со зла, леди. Я спросила у него, видел ли он когда-нибудь такое. А он не хотел, чтобы я мешала ему смотреть.

— Выходит, он вообще ни с кем не разговаривал? — расстроившись, спросила Клэр, вспомнив, что Ульрих отличался замкнутым нравом.