– Адриан, дорогой, наконец-то ты приехал! Иди поцелуй меня скорей! – Вдовствующая герцогиня Рейберн широко раскинула руки.

Она сидела на диване, обтянутом золотистым шелком, и не собиралась вставать, чтобы приветствовать молодоженов. У герцогини был величественный, царственный вид.

– Здравствуй, мама, – сказал Адриан и, подойдя к герцогине, наклонился и чмокнул ее в щеку. – Я не ожидал, что ты приедешь. Это для меня приятный сюрприз.

В его карих глазах вспыхнули озорные искорки.

– Не лги, – возразила герцогиня. Она говорила с сильным французским акцентом, хотя уже более тридцати пяти лет жила в Англии. – Ты вовсе не находишь мой приезд приятным. У тебя и твоей очаровательной молодой жены медовый месяц, а я свалилась на вас как снег на голову. Прошу прощения за вторжение, но вы должны смириться с ним. Ты посмотри на Джанет. Она онемела и до сих пор не может вымолвить ни слова.

Вайолет, стоявшая все это время у порога, направилась к дивану, на котором сидела ее свекровь. Ком подступил у нее к горлу, но она все же сумела справиться с волнением и поздоровалась с матерью Адриана.

Маргарита Ришо-Уинтер обладала огневым темпераментом, это был настоящий вихрь, способный снести все на своем пути. Ее поведение было непредсказуемо. После помолвки Джанет и герцогиня вежливо общались друг с другом, но так и не смогли по-настоящему сблизиться. Вайолет знала, что ей следует быть крайне осторожной со свекровью.

– Вы ошибаетесь, ваша светлость, – сказала она и, наклонившись, поцеловала в щеку герцогиню, от которой исходил приятный аромат дорогих духов. – Я очень рада видеть вас. Вы для нас всегда желанный гость.

– Спасибо, дитя мое, – пожимая руки Вайолет, сказала герцогиня. – Вы очень добры. Зовите меня маман, ведь теперь мы с вами так же близки, как мать и дочь.

– Конечно, маман, – согласилась Вайолет. Герцогиня наконец отпустила руки невестки, и та села в кресло, стоявшее напротив дивана.

– Я уже распорядилась подать нам сюда чай, – сообщила мать Адриана. – Надеюсь, вы ничего не имеете против, дитя мое?

И она приподняла темную бровь так, как это обычно делал ее сын.

Вайолет не сразу ответила. Что сказала бы в этой ситуации Джанет? Как бы она поступила? Джанет наверняка не понравилось бы, что свекровь распоряжается в ее доме, и она попыталась бы поставить ее на место.

– Нет, конечно, я не против, – с улыбкой, подчеркнуто вежливо промолвила Вайолет. – Но в следующий раз, когда вы приедете к нам, вам не придется беспокоиться. Я сама позабочусь, чтобы слуги подали нам чай.

Герцогиня кивнула. Ее полные чувственные губы слегка дрогнули. Мимика свекрови напоминала Вайолет мужа. Мать и сын были очень похожи. Адриан унаследовал от герцогини глаза, линию рта и свою жгучую, завораживающую красоту. Вдове уже перевалило за пятьдесят, но она была все еще очень привлекательной женщиной. Ее роскошные черные волосы лишь слегка посеребрила седина. Герцогиня сохранила безупречный цвет лица, на котором с трудом можно было разглядеть сеть мелких морщинок, в основном в уголках глаз и около губ.

Подойдя к буфету, Адриан налил себе бокал вина из хрустального графина.

– Как поездка? – спросила его мать. – Похоже, вы прекрасно провели время в пути. Оба выглядите бодрыми и довольными.

Адриан пригубил вино.

– Да, все прошло отлично, – сказал он и окинул фигуру Вайолет долгим томным взглядом. – Мы действительно чудесно провели время.

Горничная подала чай, и мать Адриана разлила его по чашкам. Молодожены были голодны и с удовольствием отведали предложенные им сандвичи и пирожные. Однако Адриан отказался от чая, предпочтя вино.

– Как поживают наши родственники? – спросил Адриан, усаживаясь в кресло. – Надеюсь, все бодры и здоровы. Те, кто был на нашей свадьбе, выглядели отлично.

Вдовствующая герцогиня промокнула губы салфеткой.

– У них все хорошо, – начала рассказывать она, не обращая внимания на ироничный тон сына. – Хотя мой дорогой кузен Филберт вынужден был провести несколько дней в постели. После свадебного обеда он прогуливался по саду с леди Ранкин, споткнулся, зацепившись за шлейф ее вечернего платья, упал и растянул связки ноги.

«Скорее всего он просто выпил слишком много шампанского, стал приставать к леди Ранкин, и она оттолкнула его», – подумал Адриан.

Филберт был неисправимым ловеласом и совершенно терял голову, когда был навеселе. Должно быть, он так назойливо флиртовал с леди Ранкин, молодой красивой вдовой, что та сочла нужным от словесных увещеваний перейти к физическому воздействию.

– Надеюсь, его травма не слишком серьезна? – спросила Вайолет.

Вдова и Адриан с удивлением взглянули на нее. Вопрос и озабоченный тон Вайолет выглядели наивными. Герцогиня поняла, что ее невестка ничего не знает о дурной репутации кузена Фил-берта. Странно, подумал Адриан, весь Лондон потешается над рассказами о его похождениях. Но по-видимому, в кругу порядочных юных леди не принято говорить о подобных вещах. Молодая жена каждый день преподносила ему сюрпризы, а он не уставал удивляться.

– Филберт уже поправился, с ним все хорошо, – заверила Вайолет свекровь. – А вот с Сильвией – нет.

Адриан насторожился при упоминании имени его старшей сестры.

– А что такое с Сильвией? – спросил он.

– Как ты знаешь, она в положении, а от Герберта нет ни помощи, ни поддержки.

Леди Сильвия Брамли находилась на шестом месяце беременности и должна была родить пятого ребенка. У них с Гербертом уже было четверо сыновей. А Сильвия мечтала о дочери. «Сыновья – это хорошо, – с грустью в голосе говорила она, – но их не будешь наряжать, вывозить в свет, знакомить с подругами». Сильвия была убеждена, что каждая женщина должна иметь дочь, которую она могла бы баловать, холить и лелеять, а когда придет время, выдать замуж за хорошего человека. Поэтому она молила Бога, чтобы ее пятым ребенком была долгожданная девочка.

– А, вон оно что, – хмыкнул Адриан.

– Да, дело именно в этом, – нахмурившись, сказала герцогиня. – Й мне не нравится, что ты с иронией относишься к проблемам сестры. Как она сожалела, что не смогла приехать на твою свадьбу!