— Да, ваша честь, я понимаю, но и сам не хочу его нарушать. Я закончу ровно в пять, и свидетелю не придется возвращаться сюда завтра.

Брайтман посмотрела на него с удивлением.

— Мисс Этуотер — один из ключевых свидетелей обвинения, мистер Ройс. Неужели вам хватит для перекрестного допроса пяти минут?

— Ваша честь, конечно, это зависит от продолжительности ответов, но у меня всего лишь несколько вопросов.

— Хорошо, приступайте.

Ройс быстро вышел к трибуне. Я пребывал в еще большей растерянности, чем судья. Все ожидали, что перекрестный допрос Этуотер займет большую часть утреннего заседания. Что же задумал Клайв? У него в свидетельском списке был свой эксперт по ДНК, но я бы на его месте все равно не дал свидетелю противной стороны уйти без потерь.

— Мисс Этуотер, — начал он, — ваши тесты, анализ ДНК и работа с образцами подсказали вам, как эти образцы попали в кабину тягача?

Чтобы протянуть время, Этуотер попросила повторить вопрос, но так ничего и не придумала.

— Мисс Этуотер, — нетерпеливо спросила Брайтман, — вы можете ответить.

— Мм… боюсь, ответ отрицательный. Моя работа никак не касалась того, как волосы попали в машину. Определять это — не моя обязанность.

— Благодарю вас, — усмехнулся Ройс. — Значит, вы не можете сказать присяжным, как волосы жертвы, которые вы так умело идентифицировали, попали в кабину тягача или кто их туда…

— Протестую! — Я вскочил с места. — Факт вне доказательной базы.

— Суд поддерживает протест, — сказала Брайтман, — переформулируйте вопрос.

— Да, ваша честь… Значит, мисс Этуотер, у вас нет никаких собственных соображений по поводу того, как волосы, которые вы исследовали, оказались в кабине тягача, верно?

— Да, верно.

— То есть вы утверждаете, что найденные волосы принадлежали Мелиссе Лэнди, но не можете сказать, как они оказались на сиденье?

Я снова встал:

— Возражаю! Вопрос содержит в себе ответ.

— Думаю, свидетель может ответить, — покачала головой Брайтман. — Мисс Этуотер?

— Да, верно. Я не могу ничего утверждать по поводу того, как волосы там оказались.

— Спасибо, больше вопросов нет.

Я взглянул на часы: без двух минут пять. Еще есть возможность, чтобы вернуть мысли присяжных на правильные рельсы. Надо что-то быстро придумать…

— Вопросы, мистер Холлер?

— Сейчас, ваша честь. — Я наклонился к уху Мэгги: — Что сказать?

— Ничего, — прошептала она, — только еще больше испортишь. Ты сказал все, что хотел, он тоже. Оставь как есть.

Что-то во мне сопротивлялось такому решению, но никаких идей в голову не приходило.

— Мистер Холлер? — В голосе судьи сквозило раздражение.

Я вздохнул:

— У меня нет вопросов, ваша честь.

— Отлично, тогда на сегодняшний день все. Суд снова соберется завтра в девять утра. Еще раз настоятельно прошу присяжных не смотреть телепрограммы и не читать газеты с репортажами о процессе, а также не разговаривать на эту тему с друзьями и знакомыми. Всем спокойной ночи!

Присяжные стали покидать зал. Ряды публики стремительно пустели. Я бросил взгляд через проход — Ройс принимал поздравления Джессапа, оба светились улыбками. Я ощущал ком в горле, чувствуя себя вратарем, пропустившим мяч между ног в последнюю минуту матча.

Вставать не хотелось, я сидел и ждал.

— Ты идешь? — окликнула меня Мэгги.

— Да. Встретимся в офисе?

— Мы можем пойти туда вместе.

— Я сейчас плохая компания, Мэг.

— Холлер, не валяй дурака, у тебя был прекрасный день — у нас с тобой. Ройс блистал всего десять минут, и присяжные это поняли.

— Ладно, сейчас, я только немного посижу.

Она сдалась и пошла к выходу из пустого зала. Я придвинул к себе оставшуюся на столе папку с материалами и приоткрыл ее. На меня глянуло улыбающееся детское лицо Мелиссы Лэнди. Она не была похожа на мою дочь, но мне почему-то сразу вспомнилась Хейли.

Я мысленно поклялся, что никогда не позволю Ройсу себя перехитрить.

Вскоре в зале выключили свет.

Вторник, 6 апреля, 22:15.

Босх стоял у качелей на пляже в четверти мили южнее пирса Санта-Моника. Цветные огоньки колеса обозрения вдали весело плясали, отражаясь в черных тихоокеанских волнах. Парк развлечений закрылся пятнадцать минут назад, но световое шоу работало всю ночь, и яркие, постоянно меняющиеся картинки создавали гипнотический эффект среди холодной тьмы.

Гарри достал телефон и набрал номер диспетчера особого отдела.

— Это опять Босх. Как там наш приятель?

— Похоже, решил отдохнуть. Здорово, видать, вы его вымотали на сегодняшнем слушании. Из суда он заскочил в «Ральфс» за продуктами и отправился прямо домой, с тех пор не выходил. За последние пять ночей первый раз такое.

— Хорошо, только не слишком расслабляйтесь. Задняя дверь под присмотром?

— И окна, и машина, и велосипед… Мы в курсе, детектив, не волнуйтесь.

— О'кей. Звоните, если тронется с места.

— Непременно.

Босх убрал телефон и пошел вдоль пляжа. Ветер вовсю задувал с моря, поднимая мелкий песок и бросая в глаза. Гигантский пирс впереди напоминал авианосец, выброшенный на берег. Помимо просторной автостоянки, множества ресторанчиков и сувенирных лавок, там уместились даже «американские горки» и колесо обозрения. На дальней оконечности начинался обычный пирс с магазином рыболовных принадлежностей, конторой управляющего и еще одним рестораном. Конструкцию поддерживал целый лес деревянных свай, уходивших больше чем на двести метров в холодные глубины океана.

На берегу сваи окружал дощатый забор, а внутри размещался один из муниципальных складов Санта-Моники, не считавшийся особо надежным из-за высоких приливов, которые изредка случались после подводных землетрясений. Столбы, вбитые в мокрый песок, постоянно подгнивали, как и доски, что позволяло легко проникнуть внутрь. В результате склад в последние годы превратился в неофициальный приют для бездомных, время от времени очищавшийся городскими властями.

Прошлой ночью на глазах наблюдателей из особого отдела Джейсон Джессап проник на склад с южной стороны и пробыл внутри тридцать одну минуту.

Дойдя до пирса, Босх двинулся вдоль забора, отыскивая проход. Яркий светодиодный фонарик «Мэг лайт» помог быстро найти углубление под основанием досок, почти заполненное песком. Босх сел на корточки, отложил фонарь и стал копать по-собачьи, далеко отбрасывая песок между ногами. Когда дыра под забором показалась достаточной, он, кряхтя, пролез на ту сторону, радуясь, что догадался надеть старые черные джинсы и туристские ботинки. Куртку он вывернул наизнанку, чтобы скрыть светящуюся эмблему полицейского управления Лос-Анджелеса.

Под пирсом царила полная тьма, лишь огни автостоянки блестели в щелях над головой. Босх встал, отряхнул песок с колен и посветил вокруг фонариком, но ничего не разглядел — луч не доставал. Здесь пахло сыростью, шум волн, плещущих о сваи, слышался совсем близко. Луч, направленный вверх, осветил толстые поперечные балки, покрытые плесенью. Босх осторожно двинулся вперед и вскоре наткнулся на лодку, покрытую брезентом. Он приподнял незакрепленный край — это была спасательная шлюпка. Дальше громоздились буйки, решетчатые дорожные заграждения с надписью «Муниципалитет Санта-Моники» и куча материала для строительных лесов, использовавшихся, очевидно, для ремонта и покраски пирса. Все это явно лежало очень давно, постепенно уходя во влажный песок.

Ближе к противоположной стороне забора стояли в ряд деревянные складские бараки. Стены их совсем потрескались, двери стояли нараспашку, и Босх, заглядывая в них по очереди, каждый раз убеждался, что внутри пусто. Однако предпоследняя дверь была закрыта, и на ней висел новенький блестящий замок. Босх направил луч фонаря в щель между досками, но смог разглядеть лишь краешек одеяла.

Вернувшись к запертой двери, он опустился на колени перед замком и, взяв фонарик в зубы, достал из кармана отмычки. Замок был не сложный — хватило пяти минут.