— Дай-ка мне твою руку, — попросил он и добавил: — Пожалуйста!

Девушка молча покачала головой. В ее глазах отразился явный страх. А еще некоторая неуверенность. Она не знала, чего от него ожидать, что ему от нее надо. Однако для него самого это было тоже секретом, если уж начистоту. Может, он хотел ее? Надумал заняться сексом? Не похоже. В ней было что-то неопределимое, к чему стремилась его душа, стремилась с силой, которая путала его самого. Это обстоятельство только еще больше запутывало дело.

Алекс немного подождал. Но вот ее рука скользнула в его ладонь. Его пальцы аккуратно крепко и нежно сжали ее, задержав на мгновение у себя.

— Ты в безопасности со мной, Кэролин. Я борюсь не против тебя, не с тобой. Хоть в этом-то мне поверь.

Кэролин с удивлением заметила, что каждый раз, как только он дотрагивается до нее, она чувствует пожар в своей груди. Его прикосновения были несравнимы ни с чьими другими. В нем была какая-то сила, уверенность, которой ей не хватало в жизни.

Теперь же ее сердце стало учащенно биться, тело наполняться нежной энергией, словно бы таять, а чувства меняться.

— Нэнси — все для меня, — сказала она, буквально завороженная его взглядом. Крепкие руки Алекса были смуглыми и сильными. — Сестра в прямом смысле слова вырастила меня. Для меня она сделает все, что угодно…

Внезапно он склонился над ней, загородив свет лампы, и в следующую же минуту Кэролин поняла, что он сейчас поцелует ее. Ну, бесспорно, она с самого первого момента, еще там, в аэропорту, была уверена, что он ее поцелует. Как же он еще раньше не сделал это?

Он слегка коснулся ее губ. Нежный как растаявшая снежинка поцелуй, как прикосновение крыльев мотылька… Кэролин чувствовала его дыхание на своей щеке и мужской запах, смешанный с резким запахом одеколона. Тореро был таким сильным и надежным, а его пьянящий запах был свеж и приятен, как горный воздух цветущим летом после дождя.

Он второй раз слегка коснулся ее губ. Горячие, они скользнули по уголкам ее рта.

— Я не буду трогать твою сестру, поверь мне. Не такого обещания она от него ожидала… Была готова спросить, но боялась. И все же…

— А что насчет Энрико? — Алехандро словно бы застыл.

— Что насчет Энрико?

Его голос тоже словно бы заледенел, интонации изменились. Он явно не любил своего компаньона.

— Итак, ты мстишь Дольче.

— Точно.

Кэролин резко вскочила и отошла в самый дальний угол ванной комнаты. Выяснилось наконец — он похитил ее, чтобы сделать больно Энрико. Но зачем?

Она так любила Энрико. Воспринимала этого молодого человека, мужа своей сестры, как старшего брата, которого у нее никогда не было. Ему удалось спасти их ранчо, он так заботился об их отце. Сам Господь послал Энрико в ответ на их молитвы.

А этот негодяй смеет теперь за что-то мстить Дольче! Кэролин почувствовала, как гнев заполняет ее всю.

— Уходи! — указала она на дверь.

Алехандро медленно встал во весь свой громадный рост. При свете лампы он казался еще опаснее, чем прежде.

— Когда-нибудь ты все поймешь.

— Никогда я не смогу этого понять. Энрико хороший человек. Он самый благородный мужчина из тех, кого я видела в своей жизни.

— Ты просто не знаешь кое-чего.

— Убирайся! — повторила она и отвернулась, не желая и дальше длить этот бессмысленный разговор.

Он виновато проследовал к двери.

— В любом случае я сдержу свое обещание. — И он ушел.

Оставшись одна, Кэролин стремительно разделась и нырнула в теплую ароматную воду. Ванна успокоила встревоженные нервы. Девушка даже чуть не уснула там.

Когда она пришла окончательно в себя, то могла лишь удивляться, как можно было позволить какому-то прохиндею себя поцеловать! До какой же степени надо было устать, чтобы даже не оказать никакого сопротивления этому бандиту!

Вода постепенно остыла, Кэрри вышла и вытерлась пушистым полотенцем. В ее голове наконец-то появилась парочка трезвых дельных мыслей. Алехандро что-то замышлял против Энрико, и ей надо было срочно как-то их предупредить. Надо все же найти телефон.

Надев халат, предусмотрительно оставленный в ванной, девушка прошла в предназначенную ей спальню. Осмотревшись, увидела, что кто-то распаковал ее вещи. Они аккуратно висели в шкафу. Наверное, та самая служанка, о которой говорил Алекс.

Кэролин скинула халат, надев удобные джинсы и легкий желтый свитер. Она как раз натягивала носки, когда в дверь постучали.

За дверью стояла старая женщина с седыми волосами и смуглой кожей.

— Здравствуйте, — поприветствовала ее Кэролин, обрадовавшись еще одной живой душе. Она уже составила в уме план, как все разузнать у этой пожилой особы. Но тут же все ее планы рухнули.

— Vamanos! — произнесла старушка по-испански, и девушка сразу поникла: служанка не знала английского. Все было напрасно. — La cena[2].

Конечно, Кэролин приходилось слышать испанскую речь, и кое-какие слова ей были знакомы. Так, ей было вполне понятно, что ее приглашают на ужин, но она сделала вид, что не понимает ровным счетом ничего, и указала служанке на дверь. Та снова что-то пробурчала по-испански, и Кэролин, чтобы дать ей понять окончательное свое решение, забралась на кровать и с упрямым видом скрестила руки на груди. Служанка с оскорбленным видом удалилась.

Итак, она наконец-то осталась одна. Встав с кровати, Кэролин начала ходить по комнате, размышляя о том, как лучше отсюда убежать. Тореро сказал, что здесь нет ни связи, ни других людей. Ерунда, просто ему захотелось ее припугнуть. К тому же на ранчо всегда должны быть одна-две лошади, без них здесь никуда не доедешь. Ведь не может он всегда использовать только вертолет. А если есть хоть одна лошадь, то Кэролин сможет…

Ее размышления прервал стук в дверь. Она снова открыла, думая, что вернулась служанка.

В дверях стоял Алехандро. Ну и вид у него был!

— Что случилось? — спросил он с порога. — Никогда не видел, чтобы Луз так огорчалась.

— Луз?

— Моя экономка, ты захлопнула дверь прямо перед ее носом, когда она предложила тебе поужинать. Почему ты так поступила?

— Поужинать? — удивленно спросила Кэролин. — А я не поняла… Я не знаю испанский.

— Ах, вот как… ну да. Так ты не хочешь ужинать? — спросил он, прищурившись.

— Я? — Она почувствовала, как у нее бурчит в животе. — Нет.

— Не хочешь, твое дело. А Луз — превосходный повар. Мне жаль, что ты не попробуешь ее фирменного блюда. Впрочем, если ты собралась ложиться спать голодной, твое дело. Ты, наверное, худеешь? — Он оценивающе окинул взглядом ее фигуру в узких джинсах и свитере. — Заметно… Тогда тебе действительно есть на ночь вредно.

И он, не дождавшись ответа, вышел. Кэролин пошла было за ним, но уж если она решила держать оборону, то решила! Поэтому тут же вернулась к себе и, раздевшись, легла спать. Завтра она на свежую голову решит, что предпринять. Надо было хорошенько выспаться, чтобы встать пораньше.

Алехандро почти проклинал себя за свою несдержанность. Так нагрубить этой бедной девочке и оставить ее без ужина… Впрочем, возможно, это пойдет ей на пользу. Не будет такой упрямой.

Правда, он уже приготовился к вечерней романтической трапезе при свечах, специально для этого создав уютную атмосферу в гостиной. Он зажег свечи и поставил тихую музыку. Ничего, старый болван, так тебе и надо. Поужинаешь в одиночестве, тебе не впервой.

Алехандро уже привык жить один. В одиночестве обедать, ужинать, не говоря о завтраках. Он жил так всегда, с тех пор как умерла его мать. Ему было тогда всего семь лет.

Он всегда думал, что ее убила бедность, в которой они оказались. Постоянно недоедали, жили буквально на гроши, и им некому было помочь. Мать работала от зари до зари, и все же им не хватало даже на еду. Они время от времени даже вынуждены были просить милостыню.

Луз вошла в комнату, посмотрела на хозяина и накрытый, словно к празднику, стол. Однако он почти ничего не съел.