Рассеянно выслушиваю очередное имя. Никаких особых пожеланий у клиента нет, так что меня ждет просто очередной обычный трах. Просто работа. Не хочу больше, устал от этого вечного маскарада. С каждым разом мне все труднее и труднее. Каждая ночь превращается в непреодолимый бой с той частью самого себя, которая все сильнее начинает сопротивляться и противиться тому, чем я занимаюсь. Бой, в котором я теперь начинаю ощущать едва уловимые увечья. Хочу остановиться, но не имею возможности.

До Нового года осталось несколько дней. Разве это не символичный шанс оставить все? Бросить. Начать заново. Провожу день в обостренных в преддверии невидимой границы размышлениях. Вечером, вновь надев маску Энджела, отправляюсь играть в своем жалком спектакле. Никого не интересует моя внутренняя борьба и разъедающие терзания. Им нужно лишь мое тело.

Тони, как всегда, привозит меня к назначенному времени.

— Отлично выглядишь сегодня, куколка, — улыбается и подмигивает. — Удачно отработать, Энджи. Я заберу тебя.

Лишь киваю в ответ, распахивая дверцу автомобиля и выходя в холод зимней ночи. Преодолеваю разделяющее меня от входа в отель расстояние. Холл, ступени, двери лифта закрываются за моей спиной, пока он везет меня на нужный этаж. Этот путь пройден уже тысячу раз. С ужасом замечаю, что Энджела во мне с каждым днем все меньше и меньше. Артур вытесняет его все больше, а вместе с ним понимаю, что начинаю все ощущать по-другому. Воспринимать по-другому. Сопротивляться. Устал.

На миг замираю у нужной двери и, сделав глубокий вдох, цепляюсь за остатки своего панциря. Пальцы касаются холодной дверной ручки и, надавив на нее, распахиваю дверь. В комнате царит приятный полумрак, разгоняемый светом ночника. Замечаю моего клиента. Он стоит спиной ко мне, смотря в окно. Его фигура не попадает в полоску света от лампы, поэтому не удается его тщательно рассмотреть. Хотя это не имеет никакого значения. Отмечаю, что он слегка напряжен. В первый раз? Цинично усмехаюсь. Не переживай, сладкий. Тебе понравится. Всем нравится. Порок и яд слишком соблазнительны, я знаю это.

— Привет, малыш. Соскучился? — приторный и тягучий, будто жидкий мед голос меня не подводит, пока я скидываю пальто и медленно расстегиваю манжеты рубашки. Игра, доведенная до совершенства. Роль, не нуждающаяся в репетициях. Слишком много раз отыграна.

Мужчина, наконец, оборачивается и делает шаг навстречу. Его образ считывается моими расширенными зрачками и когда мозг с легкостью идентифицирует незнакомца, меня поглощает ощущение почти физической боли. Чья-то невидимая рука впивается в тело. Пробивает кожу, мышцы, кости и добирается до сердца. С силой сжимает его в ладони, будто хочет вырвать из груди. Чувствую как оно, пытаясь трепыхаться, истекает кровью. Ни вдоха. Ни выдоха. Ни возможности шевельнуться. Умираю. Медленно и мучительно. Нет, уже умер. Мгновенно. В ту самую секунду, когда мой взгляд встретился с глазами цвета кофейного золота.

— Да, Эндж…

Рвусь в клочья под его взглядом и бесформенными обрывками осыпаюсь, смешиваясь с грязью. С той самой, где мое истинное место. Теперь его возможно так отчетливо и ясно рассмотреть. Время тикает безразличными секундами, пока мы продолжаем стоять друг напротив друга. От него до меня всего несколько метров, от меня до него весь земной шар. Непреодолимое расстояние. Даже если бы я вспомнил сейчас хоть какие-нибудь слова, даже если бы вернулась моя способность говорить, я не знаю, что сказать.

В его взгляде нет удивления, он ждал именно меня и я со всей отчетливостью понимаю, что он сделал это намеренно. Зачем, Тео? Болезненный спазм лишает возможности дышать. Всего в одну долю секунды мои слабые и не смелые надежды сковываются льдом от караулившего все это время холода и, трескаясь паутиной тонких щелей, рассыпаются на миллиард сверкающих осколков. До крови впиваясь в так не осторожно ожившую душу. Зачем, Тео? Зачем вновь разрушил все? Я бы дал себя увезти. Позволил бы тебе забрать меня отсюда и помочь начать жить заново. Но теперь для нас возврата не существует. Я не смогу так, мучаясь от постоянно терзающих сомнений, что в один какой-то момент ты вспомнишь и осознаешь, какая грязь пачкает тебя своими прикосновениями и оттолкнешь от себя, когда для меня будет уже слишком поздно отвыкать от твоей нежности.

— Ты ничего не скажешь, Эндж? — тихо, но вопрос звучит будто выстрел. Сотрясает и без того крохотное пространство, заполненное оглушающей тишиной. Смотрит на меня. Напряжен. Но голос не дрожит. — Сколько еще ты продолжал бы мучиться, скрывая это? — еще один. Не сомневаюсь, что у него припасена вся обойма для меня. С легкостью расстреливает своими фразами.

Всю жизнь. Я скрывал бы это всю жизнь. Пока самому не удалось бы забыть. Стереть из памяти. Ощущение боли и отчаяния порождает неосознанный гнев. Он жидкой отравленной ртутью начинает циркулировать во мне. Огненной расплавленной сталью сковывает вены. Ищет выхода. Вновь поглощает меня. И я точно знаю, что сейчас мои глаза цвета этой стали. Бросаюсь в заранее проигранный бой, будто прыгаю с крыши, когда через считанные секунды меня ждет лишь серый безразличный асфальт и конец такого не долгого полета.

— Захотел узнать, кто твой ангел на самом деле, Тео? — вызов. Безысходность. Отчаяние. Боль и ярость. Артур.

— Я знаю кто он. Похоже, это он сам как раз не знает, — делает шаг ко мне.

Поднимаю руку и качаю указательным пальцем, запрещая приближаться. Он замирает. Послушный малыш.

— Я дорого стою. Не будем тратить время. Мы же не хотим, чтобы ты разочаровался в своем выборе, правда? — отравляющая приторная сладость. Безразличие. Циничность. Порочность. Энджел. — Итак…

Медленно касаюсь кончиками пальцев груди и не спеша расстегиваю пуговицы рубашки под его растерянным взглядом.

- Чего бы тебе хотелось, малыш?

Я покажу тебе то, что как ты думаешь, полюбил. Провожу пальцем по губам. Облизываю его, а затем скольжу по коже, задевая соски. Глаза в глаза.

— Эндж, остановись… — еще шаг.

— Нет! — выставляю руку вперед. — Стой, где стоишь.

Движение плеч и рубашка соскальзывает вниз. Смятой и бесформенной материей падает у моих ног. Руки касаются пояса брюк. Не спеша расстегиваю пряжку. Пояс скользит сквозь пасы и через мгновение падает поверх рубашки на пол. Еще секунда на то, чтобы расстегнуть молнию брюк. Смотрю в такие когда-то теплые глаза. Давай же, Тео! Хочу увидеть в них отвращение. Разочарование. Брезгливость. Все то, чего заслуживаю на самом деле. Ненавидь меня! Унижаю сам себя этим шоу, но не могу остановиться. Меня несет на предельной скорости в бездонную пропасть, как сошедший с рельс поезд.

Наконец, Тео не выдерживает, оказывается рядом, с силой хватает за плечи и ощутимо встряхивает.

— Прекрати, Эндж! Слышишь, прекрати! — не даю себе задуматься над болезненным отчаянием в его взгляде и голосе.

— Что, теперь я тебя уже не завожу? Продажная и бездушная сука, которую перетрахал каждый пятый не в твоем вкусе? — с насмешкой приподнимаю бровь. Горечь растекается по всему существу, и я отчетливо чувствую ее вкус как никогда прежде.

— Это не ты!

Цинично усмехаюсь и с силой отталкиваю его.

— Смотри, Тео! — в голосе звенит ярость, за которой могу замаскировать обиду и боль. — Смотри на то, что ты полюбил! На то, за что борешься! — шаг вперед. Еще один толчок. Он не сопротивляется. Отступает. — Нравлюсь? Стою тех денег, что ты заплатил? — новый толчок и он, потеряв равновесие, падает на кровать. — Хочешь меня? Ты ведь за этим сюда пришел? Я исполню любое желание…