Основной защитой крепости, найденной тристанскими исследователями, являлись не мощные стены или ряды батарей крупного и мелкого калибра. Главным и самым веским словом защитников оказались обнаруженные сверхтяжелые орудийные установки, для использования которых применялись отдельные энергоемкие генераторы темной материи. Обычно такие системы применялись на сверхтяжелых кораблях, требующих огромного количества энергии для активации, но эти орудия требовали даже больше мощностей, чем любой супердредноут тристанского флота. Однако и их убойная мощность превосходила все известные на Рейнсвальде системы вооружения.
Единственный заряд ударил в тяжелый крейсер, шедший в строю атакующих кораблей. Вспышка при прямом попадании больше напоминала искусственное солнце, озарившее мрак открытого неба. Многометровое бронирование из десятков слоев металлов различной закалки превратилось в пар, десятки палуб оказались задеты взрывом, сотни отдельных секций и помещений превратились в ничто, а находившиеся в них люди не успели даже ничего понять. Разрушения подобных масштабов вызвали череду более мелких взрывов и дестабилизировали центральный реактор. Корабль просто разорвало на куски, когда плазменная реакция в одно мгновение вышла из-под контроля. Его обломки картечью разлетелись во все стороны, и некоторые особо крупные прошли сквозь дефлекторные щиты шедших на соседних позициях крейсеров, разбиваясь о них, словно метеориты.
— Прямое попадание! Уничтожение цели подтверждено! — Сообщили наводчики. — Смещаем прицел! Укажите новую цель!
Орудие, закрытое в отдельном форте со своими защитными батареями и системами противовоздушной обороны, медленно повернулось, наводясь на новую цель. Вся конструкция, установленная на единый подвижный модуль с антигравитационными плитами, медленно сдвигалась под мерный гул работающих механизмов. Полотнища тристанских флагов, установленные на вершинах острых крыш тонких башенок, трепетали на поднявшемся ветру, громко хлопая тяжелой и толстой тканью. Древние статуи горгулий и драконов в угловых нишах стен безмолвно взирали на окружающую темноту, подсвеченные отблесками контурных огней. Будто молчаливые стражи, они провели тысячелетия в забвении, и теперь с высоты своего опыта смотрели на копошившихся внизу людей.
Одновременно со сменой позиции шла накачка для нового выстрела. Выведенные практически к красным значениям шкалы нагрузки, генераторы выдавали максимум энергии, но даже этого не хватало, чтобы быстро зарядить орудие. Однако и его дальнобойность была настолько велика, что позволяла уничтожать противника, находясь вне зоны ответного огня.
Второй выстрел прозвучал примерно через тринадцать с половиной минут после наведения на цель. В этот раз прямое попадание пришлось в кормовую часть, моментально взорвав все корабельные двигатели. Взрыв оказался даже мощнее первого: крейсер буквально разорвало на мелкие обломки, а на его месте осталась только вспышка плазменного пламени, затухшая через несколько мгновений. За время перезарядки корабли противника успели подойти достаточно близко, чтобы размещенные спутники наблюдения начали передавать более точные координаты, и дальнобойные ракетные батареи смогли открыть огонь на упреждение. Запущенные снаряды корректировали свой полет, получая данные со спутников и практически не сбиваясь с курса.
В самой крепости уже поднялась боевая тревога, все постовые срочно занимали места согласно боевому дежурству, активируя системы вооружения и поднимая дефлекторные щиты на внешних рубежах. Звук сирены разносился по высоким и длинным коридорам, где торопились на свои посты люди и боевые дроиды.
Створки ангаров крепости раскрылись полностью, отодвигая многотонные защитные плиты, и, отходя от швартовых мест, в Открытое Пространство выходили тристанские корабли, до этого не показывавшиеся гостям. Ударные крейсера и ракетные фрегаты, эсминцы и корветы с торпедными аппаратами — боевая мощь военно-воздушного флота Тристанского бароната. А из закрытых аэродромов, выходивших прямо в крепостные стены, взлетали эскадрильи бомбардировщиков и перехватчиков. Их было много, гораздо больше, чем могли представить нападающие, рассчитывавшие на внезапную атаку.
Капкан захлопнулся. Сверхтяжелые орудия крепости, о которых никто прежде и не подозревал, продолжали стрелять одно за другим, уничтожая крупнейшие корабли вражеской эскадры, еще пытавшейся подойти на линию обстрела. Прикрывая их, в небо взмыли сотни противовоздушных ракет, оставляя за собой быстро рассеивающийся инверсионный след. Им навстречу стартовали противоракеты, и примерно на середине расстояния между сходившимися эскадрами засверкали десятки вспышек перехваченных и взорванных зарядов. Командующий противника пытался хоть так скрыться от убийственного огня крепости, сменив курс всех кораблей и двигаясь на сближение, чтобы между ними встали появившиеся из ангаров тристанские силы. И только после этого скомандовать отступление.
Эдвард Тристанский улыбался, наблюдая за происходящим с голографических экранов, выведенных в зале собрания. Испугавшиеся в первые минуты гости теперь несколько успокоились, глядя на неподвижного и холодного как камень хозяина, словно и не удивленного появлением противника.
— Господа, — тристанский барон медленно поднялся со своего кресла и театральным жестом развел руки в стороны. — Позвольте вам представить полную мощь этой восстановленной и приведенной в боевое состояние уникальной воздушной крепости, наследия забытого нами прошлого, столь древнего, что даже в королевских архивах о нем не сохранилось упоминаний. Технологии, использованные в ее реликтовых механизмах, позволят всей нашей цивилизации шагнуть на десятилетия вперед, как только ученые досконально их исследуют. Теперь это наше… мое достояние! Дальнейшее их изучение позволить модернизировать наши технологии, обеспечив подавляющее превосходство над любым противником.
Эдвард Тристанский обвел взглядом притихших гостей, смотревших как на него, так и на экраны, где разворачивалось методичное уничтожение нападавшей эскадры.
Клещи сжимались, схватив добычу. Противнику бежать уже некуда. Тристанские корабли расстреливали его перекрестным огнем или же загоняли под выстрелы сверхтяжелых орудий крепости, не давая и шанса на спасение. Теперь лишь наивный не догадывался, что барон не только ждал, но и рассчитывал на это нападение. Некоторые из присутствующих мысленно поаплодировали феодалу, столь удачно разыгравшему невыгодную для себя карту, и теперь, когда первый испуг прошел, внимательно наблюдали и выжидали дальнейших действий.
Ход оказался совершенно неожиданным для большинства приглашенных, что нарушил все планы. И теперь следовало импровизировать, а заниматься подобным столь влиятельные люди не любят: слишком рискованными могут оказаться последствия.
Среди наблюдаюших за разворачивавшимся сражением сидел и Алексард Сельфарилский, старавшийся контролировать каждое свое движение и дыхание, чтобы ничем не выдавать волнение. Только пальцы чуть крепче обычного сжали сигару, на дымившийся кончик которой дворянин уже не обращал ни малейшего внимания. Все его внимание вновь сосредоточилось на Эдварде, его взгляде и жестах. Судорожные мысли сверкали в голове словно искры, пролетая и исчезая быстрее, чем успевали напугать. Больше всего князя в эти секунды волновало собственное положение. Гористарский граф обещал совсем другое, когда подписывалось соглашение. Все должно было произойти чисто и без лишнего шума, и угроза тристанского барона сегодня исчезла бы. Князь даже не подозревал о существовании подобных возможностей своего еще недавнего торгового партнера. И больше всего его пугала мысль, что барон мог знать, кто навел силы врагов на крепость. От таких размышлений пальцы сжались еще крепче, и князь едва не переломил сигару.
— Вы должны понимать, что после принятых мер предосторожности подобное могло произойти только одним образом, — Эдвард Тристанский говорил медленно и спокойно, сложив руки за спиной и переводя взгляд с одного гостя на другого. — Один из приглашенных в этот зал оказался предателем. Не смею его винить в произошедшем. Каждому из нас важнее всего его собственные интересы, каждый из нас защищает в первую очередь собственные вложения. Однако этот человек поступился моим доверием, придя судя как друг, отпив моего вина и опробовав еду с моего стола. Он улыбался в лицо каждому из вас, зная, что именно он будет виновен в вашей смерти. Сейчас вы все должны были умереть именно по его вине. Повторюсь, я не смею обвинять его в подобном, но он оскорбил мою честь, оскорбил мое доверие. Оскорбил каждого из вас…
