Клэр представила отца на месте Ренальда. Сначала они дрались на равных, но Кларенс быстро потерял инициативу, уступив под натиском силы, молодости и мастерства. А потом Ренальд быстро и безболезненно вонзил клинок ему в сердце.

Ренальд и Фитцроджер предстали перед королем. Генри выглядел недовольным.

— Я видел, что вы старались, как могли, лорд Ренальд.

— Да, сир.

— Вы могли бы выиграть, если бы воспользовались тем, что противник упал.

— Возможно, сир. Но у лорда Фитцроджера прекрасная реакция.

— Кстати, Фитцроджер, этот бросок еще недостаточно отработан, чтобы применять его в бою.

— Согласен, сир. Но как иначе можно отработать прием, если не опробовать его в поединке с сильным противником? Придет день, когда он послужит вашему величеству.

— Какой смысл так беспокоиться об этом, если в битве все решает Божий промысел? — вмешалась королева.

Мужчины многозначительно переглянулись.

— Дорогая, я хочу, чтобы, натренировавшись, мои люди могли исполнить мою волю. Точно того же требует Господь от всех нас. Зачем вынуждать Его вмешиваться?

— Господь всемогущ, Генри.

— Но Он предпочитает, чтобы люди заботились сами о себе. Пойдем, дорогая. Довольно теологии. — Оглядывая своих людей, выстроившихся у помоста, он добавил: — Отдыхайте, друзья мои. Мышцы надо беречь. И особенно вам, лорд Ренальд, не стоит перенапрягаться.

Клэр чувствовала, что неудержимо краснеет, и, когда рядом с ней появилась Имоген, удивленно взглянула на подругу.

— Тебе неприятно, что все с таким упорством говорят об этом? — спросила Имоген. — Как хорошо, что наша свадьба не привлекла особого внимания!

— Мы прекрасно отпраздновали свое бракосочетание в кругу близких и друзей. А потом я узнала правду…

— Теперь ты чувствуешь себя увереннее? — сжала ее руку Имоген.

— Это он подослал тебя? — спросила вдруг Клэр, глядя вслед удаляющемуся Ренальду.

— Он не хочет ни к чему тебя принуждать.

— Кроме того, чтобы присутствовать на этом проклятом поединке! Я готова голову ему размозжить за такую подлость!

— Значит, ты действительно его любишь! — засмеялась Имоген.

— Действительно, — улыбнулась Клэр. — Но я не нуждаюсь в его «великодушии». Большое спасибо! Я хочу поговорить с Ренальдом немедленно и сообщить ему свое окончательное решение.

— Не пойдешь же ты для этого вслед за ним в баню!

— Мне надо уладить главную проблему, прежде чем мы займемся всем остальным.

— Ты имеешь в виду постель? — подмигнула ей Имоген.

Поспешно оглядевшись, Клэр решила воспользоваться случаем:

— Тебе это нравится?

— Постель? Да, конечно. Ты волнуешься?

— Немного. — Клэр решила не рассказывать Имоген подробности. — Я толком не знаю, что надо делать.

— Не беспокойся, Ренальд знает. — Она поднялась. — Королева удаляется к себе.

Имоген и другие дамы развлекали королеву по очереди. Ренальд и Фитцроджер тем временем отправились на охоту с королем. Клэр же сосредоточилась на собственных проблемах. Кто же все-таки говорил с ней о дневнике, оставленном у открытого окна? И почему ее это так тревожит?..

Мужчины вернулись с охоты счастливые и возбужденные. Король ворвался в покои, даже не удосужившись вымыться. От него пахло свежей кровью. Королева вспыхнула и отослала придворных дам. Клэр отправилась бродить по замку. Полным ходом шли приготовления к предстоящему ужину. Грязные мужчины и собаки сновали в разных направлениях, в поисках еды, питья и горячей воды для мытья. Охотники привезли много дичи, и слуги не знали, за что хвататься в первую очередь.

Поглядев на все это, Клэр взмолилась о том, чтобы король никогда не располагал двор в Саммербурне.

Заметив пробегавшего мимо Томаса, Клэр схватила его за край туники:

— Как ты?

— Нормально, не волнуйся. Скоро я буду драться так же хорошо, как лорд Фитцроджер! — стукнув себя кулаком в грудь, заявил брат.

— Не сомневаюсь, — улыбнулась сестра.

— Мне пора. Если я задержусь, меня ждет новая порка. — С этими словами он убежал, но не от страха перед наказанием, а от сознания важности возложенного на него поручения.

Клэр переоделась к ужину и вернулась в зал. Ренальд появился только тогда, когда рог возвестил начало трапезы. Он с улыбкой подал ей руку и повел к столу.

— Это наш свадебный ужин, — сказал он, придвигая ей кресло.

— Повторный, — заметила она.

— И заметь, все свежее. Никаких остатков.

Клэр удивленно взглянула на него, и Ренальд, целуя ей руку, слегка прикусил ее большой палец. У нее мурашки пробежали по спине.

Они вымыли руки, и слуга предложил им рыбу. Ренальд выбрал самые аппетитные кусочки, но Клэр и помыслить о еде не могла.

— Я хочу…

— Я знаю, но нужно подождать. — Ренальд поднес к ее губам кусочек копченого угря.

Клэр выбрала для него сочный кусочек мяса. Так они потчевали друг друга, с нетерпением ожидая наступления ночи. Когда она положила ему в рот кусочек пирога, Ренальд с наслаждением облизал ее пальцы:

— Мед, корица, имбирь…

— Перестань. Нам еще столько ждать!

— Что ж, ожидание только увеличивает наслаждение.

— Мы и так ждали целый месяц!

— Это правда. — Он взял ее руку и положил себе на колено, совсем близко к фаллосу, так, чтобы она могла ощутить его возбуждение.

— Неужели ты согласен ждать еще? — Клэр провела пальчиком по фаллосу, наслаждаясь тем, что дыхание Ренальда участилось, а в глазах застыло страдание.

Он схватил ее за руку и сжал так, что у нее в глазах потемнело.

— Ты первый начал, — шепнула ему на ухо Клэр.

— Наверное, следовало действовать по-другому.

Правой рукой Ренальд поднес кубок к губам, а левая его рука скользнула вниз между ее бедер и тотчас подняла подол ее юбки.

В первый момент Клэр решила сопротивляться, но тут же оставила эту идею и расслабилась. Она даже развела бедра, понимая, что Ренальд не зайдет слишком далеко на виду у всех. Широкий край скатерти закрывал происходящее под столом от любопытных взглядов.

Ренальд улыбнулся, протянул кубок к ее губам и придвинулся ближе, не переставая ласкать ее рукой. Клэр выпрямилась в кресле, взгляд ее остекленел. Она поспешно приникла к кубку, обхватив его обеими руками.

Ренальд обнажил ей бедро и медленно провел горячей ладонью по его внутренней стороне. Клэр сделала еще один жадный глоток, чувствуя, что дыхание ее участилось, а на щеках вспыхнул румянец. Если так и дальше пойдет, то окружающие заподозрят неладное.

Неужели Ренальда это не волнует?

Она взглянула на него, а он улыбнулся в ответ. Затем пригубил вино и поцеловал ее в губы.

Музыка и застольные разговоры заглушили ее легкий стон. Одна его рука выжидающе замерла, другой он поставил на стол кубок и взял с блюда кусок мяса. Ренальд вложил его ей в рот, дразня и возбуждая одновременно. Клэр казалось, что и вторая его рука пришла в движение.

Клэр жевала мясо, а Ренальд не отнимал пальцев от ее губ, призывая облизать их. Она тотчас откликнулась на его призыв, с наслаждением ощущая вкус его пальцев. Без сомнения, Ренальд страдал от вынужденного ожидания не меньше, чем она сама!

Чуть дыша, Клэр попыталась освободиться от другой его руки. Это оказалось невозможно. Она уже хотела, чтобы Ренальд на что-то решился: либо повел себя крайне непристойно, либо отпустил ее. Схватив ложку, она наполнила ее медовым ячменем, после чего поднесла ее к его рту.

— По-твоему, меня нужно кормить, как ребенка, с ложечки? — усмехнулся он, проглотив кашу.

— Я боюсь, что ты похудеешь в том месте, которое важнее всего.

— Где угодно, только не там. Потрогай сама — убедишься.

— Могу себе представить!

— Тогда представь его внутри себя, большим и горячим. Страстное желание обожгло ее, и она действительно как будто почувствовала его внутри.

Ложка дрогнула в ее руке, ячменные зерна просыпались на белую скатерть.